Наставник

В глазах Макс появляются слезы. Поворачивается к плите, хватает лопатку и принимается помешивать рагу. Стыдно! И… чертовски воз-буж-да-ю-ще! Огорчилась, что я не оценил заботы – трогательно и мило. Девочка влюбилась! И на свою беду, в жестокого тирана! Внутренне торжествую. Истома обволакивает тело, руки тяжелеют. Устало усаживаюсь за стойку.

– Мне бы стоило лишить тебя ужина, – продолжаю сурово. – Но это недопустимо. На этот раз поедим вместе.

Кивает, шмыгая носом, и вытаскивает из шкафчика две больших тарелки. Кладет в них еду, ставит на стол, глядя куда угодно, только не на меня. Ох, и уязвил же я тебя, девочка. А то – плюнул в открытую душу!

Макс быстро раскладывает приборы, садится напротив и, глядя в тарелку, ждет, пока я начну есть, словно разрешающего сигнала. Как прислуга! Тьфу! Противно. Пробую рагу с морепродуктами – удивительно вкусно. Все же женщина всегда приготовит вкуснее, чем мужчина!

Макс робко тянется к вилке. Может, ждала позволения, потому что я пригрозил лишить ее ужина? Какая прелесть.

– Ты чего, есть не хочешь? – говорю с наездом. – Раз такая нерешительная, закончишь вместе со мной. Что не доешь – выкинешь. Поняла?

Макс затравленно смотрит на меня несколько мгновений. Будоражащее зрелище! В чуть припухших глазах стоят крошечные капли. Кивает, сопровождая привычным «да, сэр» и принимается есть. Видать, нехило проголодалась, боится не успеть – глотает почти не жуя. Отвратно! Сбивает мне весь настрой, даже портит аппетит.

– Ты жрешь, как собака! – выплевываю ядовитым тоном.

Макс замирает, вскидывает на меня испуганный взгляд, тревожно сглатывает. Ожидает наказания.

– Или ты ешь за столом, как человек, – стучу пальцем по столешнице, затем показываю вниз. – Или будешь лакать из миски на полу.

Лицо Макс резко сереет. В глазах плещется паника – девочка верит, что я способен на такое. Не буду ее разубеждать.

– А теперь доедай, – киваю на ее тарелку. – И так, чтобы с тобой рядом не было стыдно сидеть.

Вот теперь движения аккуратные, плавные. Нормально жует, спокойно глотает. Голова опущена, смотрит в тарелку. Со щек в еду падают редкие капли.

Голос совести пробивается сквозь пелену возбуждения, что-то гнусавит о том, что это снова слишком для ничтожного проступка. С другой стороны внутри начинает шевелиться ярость, что эта корова снова разревелась. Она же все еще за столом, а не на полу, в конце концов!

Растягиваю остатки порции, давая Макс время доесть. Как бы там ни было, я не стану морить ее голодом. Этот урок усвоен. В следующий раз будет более решительной.

Ее тарелка наконец опустевает. Закидываю в рот последнюю креветку, собираю посуду и отношу в мойку. Макс вскакивает из-за стойки, вытирая слезы и принимается готовить чай. Подхожу вплотную. Чувствует, но боится повернуться. Или стыдится зареванного лица?

– Запомни на будущее, – поворачиваю ее голову за подбородок, заглядываю в мокрые покрасневшие глаза. – Ты не прислуга, чтобы ждать, пока хозяин поест.

В ее симпатичной головке начинают крутиться шестеренки. Переосмысляет произошедшее.

– Чай принесешь в зал. Будем обсуждать книгу, – добавляю почти равнодушно, направляясь в коридор, и на полпути спрашиваю: – Ты ведь дочитала, Макс?

– Да, сэр, до конца! – щеки розовеют, на лице появляется гордая улыбка.

Киваю. Отлично. Значит, будет о чем ее допро… расспросить.

Через пару минут Макс ставит на столик две кружки чая и собирается снова усесться на пол, но я жестом показываю ей на второе кресло. Кажется, ей нравятся правила – я лишу ее такой опоры.

– Что ты вынесла из книги? – спрашиваю, хитро щурясь, и закуриваю.

– Спросила себя, чего хочу добиться, сэр, – Макс тоже берет сигарету.

– И чего же ты хочешь? Ты поставила себе цель? – подношу зажигалку.

– Я добьюсь чего угодно, если взращу силу воли, сэр, – с удовольствием затягивается. Выпускает дым между сложенных в улыбку губ. – Так что моя цель теперь – стальная сила воли.

Девочка проштудировала книгу! А еще она определенно не тупая, зря я переживал.

– Вот как? – делаю подозрительное лицо, пусть чувствует, что ходит по тонкому льду. – И как же ты собираешься взрастить силу воли?

– Я уже этим занимаюсь, сэр, – Макс улыбается, стряхивая пепел. – Не все, что мы здесь делаем, дается мне легко. Приходится себя заставлять, а что это, если не сила воли, сэр?

Черт, и крыть нечем!

– Есть в книге что-то, что ты хочешь обсудить? – пускаю разговор в свободное русло.

Макс оказывается не просто не тупой, а очень даже смышленой девочкой. Задает правильные вопросы. С радостью отвечаю на них и вижу по светлеющему лицу, что девчонка обретает уверенность и понимает, куда ей дальше развиваться. Мы обсуждаем все подряд – от тренингов на развитие уверенности до методов составления резюме. Макс – первая воспитанница, разговор с которой оказывается интересным. Но даже такая беседа в какой-то момент надоедает.

– Хочешь сказать, у тебя даже мечта в жизни появилась? – резко меняю тему, добавляя голосу насмешливости.

– Да, сэр. Я мечтаю реализоваться. Хочу найти престижную работу, стать ценным сотрудником. А еще поняла, что… Хочу стать лучшей для того… – осекается, начинает краснеть, но договаривает: – Есть один мужчина…

Меня словно ледяной водой окатывает. Внутри мгновенно вскипает ярость. На руках шевелятся волосы. Ладони становятся влажными. Пальцы впиваются в колени.

– Я бы хотела, чтобы он в меня влюбился… – Макс смотрит перед собой и продолжает себя закапывать. – Но не для семьи. Думаю, брак только все испортит… – вдруг поворачивает голову и замолкает, видя мое лицо. – Сэр?

– Думаю, обсуждение книги мы закончили, – беру себя в руки, но сам слышу, что слова звучат зловеще. – Начинай пробежку. Сорок кругов.

– Конечно, сэр, – оторопело кивает и пружинисто подскакивает с кресла. Лицо бледное, глаза испуганные. – Сорок кругов, поняла…

Начинает бежать. Провожаю взглядом ее невысокую фигурку в мешковатом костюме. Ярость возвращается, обдавая внутренности жаром. Я вытравлю из твоей головки любых других парней, девочка. Ишь чего, вздумала о парне мечтать…

Снова бег по кругу, снова тихий голос проговаривает цифры, но от выжигающего гнева внутри ее покорность злит еще больше. Уже знаю, что отыграюсь на ней за это дебильное признание.

Терпеливо жду окончания кросса. Макс бежит сначала бодро, но чем дальше, тем сильнее устает. Переваливает за тридцать кругов – ноги начинают заплетаться. Судя по прижатой к животу руке, снова сбила дыхание, в боку колет. Мне нужен только повод.

Отсчитав сорок кругов, останавливается. Дышит тяжело, но смотрит прямо в глаза. Бросает вызов. Забыла, что я накинул десять отжиманий в ужин?

– Тридцать пять отжиманий, – цежу сквозь зубы, скрывая плотоядный оскал за непроницаемым безразличием.

Вот! Другое дело. Макс сникает и занимает упор лежа. Уже чувствует, что не потянет. В прошлый раз я требовал двадцать, она и с тем не справилась. А за три дня ничего особо не изменится.

Начинает отжиматься. Первые десять легко – мышцы вошли в тонус. Дальше сложнее, но до семнадцатого раза держится молодцом. До двадцатого дотягивает со скрипом. Двадцать первый выдавливает со стоном. Двадцать второй – последний. Больше тело поднять не выходит. В душе злорадно потираю руки – мурашки возбуждения уже щекочут спину.

– Поднимайся, снимай кофту, – бросаю через плечо, идя в спальню за плеткой. – Ты знаешь, что будет дальше.

Возвращаюсь в зал к Макс. Стоит по стойке «смирно», смотрит перед собой. Спина прямая. Плечи развернуты. Не согласна с наказанием? Злится? Так странно выражает смирение? Или… снова бросает вызов?! Сознание захлестывает гнев. Сегодня я заставлю тебя визжать, девочка!

– Подойди к рингу и возьмись за средний канат, – приказываю суровым тоном, поигрывая плеткой для острастки.

Макс исполняет требование, обходя меня взглядом. Кажется, все же злится. Приближается к рингу и, поднявшись на цыпочки, берется за туго натянутый трос. Шикарно. Я предполагал, что ей с лихвой хватит роста, но так даже лучше.

Выходим на новый уровень подчинения. Дать себя связать и выпороть – одно, и совсем другое принимать истязания добровольно, будучи свободным. Посмотрим, девочка, чего стоит твердость твоей воли.