Измена. Ты будешь моей

– Сексуальное расстройство может расстроить. А я, может, тебе помочь хочу. Ну так что? Жениться собираешься?

А, ну да. Конечно. Как же он тут может удержаться от явного подкола?! Не желая продолжать беседу, говорю первое, что приходит в голову:

– Да что–то никто не хочет на мне жениться.

– Ой, да ладно, дружище, не заливай, – похлопывает меня Димка по спине. – Ты, давай, не расслабляйся, пойми уже, наконец, с любовью нужно угадать вовремя…

– Да кто ты такой, чтобы говорить со мной об этом? И почему я должен тебя слушать?!

– Потому что у меня не голова, а самогонный аппарат – варит!

– Ты же понимаешь, что испытываешь своими выходками нашу дружбу на прочность?

– Да ладно тебе. Поставь на мой выбор, большой куш сорвешь.

– Откуда эта бессмысленная уверенность? Такое впечатление, что все свое время ты проводишь, кривляясь перед зеркалом или между ног у дамочек…

– Да, ладно, Макс, тебе ли не знать, что самый худший день, проведенный с двумя женщинами, лучше, чем любой другой день! Когда приходят сексуальные телочки, мысли куда-то улетучиваются.

– По-моему, ты мне мозги пудришь. Иди-ка открой для себя чудо мастурбации…

– А по-моему, мы друг друга стоим.

– По-моему, нет. От тебя разит паранойей.

– Говорить правду всегда опасно. Навязчиво несущий истину со стороны обычно выглядит несущим чушь.

– Где ты научился косить под придурка?

– Встанешь на колени, скажу. Ну, чего ждешь?

– Такое ощущение, что ты получаешь массу удовольствия от всего происходящего.

– Ну, давай, дружище. Решайся. И я переверну твои представления об удовольствии.

– Не играй с огнем, сгоришь.

– Откуда мне знать, что не берешь на понт? Ты сейчас не в той форме, чтобы принять правильное решение. А играю я только на тех темах, которые ты мне предоставляешь.

– Однажды я оплачу тебе той же монетой. И я сделаю это, когда наступит время.

– Да ты забываешься. Я никогда не ухожу от ответственности за свои слова и поступки.

– Не играй со мной!

– Знаешь, я могу устоять против всего, кроме искушения поиздеваться над тобой. Пойми уже, что нельзя есть там, где гадишь, или гадить, где ешь – все равно запах кошмарный. В жизни когда-нибудь за все приходится платить, но дуракам – существенные скидки до поры до времени.

– А ты не много на себя берешь? Белочку поймаю, пришибу ведь тебя в горячке!

– Беру в зависимости от настроения. Макс, не обижайся, я ж играю в открытую, ну, кроме случаев, когда я играю в темную. Запомни. Я – твоя карма. И это навсегда, дружище, это навсегда!

– Заткнись, не продолжай…

Женщины в сторонке суетились. На специально установленном столе чистили и резали овощи для салатов. Ну и, конечно же, щебетали о своем, о женском.

Катька была с ними. Она стояла и смотрела на меня. Даже Санька, повернувшись, заметил, что ее улыбка на лице не искренняя, а какая–то искаженная. Да я и сам, в принципе, знаю. На трезвую–то голову теперь мне удается легко это определить. Да и как не понять это, если Катюхина улыбка даже не касается ее глаз?! В настоящее время со всем этим ботоксом, который у нее есть, ей стало еще тяжелее поддерживать собственный обман. Все, что у нее осталось из естественной красоты – это только шикарные темно–черные волосы и карие глаза.

Бросив взгляд в Катькину сторону вновь, я страдальчески сморщился. Как же жаль, что в ее случае отсутствие мозга нельзя скрыть даже за косметикой и фильтрами. У Катюхи интеллект, как у окуня. И вот угораздило же меня снова связаться с этой ущербной. Мало того, что на пьяную голову притащил эту дамочку домой со всеми вытекающими последствиями. Ладно. Со всем этим еще можно было как–то разобраться. Ну, разрулить ситуацию, по крайней мере. Но вот под утро же я снова умудрился благополучно забыть о том, как соображать с помощью своей черепной коробки. Баран! Вместо того, чтобы вежливо выпроводить, пообещав потом позвонить, умудрился пригласить эту прилипалу сюда. Ну не выгонять же теперь?! Ладно уж. Как–нибудь эти выходные переживу, а после с преспокойной душой скажу что–то наподобие: “Прости, дорогая” да “Прощай”.

Сашка, вместе с которым мы сейчас разводили костер, заметил мой взгляд и тихо спросил:

– А почему ты не с Камиллой? С ней же собирался приехать.

– У нее работа, – нервно ответил я, не желая углубляться в подробности.

В душе опять всколыхнулась вчерашняя обида. Однако было не время и не место для того, чтобы сорваться и выплеснуть свою злость на сложившуюся ситуацию наружу. Да и компания совершенно точно не самая подходящая. Ребята–то поймут, но вот их вторые половинки…

Поэтому, глубоко вздохнув, пришлось в очередной раз самостоятельно успокаиваться, убеждать себя, что даже если на первом месте у Камиллы работа, то на втором–то точно я. И быть иначе не может. В другое мне не хотелось верить отчаянно.

Я злился на Милу, за то, что променяла меня на свои бумажки, злился на себя, за то, что в порыве гнева притащил эту навязчивую Катьку. И вообще, настроение было катастрофически негативное. Екатерина, постоянно пытавшаяся добиться моего внимания, липнувшая ко мне, чрезвычайно выводила из себя.

Когда мы с Саней подошли к остальным мужикам, Димка как–то слегка язвительно произнес:

– Макс, ну ты у нас и герой. Тебе уже одной девушки мало, так ты еще и вторую пригласил.

– Ты бредишь? – разозлившись, бросился в обвинение я. – Какую вторую, черт тебя побери?!

– Камиллу, конечно. Кого ж еще, – он парировал с подозрительным спокойствием.

– Пригласил, – мрачно бросил я. – Но она не смогла приехать.

– Не смогла? – уже озадаченно переспросил Димка. – Разве это не она у воды?

Головы всех мужиков разом повернулись в сторону озера. Я изумленно взирал на бредущую вдоль берега одинокую фигурку. В этот момент она прошлась взглядом по нашей компании и отвернулась.

…Что Мила здесь делает?!..

…Решила все–таки приехать?..

…Но как узнала, куда именно?..

…Неужели звонила Лехе?..

И вроде, надо было бы разозлиться, что она в обход пошла. Не предупредила же даже, что передумала. Ну, раз уж не согласилась сразу, можно было потом просто мне о переменах в планах сообщить. Да, я должен быть зол на нее за такие заморочки, ведь даже в известность не посчитала нужным поставить. Но в груди все равно вдруг что–то сжалось. Мне до жути захотелось крепко в своих объятиях стиснуть Милку, такую маленькую рядом со мной, и никуда ее больше от себя не отпускать.

Я рванул было к Милуше, но меня поймали за руку.

– Макс, а с этой твоей… как ее… Кариной?..