Наследник Йотунхейма

– А вот это – в духе Локи, – буркнула Сигюн в ответ.

– В любом случае – общество братьев, наконец, хоть как-то разбавлено, так что должна сказать, присутствие тебя, Сиф и Нанны нас более чем радует.

– Локи никогда бы меня не выбрал, – вздохнулаСигюн.

– Если бы Локи не устраивала твоя кандидатура, ты бы давно снова сидела в башне замка своего отца и вышивала бы крестиком. Или я плохо знаю своего сына!

– Но ведь это же династический брак! Возможность мирных договоров с моим отцом, укрепления границ. Один лично нас поженил и не захочет расторгать этот брак, как бы Локи ни уговаривал, вы же знаете!

– А так же знаю, что Локи – очень изворотливый. Уж подластиться к Одину он умеет. Если бы надо было – давно бы гулял разведённым.

– Ужасно неудобно.

– Это удел сильных мира сего, моя дорогая, – строго посмотрела Фригг. – Думать сердцем могут позволить себе только те, от кого не зависят судьбы остальных. Они разрешают себе ссоры, дрязги, эгоизм и тщеславие, мы же – нет. Наша задача – быть опорой Девяти Мирам!

– Тор и Локи ругаются постоянно! Войной друг на друга ходят!

– За те тысячи лет, что народ их знает, все успели понять: как бы они не ссорились, в один прекрасный день их снова увидят в бою спина к спине. Радоваться очередной их стычке не стоит – она долгой не будет! Нам, мне и Отцу, очень хотелось бы, чтобы они не вкладывали в свои ссоры столько душевных сил и не выносили бы их в известность. Это мешает и им и нам, особенно Одину, которого тыкают тем, что он в собственном доме порядка навести не может, что говорить о Девяти Мирах. Но до сих пор мы справлялись.

– Что же мне делать? – прямо спросила Сигюн, поднимаясь вслед за королевой с насиженного места.

– Понять его у тебя не получится. Ни у кого не получается. Мой приёмный сын для всех – загадка. Минимум скептицизма, минимум критики, максимум фантазии и веры – тогда, может быть, у тебя не будет с мужем проблем.

– У Тора всё это есть? – изумлённо подняла брови Сигюн.

– У Тора всего этого нет. Но он – Тор. А ты – нет. Ему за грубость, бестактность и ложь будет прощение, тебе – ни за что. Почему ты сравниваешь себя с братом Локи? Не пытайся занять его место – найди себе своё. Поверь, Локи тебе за это будет больше благодарен.

– Он меня в упор не видит иногда. Я ему просто удобна.

– Девочка, ну чего же ты ждала? – изумилась Фригида таким речам. – Ты мечтала выйти замуж по любви?

– Нет, но я думала, мой муж будет относиться ко мне с честью…

– Локи делает даже слишком много для своего характера по отношению к тебе, – встала на защиту сына Фригг, – и смей требовать от него большего. Запасись терпением. Будет нужно, он сам тебя впустит. Просто открой мне тайну: он нравится тебе?

– Как маг? Как принц?

– Как мужчина. Он для тебя привлекателен? – прямо спросила Фригг. Сигюн покраснела.

– Да… я же видела его портреты, пока еще жила в Муспеле… Он очень…

– Вот и славно, – перебила Фригг, – ты хотя бы находишь его привлекательным. Не находи – было бы сложнее. И да, ещё кое-что: никогда, ни при ком, ни при каких обстоятельствах не сравнивай его с Тором. Даже если тебя будут пытать, можешь выдать все свои и чужие тайны что знаешь. Но никогда не начинай сравнения. Локи узнает об этом и взбесится. Он ненавидит, когда их с Тором сравнивают…

– Сравнивать нечего – они же разные!

– … а если вдруг сравнение хоть в чём-то окажется не в его пользу – твои останки мы сметём в кубок и с честью похороним. Если вообще будет, что хоронить.

– Смешно, – захихикала Сигюн, однако подавилась смехом, поймав взгляд Фригг, – или вы не шутите сейчас?

– Бывали уже случаи, – буркнула дротнинг.

Глава №4

Вспышка

Кто молчать не умеет,

тот лишние речи

заводит нередко;

быстрый язык

накличет беду,

коль его не сдержать.

Старшая Эдда. Речи Высокого

Бежать. Быстрее бежать! Как же бешено стучит сердце! Как же больно дышать!

Ноги нестерпимо ныли. Ётунша мчалась сквозь мидгардский лес. От шума разлетались птицы, прятались зайцы, разбегались олени.

Только не останавливаться!

Из последних сил удерживая мысль о заклятии, Гулльвейг неслась по грязи и веткам. Сила заклинания отклоняла ветви, заставляла расступаться деревья. Ничто не могло её задержать.

Часть пути она уже пробежала лисицей. Часть пролетела соколом. Звериные силы быстро закончились. Её силы тоже кончались.

За спиной Гулльвейг стук копыт о землю, лязг стремени и треск сучьев становились все ближе. Ведьма перепрыгнула через толстое бревно, оттолкнулась от ветки и ласточкой рванулась вперед. Гулльвейг приземлилась, сильно ударилась плечом, чиркнула разодранными коленями по земле. Петляя, она, не сбавляя скорости, устремилась глубже в чащу леса. Ветки заставят их коней замедлиться! Только бы успеть добежать до воды.

Крак! Упала с дерева ветка. Свистнул меч – и тонкий ствол молодой ели, рассыпая иголки, рухнул поперек дороги одного из всадников. Тот чертыхнулся и одними губами проговорил короткое заклинание – тут же его конь взмыл ввысь и раскрыл крылья.

Теперь всадник видел всё: расстилающийся под ним лес, по которому, едва разбирая дорогу, мчалась угловатая, иссушенная фигура.

Следом за ней во весь опор скакали ещё трое. Один вырвался вперед, заклятьями сжигая всё на своём пути. Кони Вилли и Вё запутались в ветках и лесной траве, встали на дыбы и отказались скакать дальше, несмотря на крики всадников и шпоры, до крови вонзающиеся в крутые бока. Бури спикировал на колдунью прямо сверху, выхватывая из-за спины лук. Гулльвейг, не оборачиваясь, метнула наугад шаровую молнию. Искрящийся шар пролетел мимо. Конь испугался, перевернулся в воздухе, цокнул копытами, бешено заржал и грохнулся об землю. Бури выбрался из-под содрогающегося тела, схватил из несколько стрел и бросился за ведьмой.

Один, Вилли и Вё спешились и понеслись за Гулльвейг след вслед, не сбавляя хода и настигая свою добычу с каждым шагом. Они уже почти изловили её, когда Гульвейг остановилась на краю обрыва и посмотрела вниз: лента реки пробегала внизу, в ущелье. С края со стуком ссыпалось несколько мелких камешков и исчезло под серебристыми водами.

Преследователи тоже остановились, с улыбками переглядываясь: ведьма попалась! Ей не переместиться в другой мир – слишком слаба. Впереди только обрыв.

Налетел шквальной ветер, подняв с земли кучу сухих листьев, на мгновение скрывшую преследователей от взора Гулльвейг. Колдунья отдышалась, убрала с лица грязные, спутанные синие волосы, опустила глаза и посмотрела на свои худые разбитые ноги, а затем снова на теряющуюся среди ущелья речушку.