Солнце восходит в мае

– Ладно! – сказала Нелли. – Я поняла.

– Хорошо! – ответил Александр. – Можете идти.

Вокруг Жени все шумели, но он ничего не слышал. Думал о своем. Рина подошла к преподавателю и начала у него что-то расспрашивать. Жене все это казалось кинокартиной, где его место было в зрительном зале. «Зачем он обратился ко мне? Что я должен делать? Я ничего не исправлю».

Он пришел в себя, когда Нелли подошла к парте и пощелкала пальцами у друга перед глазами. Она улыбнулась, и они неторопясь вышли на улицу. Миша и Марк уже ждали их у входа.

Людей в городе было море. Все куда-то торопились и толкались, как в любой другой день. Город плавился от жары, и жители с нетерпением ждали наступления майских выходных, во время которых синоптики предсказывали небольшой спад температуры.

– Женя, а что это только что было? – спросила Нелли, еле поспевая за друзьями, которые шли намного быстрее ее.

– Ты о чем? – спросил Женя, делая вид, что понятия не имеет, о чем речь. Именно сейчас он не хотел ничего объяснять.

– Ты понял. Ты ведь все прекрасно понял. Зачем Александр завел этот разговор про музыкантов? Он ведь имел в виду тебя, да? Ты снова начал играть? Я видела, что он обращался к тебе, когда обо всем этом говорил.

– С чего ты это взяла? – все еще отнекивался Женя, старясь не смотреть в глаза подруге.

– Просто ответь ей! – бесцеремонно влез в разговор Миша. Он вновь был не в настроении, это уже стало его обычным состоянием.

– Ну, допустим! – наконец ответил Женя, не желая дальше продолжать разговор.

– Почему ты не сказал? – Нелли была слегка рассержена и не собралась отступать.

– А зачем? – спросил он, усмехнувшись.

– Ну, мы друзья вообще-то! – обиженно воскликнула девушка. – А друзья все друг другу рассказывают. Это называется дружбой…

– Разве так важно, что я начал снова играть?

Женя искренне не понимал, почему его подруга рассердилась. Полгода назад он достал из шкафа скрипку, про которую уже давно забыл. Он выкинул ее из жизни, словно отнес когда-то на помойку. Он сам не понимал, почему его в тот момент так потянуло взять в руки смычок. Первые попытки были настолько ужасны, что ему стало грустно, и он просидел весь вечер со скрипкой в руках. Инструмент отказывался выдавать хоть что-то стоящее. Каждый день Женя начинал заново – он не повторял, а снова учился. Он чувствовал себя первоклассником, но на этот раз мама не заставляла идти на занятие в музыкальную школу. Теперь он делал это сам. Он не рассказывал об этом друзьям потому, что ему казалось это чем-то сокровенным. Он хотел, чтобы эта тайна принадлежала только ему.

Он вздохнул. Нелли пожала плечами и посмотрела на Марка и Мишу, пытаясь найти в них поддержку, но тех вообще не интересовала данная тема.

– Ну, ты мог бы рассказать, – сказала Нелли, пытаясь не выглядеть обиженной, хотя это с трудом получалось.

– Слушай, а с чего вдруг ты снова играешь-то? Ты бросил много лет назад, ты же говорил, что это скучно, – вдруг осенило Марка.

– Я передумал! – воскликнул Женя. Ему уже ужасно надоел этот разговор, и он бы с удовольствием перевел тему на что-то другое. «Давайте о чем угодно, только не об этом».

– И давно ты передумал? – продолжала Нелли.

– Ну… полгода…

– С ума сойти… Полгода… – не унималась подруга, но перехватив Женин взгляд, быстро сменила тему. – Вот я совсем не знаю о чем писать, – Женя с трудом понял, о чем она. – Может это не мое? – продолжала девушка. – А вы еще не решили, про кого будете писать?

– Нет, конечно! – ответил за всех Миша рассерженно. Ему никогда не нравилось, как Нелли обрывала разговор, и теперь пытался уловить нити новой беседы.

Миша был обладателем, пожалуй, самого скверного характера. Вечно чем-то недоволен, обожает сам отвечать за всех своих собеседников. Женя долго привыкал к своему новому другу, который жаловался абсолютно на все: в пиццу положили мало оливок, в магазинах большие очереди, лимон не достаточно желтый, третий курс в университете слишком скучный, группа слишком глупая, преподаватели не достаточно квалифицированные. Он с трудом выносил общество людей, знающих меньше трех языков. Миша Гусев был настоящим снобом, и Женя понятия не имел, почему он был так счастлив, когда тот впервые пришел к нему смотреть фильм. Женя не понимал, почему общается с этим человеком, но, в конце концов, друзей не выбирают.

– Ой, Гусев как же ты меня бесишь! Ты никогда не можешь нормально поговорить! Твой характер… сводит меня с ума! До сих пор не знаю, почему я с тобой еще общаюсь, – прогорланила Нелли. При желании она могла сделать голос достаточно громким и противным.

– Знаю, знаю, – ответил Миша и продолжил путь, как ни в чем не бывало, тем самым разозлив Нелли еще больше.

– Все успокойтесь, – вмешался Марк. Он говорил своим тихим, нерешительным голосом, под который его детям будет неплохо засыпать.

Жене хотелось лететь на воздушном шаре где-то на Алтае, смотреть карнавал в Бразилии, но он шел рядом со своими друзьями, в жизни которых не происходило ничего интересного.

– Марк, как можно успокоиться, если сегодня, когда я с ним разговаривала, он слушал разговор Маши и Насти! – продолжала дискуссию Нелли.

«Кто это?», – подумал Женя, а потом вспомнил, что это девушки, которые всегда сидят впереди на занятиях у Александра.

Женя посмотрел на Марка, который плелся по улице с растерянным видом – он словно закутался в своем коконе, как бабочка. От этого Жене стало еще более грустно, и он перевел свой взгляд на Нелли и Мишу. Они могли ссориться бесконечно. Однажды это продолжалось целый день – с раннего утра до позднего вечера. Порой Жене казалось, что у них нет совсем ничего общего: он перебирал истории их ссор и понимал, что эта война будет длиться вечно. Правда, были дни, когда они вели себя почти адекватно – спокойно общались и даже обменивались улыбками. Жене нравилось, когда наступало это затишье перед бурей.

– И о чем таком интересном они говорили? – спросил Женя у Миши, пытаясь казаться заинтересованным.

– Машка рассказывала, о ком хочет написать. У нее есть соседка, которая шесть раз развелась. Машка полагает, что это будет шедевр!

Он говорил это так, словно знал девушку, как минимум, всю жизнь. Женя усмехнулся, прокрутив в голове, как Миша говорит «Машка».

– Шутишь! – удивилась Нелли, не находя в реплике друга ничего забавного. Она даже перестала злиться.

– Нет, она говорила серьезно.

– Она с ума сошла?! – подхватил Марк, до этого момента не желающий встревать в разговор.

– Это самая плохая идея! – поддержала его Нелли.

– Да уж, – подтвердил Женя. – Представляю, как она придет к своей соседке и скажет: «Извините, не расскажете ли вы мне о ваших шести разводах»? Пожалуй, это забавно…

– Я бы на месте этой соседки Машу с лестницы спустила, – сказала Нелли спокойным голосом, но Миша резко направил на нее свой хитрый взгляд.

– Вот видишь? Ты говоришь, что у меня дурной характер, а сама Машку с лестницы бы спустила! – выкрикнул он, смотря на подругу с презрением.

– Ну, нет! – завелась Нелли, и Женя закатил глаза. Он ненавидел то, что идет сейчас рядом с ними, что они опять ссорятся, что они совсем не похожи на друзей. – Ты опять начинаешь? Мы говорим абсолютно о разных вещах. Ты вообще понимаешь, о чем мы говорим?

– Да. И вообще, что ты так заводишься? По-моему только тебе не нравлюсь я и мой характер, – передразнивая подругу, произнес Миша.

– Только я? Да ты любого выведешь из себя! Марк тебя ведь бесит его характер? – спросила Нелли другого друга, показав на Мишу.

Марк – вечный тихоня – изменился в лице. Он не любил высказывать свое мнение, порой соглашался с людьми только потому, что не хотел их обидеть. Марк никогда не спорил сам и не любил слушать споры других. Когда Миша и Нелли ссорились, он, как правило, вставлял в уши наушники и слушал музыку. У них была самая странная дружба на свете.

В очередной раз Нелли застала Марка врасплох. Уже минут пять он не слушал их разговор, думая о своем. Девушка повторила свой вопрос, и он растерялся еще больше.

– Ну, – начал он мямлить. – Я не знаю.

– Да ладно, Марк! Можешь сказать честно! Миша не обидится! На правду не обижаются, – не унималась Нелли. Она даже не замечала, в каких чувствах пребывает ее друг.

– Ладно! Честно говоря, Миша, иногда ты, правда, выносишь мозги, – выговорил Марк. Для него это было целым испытанием. Он старался не смотреть на друга, он вообще старался ни на кого не смотреть в эту минуту.