Три комнаты. Сборник малой прозы

После этих слов я схватила его за шею, притянув к себе и опрокидывая на ковёр бокал. Его губы были пухлыми и мягкими. Какой сладкий мальчик… Он без промедления начал трогать мою грудь, смело, но в то же время нежно.

– Пойдём в спальню, – я взяла его за руку, прихватив на середине зала бутылку вина.

Он был сверху. Входил в меня он очень аккуратно и так осторожно, словно боялся поранить. Ник таким не был, после ласковой и слюнявой прелюдии он грубо овладевал мной, не давая отдышаться.

Аарон двигался медленно, дыша еле слышно. Член у него был больше, что меня радовало. Возможно, это повод развязаться с Ником навсегда. Я покусывала его шею и лизала уши. Спустя минут десять, когда я чуть было не заскучала, он перевернул меня на живот и начал так тарабанить, что я почти задохнулась. Я залила простыни насквозь! Повторяя это снова и снова, мои звуки становились только громче, я кричала, прижимая бёдрами его все плотнее, чтобы член входил до основания. И я почувствовала как он раздувается внутри меня и каменеет. Я взяла Аарона за руки и положила к себе на грудь, в этот момент он кончил и очень мило застонал. Эти мальчики начали стонать. Интересно, в каком году это началось. Мои университеты были полный отстой.

2

Утро неизбежно настигло моё незашторенное окно. Аарон спал на спине в полной отключке, накрыв голову подушкой. Прекрасное решение. На всякий случай я проверила дышит ли он, и обнаружила крепкий стояк. Где-то внутри меня задребезжало желание отсосать ему, но количество выпитого накануне, меня остановило.

Я сползла с постели и направилась в ванную. Как только я закончила с умывательными процедурами, едва успев нанести пудру, я услышала возню в прихожей. Вряд ли это Гретта, она слишком хорошо меня знает, чтобы приходить в такое время. Я накинула свой желтый стеганый халат и аккуратно через зал попыталась заглянуть в прихожую.

О боги, это был Поль.

– Доброго дня, дорогая сестра!

– Поль, какая неожиданность, – я подошла к нему и поцеловала в небритую щёку.

Окидывая взглядом зал, он сурово сказал: «Смотрю, у тебя как обычно, весело. Чего поднялась в такую рань?»

Не могу понять, почему он пришел именно сегодня, почему не вчера, не позавчера? Пока я тут сидела одна.

– Да ничего такого, так, выпила вина с одним знакомым, ты проходи, я приготовлю кофе.

– С удовольствием приму твоё приглашение.

Он снял верхнюю одежду и уверенно направился в сторону кухни. Я увидела в его руке бумажный пакет. Вряд ли он принёс мне денег, – подумала я и рассмеялась про себя.

Я поставила турку на горелку.

– Не найдётся ли у тебя сигареты?

– Найдётся, – он протянул мне изящную самокрутку.

– Спасибо, Поль, – я улыбнулась ему.

3

Вчера в бюро меня любезно попросили взять выходной. Обычно я отказываюсь, потому что в следующий день придётся брать двойной объем работы. Но Ларри, наш новенький, к слову, араб, заверил меня, что возьмёт на себя все поручения и сдаст их в срок. Ибо он тоже видит, что я неимоверно устал.

Я посчитал это прекрасным поводом заехать к Александре и посмотреть, чем она занимается и как, собственно, обстоят её дела. Мне нужно было внести оплату её апартаментов, за два месяца накопился долг, так как хозяйка находилась в путешествии в Италии.

По привычке я открыл глаза в пять утра, за окном еле светало, и я заставил себя поспать ещё.

По пути к Александре я зашёл в кондитерскую и взял ещё горячих круассанов с козьим сыром.

Я следовал городскими дворами, наблюдая как спешат на работу люди. Они были такими озадаченными и озабоченными, что, вдруг, я обрадовался, что сегодня не участвую в этой гонке. Потом мне стало стыдно от своих мыслей.

Сегодня будет пасмурный день, возможность отдохнуть от духоты. По крайней мере, я на это надеялся. Другие мои надежды были связаны с Александрой. Я бы хотел застать её в прекрасном расположении духа и свежую.

Расскажу немного о ней. Это дьявольская красавица, с нетривиальным умом и пребывающая в созвездии Альфа Центавра девяносто пять процентов времени своей жизни. Александра уверена в одном – эту жизнь можно прожить только вхлам.

Я хорошо помню тот момент, когда увидел в ней зрелость. Моё восприятие Александры всегда было сопряжено с нежностью, вернее, с того момента, когда умерли родители. Мне пришлось много работать, я чувствовал, что ей нужна моя поддержка и внимание. Но я и предположить не мог, что всё это выльется мне в её тотальное содержание, а ей – в абсолютное разгильдяйство. Она могла бы добиться в этой жизни абсолютно всего, чего только пожелала бы, но вдруг взросление привело её в совершенно иное русло.

Это было пару лет назад, когда Александра ещё работала в той никчемной газете, растрачивая свой талант на банальные артикли и обзоры. Стоял жаркий вечер, я слышал, как она поднимается по лестнице подъезда, уже подозревая, что она выпила – время было позднее. Она бросила на трюмо ключи и дзынькнула бутылкой.

– Поль, я хочу съехать на другую квартиру, – после этих слов она сделала глоток Муската.

Я продолжил сидеть в кресле, выдерживая паузу, думая, что она скажет что-то ещё. Она молчала.

– Тебя что-то беспокоит? – Не очень удачно начал я.

– Только давай без этого! – Пошатываясь, пригрозила мне пальцем Александра.

– Сашенька, дорогая, ты в праве поступать как желаешь, я просто хочу знать, могу ли я чем-то помочь. И все-таки, спустя столько лет, что мы живем вместе, я также имею право знать, с чем связано такое твое решение? – Я подошёл и положил руки ей на шею.

Она положила свои на мою в ответ и, глядя в глаза, сказала: «Поль, милый мой брат, ты самый лучший, самый заботливый, я благодарю тебя за всё. Но жить с тобой не видится мне возможным. Мне нужна свобода, иначе я не буду расти. Мне уже 29, понимаешь?»

Её глаза бегали из стороны в сторону, она смотрела на меня так, как будто целилась попасть в самую глубину моей души.

– Хорошо, Саша, позволь мне найти тебе квартиру. У меня есть знакомая вдова, она сдаёт немало хорошего жилья.

– Поль, ты знаешь, я вряд ли смогу оплачивать хорошее жильё. Мне достаточно небольшого студио, где я смогу спать и проводить какие-то свободные часы.

– Я подберу несколько вариантов, и мы вместе их посмотрим, окай?

Со слезами на её ангельских глазах она кивнула и уткнулась головой мне в солнечное сплетение.

4

Запах алкоголя почувствовался уже в прихожей. Я не стал включать свет, чтобы не разбудить Александру. На вешалке я заметил мужской френч. В зале проскочила её тень, я открыл дверь. Александра в своем любимом жёлтом халате подошла ко мне и, прикрываясь, поцеловала в щёку. От неё исходил приятный аромат. У меня было несколько секунд констатировать бардак и явное веселье накануне. Гостя я пока ещё не видел. И, наверное, это к лучшему. Не хочу здесь встретить очередного юнца с растерянным видом, но такими горящими глазами. От Александры у них всех появляется такой зачарованный взгляд, им словно срывает головы. Боже упаси мне представить, что она с ними делает в своей спальне. Но точно мне известно наверняка – под юбкой у Александры прячется мозг.

Мы перекинулись несколькими условными фразами, я бросил на кушетку пиджак и прошел на кухню за обещанным кофе. Как я и ожидал – она попросила сигарету, не зря я до полуночи возился с самокрутками, начиняя их лучшим табаком, который только можно достать в этом треклятом городе. Аромат средиземных зёрен расплылся по кухне, я встал с деревянного стула и подошёл открыть окно. Деревянные жалюзи проскрипели официальное доброе утро. И я увидел, что плотные облака стремительно улетают в неизвестность, оголяя беспощадное солнце.

5

Нельзя просто однажды проснуться и стать грешным. Грех – это медленное движение, проба на вкус, путь. Я грешница и я завидую тем, кто не знает, что это такое. Они чисты и не преступны перед страстью и навязчивостью.

Грех – живая физическая масса, которая разрастается, принимая новую и новую энергию, подпитывая своё существование твоим падением. Одно за другим. Когда я стою на коленях перед Ником, облизывая его член, смотрю ему в глаза, я полна любви, она разливается по всему моему телу. Он протягивает ко мне руки – одной он держит меня за предплечье, вторая уже у меня между ног. Он засовывает палец в мою вагину и очень интенсивно двигает внутри – я ничего подобного никогда не чувствовала. У меня начинается головокружение, и полная потеря способности не только соображать, что я делаю, но и кто я и где я. Ник кладёт руку мне на голову и дожимает так, чтобы член вошел в рот полностью. Рот в этой ситуации – неверно подобранное слово, правильнее сказать – горло. И он уже там. Я задерживаю дыхание, чтобы он закончил побыстрее. Он стонет, смотрит мне в глаза, мои – слезятся. Я прерываюсь и просто дрочу член рукой… И мой грех не в этом, нет. Я осознаю, что через пару часов мне нужно оказаться на другом конце города, чтобы как следует отсосать одному моему другу, который обещает достать взамен редкой заморской забавы – кокаина. Мы с Ником хотим его попробовать, но поработать придется мне. Он об этом не узнает. И грех лишь в том, что я получу от этого удовольствие. Хотя и не буду смотреть в те глаза.

Я просто люблю мужчин, я просто люблю трахаться.

6

– Никогда у нас не было всё гладко, да? – Не лучшее начало для утреннего разговора, – подумала я.

– Поль, детство наше закончилось. Я ничего не могу тебе сказать. Только так, подтвердить, что всё пошло нахуй.