Пепел и Дым. Я (не) вернусь

– Ты как со мной разговариваешь?!

– А как мне с тобой разговаривать?! Ты пришла без приглашения, оскорбляешь Линку! И хочешь, чтобы я с тобой по-другому разговаривал?! Какого ты в мои дела лезешь?! Я взрослый мальчик, без тебя разберусь, что мне делать! Какого лешего ты тут вообще забыла?! Заняться нечем?

– Чтобы прийти к сыну, мне приглашение не нужно!

– С этого дня нужно. – Я показал на дверь. – Уходи, мам. И в следующий раз предупреждай, если захочешь прийти.

Разговор резко оборвался. Мама ушла, не сказав больше ни слова. Только в коридоре посмотрела на меня с гневом и хлопнула дверью.

– Блядь! – процедил я, в сердцах пнув угол тумбочки. – Лина! – позвал громко.

Линка не отозвалась. Ни слова, ни полслова. Да блядь! Мало мне матери, ещё и эта будет выпендриваться!

Приподнятое до этого настроение скатилось в яму. Более неудачного момента, чтобы появиться, мать выбрать не смогла. В этом была она вся.

– Лина! – рявкнул я ещё раз. И опять ничего.

Выругавшись, открыл её комнату и…

– Да чтоб тебя! – процедил сквозь зубы.

На всякий случай заглянул в свою спальню, в третью комнату – ни хрена. Кроссовок Линки тоже не было, только джинсы на диване. Резко накатил не пойми откуда появившийся страх. У неё даже телефона нет. Только куртка и дешёвые домашние штаны, которые я купил ей пару дней назад. И как её искать?! На улице херачил дождь, куда она могла пойти, я не имел понятия. Схватил ключи, наскоро обулся и вылетел из квартиры. Уже у подъезда накинул капюшон.

– Лина! – рявкнул так, что у самого заложило уши. С ограды рядом вспорхнула птица.

Двор был пустым и безлюдным. Я бросился между домов, в переулок, откуда забрал Ангелину несколько дней назад. Пусто. Везде пусто! Вдруг заметил пятно на площадке в соседнем дворе. Присмотрелся. Под крышей низкой детской горки что-то мелькнуло.

В секунду перемахнул через ограду, ещё через одну. Лина заметила меня, но сбежать не попыталась. Сидела на перекладине, как воробей на жёрдочке.

Чтобы не шибануться о крышу, пришлось нагнуться. Но здесь хотя бы было сухо.

– Какого чёрта ушла? – спросил с непонятно откуда взявшейся злостью. Да я реально был зол, причём сейчас не на мать – на эту зеленоглазую.

– Отвечать обязательно? – спросила она язвительно.

Только глаза выдавали, что до язвительности были слёзы.

Я хмуро смотрел на неё. Не прошло и пяти секунд, как подбородок Лины задрожал, а глаза опять наполнились слезами. Отвернувшись, она всхлипнула. Плечи затряслись. Я коснулся её, и она сразу дёрнула плечом.

– Не обращай ты внимания на мою мать. Она в целом неплохая. Порой её заносит, но с этим ничего не поделаешь. Я у неё единственный ребёнок, она меня безумно любит. Думаю, поэтому и шпарит порой дичь. Лин…

Ангелина замотала головой. Надрывисто вздохнула, вытерла слёзы и снова заплакала.

– Тебе… Тебе повезло, – сквозь плач выдавила она. – У тебя мама есть. А я… Права она, Егор. Кто я такая? Кто? Я… Я, наверное, уйду. Так лучше будет.

– Вообще-то я сказал, что ты моя девушка, – признался я, снова касаясь её плеча.

Она резко вскинула голову. Лицо было заплаканным, зелень глаз стала особенно выразительной от влажного блеска. Губы Лины приоткрылись.

– И зачем? Зачем ты соврал?

– А что, если не соврал? – тихо спросил я, присаживаясь на перекладину рядом.

Держал взглядом. Зачем соврал? Да хрен знает. Само собой вырвалось. Но сейчас понимал: почему бы и нет. Неспроста же появился страх, когда она ушла. И к себе её забрал я тоже неспроста. Да и сейчас чувствовал нечто такое… То, чего раньше не было. Тепло, что ли. Внутри себя, в сердце.

– Не шути так, – прошелестела она глухо.

– Я не шучу.

Мы замолчали, а дождь продолжал барабанить по металлической крыше. В скворечнике детской горки, отделённые от всего мира водяной стеной, мы просто смотрели друг на друга.

– Я не отпущу тебя, Ангел. На улице тебе не место.

– Только поэтому не отпустишь?

– Не только. Ты готовишь вкусно. И… ты, как-никак, теперь моя девушка. С чего мне тебя отпускать?

– Я ещё не соглашалась, – тихонько сказала она.

Я приобнял её, подтянул к себе. Второй рукой стёр остатки слёз. Мягко, почти невесомо коснулся её губ своими.

– Пойдём домой, Ангел. Погода – дрянь. Ты вон мокрая вся. Не хочу, чтобы моя девушка валялась с соплями.

– Я ещё не соглашалась, – прошептала она, и дыхание её коснулось моих губ. Мягкий, невесомый поцелуй. Запах весны и дождя.

Поцеловал её чуть настойчивее. Губы её были мягкими и солёными от слёз, а ответный поцелуй – совсем неумелым.

– Ты – моя девушка, – повторил я.

На этот раз она не возразила. Посмотрела из-под ресниц и коснулась руки холодными пальцами.

Глава 5

Егор. Настоящее

Пока ждал новостей от Макса, успел наведаться к спортивному центру, где не был уже десять лет. Та же история, что и с поездкой к детскому дому – не стоило. Хотя на этот раз меня даже не зацепило. Как вернулся, ни разу тут не был. Да и зачем? Тренерский штат сменился. А стены… Стены они и есть стены.

Оставив машину у дома, решил пешком пройтись до супермаркета. Благо дождь наконец прекратился. Только вместо супермаркета оказался я в соседнем дворе, у той самой площадки, где когда-то нашёл Ангелинку. Где впервые попробовал на вкус её губы. Горки не было. Не было и качелей, на которых уже позже я раскачивал её в одну из апрельских ночей. Вместо этого – новенький навороченный детский городок.

– Хорошо сделали, правда?

Я повернулся на голос. В метре от меня стояла бабка с укутанным как капустная кочерыжка пацанёнком лет трёх.

– Мы столько писали, чтобы сделали детскую площадку. Горка была совсем никудышная, да и качели скрипели. А уж паутинка… До депутата дошли.

Я молчал. «Капустный кочерыж» хлопал длиннющими ресницами и тоже молчал. Зато бабка продолжала заливаться:

– Обязательно буду голосовать за него на выборах. Он ещё обещал…