Твоя по принуждению

– Хочешь, я пока возьму его? – указала на игрушку.

Алиса отрицательно замотала головой и прижала зайца крепче, как будто боялась, что, если отпустит, лишится его навсегда. Сама перехватила мою руку и сжала так же сильно.

Охранники Дмитрия стояли около машины, не сводя с нас глаз. Наверняка им были отданы чёткие распоряжения следить и не вмешиваться. Я осмотрелась в поисках Арда и увидела его, стоящего возле палатки с мороженым. Невольно улыбнулась и потянула дочь в его сторону. Сегодня была действительно отличная погода для порции мороженого.

Когда мы подошли, он как раз расплачивался.

– Как насчёт сливочного эскимо в двойном молочном шоколаде? – обратился он к Алисе, игнорируя меня.

Дочь рассматривала его с подозрительностью. Пальцы её сжались сильнее, брови опять сошлись. Заговаривать с ним она не торопилась.

Ард вопросительно приподнял бровь.

– Рихард к тебе обращается, – подбодрила я её. – Не бойся.

– Я не боюсь, – бойко ответила Алиса.

– Так что насчёт эскимо? – Ард показал ей мороженое.

Я чувствовала, как сомнение в ней борется с желанием поддаться. Загвоздка была ещё и в том, что она не желала выпускать ни зайца, ни мою руку, и как решить эту проблему не знала.

– Давай мы посадим твоего друга в машину, и он подождёт тебя там? – предложил Ард, взглядом показав на игрушку. – Уверен, он уже нагулялся.

Не дожидаясь ответа, жестом он подозвал цербера. Я думала, Алиса воспротивится, но она позволила забрать у неё длинноухого. А через секунду уже держала эскимо.

– С кленовым сиропом и грецкими орехами, – другое он подал мне, дотронувшись до пальцев. Я сглотнула. Очередная издёвка?

– Спасибо, – отдёрнула руку вместе с холодной упаковкой.

Алиса хрустнула шоколадом, и мы одновременно посмотрели на неё.

– Откуда ты знаешь, что это моё любимое? – уголок её губ уже был выпачкан шоколадом. Она так и держала меня за руку, но не так сильно, как за минуту до этого.

– Оно самое вкусное, – он показал ей своё. Сливочное эскимо в двойном молочном шоколаде.

Алиса разулыбалась. Перевела взгляд на меня, потом на Рихарда и опять захрустела глазурью.

Ни слова больше не сказав, мы втроём зашли в парк. Времени у нас было совсем немного, и всё, чего мне хотелось, оказаться подальше от шумной дороги.

– Я вас так и не познакомила, – опомнилась я.

Мороженое было вкусное, но я почти не чувствовала этого. Только солёный вкус слёз, так и оставшийся на языке. Он оттенял сладость карамели и грецкие орешки – ещё одно напоминание о прошлом. Мне вспомнились строчки из книги, которую я прочитала недавно. Страдание всегда связано с потерей. Сейчас я была согласна с ним. Время ведь тоже можно считать потерей.

Мы остановились около беседки.

– Алиса, это дядя Рихард, – на всякий случай сказала я, хотя у ларька уже назвала его имя. – Можешь звать его Ардом.

– Рихард… – она задумалась, однако есть мороженое ей это не мешало. Облизнула губы. – Это как полицейского в сериале про Рекса. Его тоже звали Рихард.

– Я не смотрел сериал про Рекса, – слегка сжав её руку в подобии рукопожатия, ответил Ард.

– Он был хорошим, – Алиса опять немного нахмурилась. Горестно вздохнула. – Только его убили. Другой полицейский тоже был хороший, но не такой. Мне он уже не нравился.

Я едва не подавилась, сдерживая смешок. Ард почесал затылок.

– Может быть, есть какие-то другие Рихарды, которых не убивали? – с усмешкой поинтересовался он.

Алиса на полном серьёзе задумалась. Личико её стало сосредоточенным донельзя. Какое-то время она молчала, а потом горестно покачала головой.

– Нету.

Скрывшееся за облаками солнце выглянуло, осветило кусок скамейки около нас. Я села на край. Время таяло так быстро, что я не успевала за ним. Смотрела на дочь и не знала, как снова отпустить её. Наверное, Ард понял, о чём я думаю. Неожиданно он дотронулся до моего плеча. Забрал у меня палочку от эскимо и кинул в мусорку. Алиса щебетала птичкой, рассказывала мне о том, что вчера няня помогла нарисовать ей бабочку, и что на завтрак она ела крекеры с сыром.

– А папа… – только это слетело с её губ, она запнулась. – Папа тётю привёл, – поморщилась. – Она такая противная.

– Она тебя обижает? – я забеспокоилась.

– Нет, – Лисичка прижалась к моим ногам. – Она просто противная. Папа говорит, что она будет мне мамой, а я не хочу. У меня ты есть. Ты же останешься моей мамой? – доверчиво заглянула в глаза. – Ты же навсегда останешься моей мамой?

– Конечно, – я соскользнула с лавочки и обхватила дочь обеими руками. Обняла, отстранила и погладила по щёчке. Вытерла шоколад с её губ. – Я навсегда останусь твоей мамой, а ты – моей дочкой.

Прижала к себе Лисичку и опять встретилась взглядом с Ардом. И снова он отвернулся, но теперь не так быстро. А когда это случилось, я опустила веки и позволила единственной слезинке скатиться по щеке.

Навсегда.

Глава 7

Кристина

7 лет назад

– Да черт, – тихонько выругалась я, сняв с только что приготовленного йогуртового торта металлическую форму.

Придержала отваливающийся кусок сердечка пальцами и осмотрела стол, судорожно соображая, как вернуть его на место. Наверное, зря я вылила всю бутылку. То ли йогурта оказалось слишком много, то ли желатина мало, то ли руки у меня просто не из того места.

– Вот так, – подпёрла края клубникой.

Вышло даже ничего. Если намазать сверху сметаной или чем-то вроде этого, будет почти незаметно. Глянула на часы. Рихард должен был появиться с минуты на минуту. Как на зло именно сегодня всё пошло не так – вначале я задержалась в институте, потом никак не могла найти проездной. Нужно было ещё успеть переодеться и вымыть голову.

– Вам нужна кухня? – спросила, заметив появившуюся соседку. Высокая женщина без определённого возраста и семьи, она жила вдвоём с канарейкой, и сама походила на птицу.

– Нет, Кристиночка, – улыбнулась. Вымыла чашку и поставила в сушилку. – Я ухожу. Вечером меня не будет.

Прозвучало это довольно многозначительно. Я почувствовала, что к лицу прилила краска. Она посмотрела на кривое йогуртовое сердце, на меня.

– У вас с Рихардом праздник?

– Надеюсь, – я попыталась скрыть смущение.