Куклы зазеркалья

Ответа не последовало. Но как говориться, молчание – знак согласия. Мы два игрока, на поле, где нет правил и границ. Просто кто кого переиграет.

Он встал, отнес тарелку в раковину. Лицо было сурово и неприступно.

– Я скоро ухожу. Нужно хоть иногда появляться в офисе. Помой посуду. Дом в твоем распоряжении. Но не выходи. Если все-таки уйдешь, то позвони. Я хочу быть в курсе. Твой новый сотовый на столе в гостиной. Старый на помойке. Подвал и некоторые комнаты на втором этаже закрыты. Просьбы не соваться туда. Понятно?

– Да.

И вышел.

Один – один.

Жизнь теперь напоминала какое-то старое черно-белое кино пятидесятых-шестидесятых годов.

Я – милая, опрятная домохозяйка, встречающая мужа после рабочего дня. Хоть у меня и не были волосы накручены на бигуди, а на талии не повязан передничек с рюшами и огромным пышным бантом на попе. Немного не так, но близко.

Даже во времени немного потерялась от однообразия и рутинности своего существования. Утром он готовит кофе, я завтрак. Потом проводы на работу, одиночество. Прибираться и заниматься остальными делами по дому, приходила два раза в неделю молчаливая, сухощавая женщина. Из-за ее вида, так и не смогла определить на пенсии она уже или нет. Имя у нее было примечательное – Ангелина Ивановна. Иногда я забавлялась тем, что выдумывала, какая у нее была жизнь, молодость, потом замужество, дети, внуки. А может быть она так и не вышла замуж, а может вдова. Это развлекало и отвлекало.

Занималась я в основном приготовлением пиши и чтением. Библиотека тут достаточно обширная. Всегда старалась, расставляла тарелочки, раскладывала салфеточки, приборы.

И все думала – кому из нас это быстрее надоест, кто сорвется. Потому что такое существование совсем не то, что каждый из нас ожидал.

Мы мирно ужинали или сначала гуляли в парке, что находился рядом. Как же дивно, наверное, мы выглядели со стороны – прекрасная семейная пара. Потом смотрели телевизор. Валялись на диване в гостиной, слушали музыку.

О, музыка это отдельная тема. Стоит сказать, что я перестала включать своих любимых исполнителей. Особенно громко и на всю катушку, как бывало раньше. С этим домом и моим состоянием такое поведение совсем не вязалось. Здесь было другое измерение. Как героиня какой-то сказки, очутившаяся в другом мире – сказочном, непонятном, необъяснимом. Наверное, больше схоже со спящей красавицей. Собственно тоже почти не двигаюсь. Нет желания. Вообще никаких желаний. Реальности нет, мира за окном нет. Есть только он и я в этом доме – зачарованном замке – где звучат блюз и джаз, еще больше замедляя и затуманивая сознание. Все реже вспоминаются родные, друзья и прошлая жизнь. Как будто и не было ничего до момента приезда сюда. Медленно текли мысли, нет сил их удерживать. Так проще, гораздо проще. Не волноваться, задаваясь вопросом: «Неужели этого он хотел? Это его мечта? Чтобы я ходила, как приведение, по этим комнатам и, в конце концов, сошла с ума, не зная, зачем вообще здесь появилась и что мне делать?».

Мы досматривали фильм, допивали вино и расходились по своим комнатам, как пожилые супруги.

Взломать дверь оказалось не так просто. Нашлись и молоток и стамеска. Чем только я не пробовала подковырнуть язычок – косяк рядом был весь в рытвинах. Не хотела дверь открывать секреты своего хозяина.

Около нее я ходила уже неделю, напоминая себе героиню из легенды о Синей Бороде. Но только нет у меня братьев, могли бы спасти меня в нужный момент.

Потом дошел весь смысл моих бесполезных усилий, я просто раскрутила и разобрала замок. Тем более что он был обычный комнатный. Довольно глупо, если хранишь за дверью серьезные секреты, а не просто надувную куклу.

Наконец отдельные его части упали на пол, я, немного, поднажала и вуаля проход открыт. Не знаю, что думала там увидеть. В нашем общем зазеркалье могло быть все, что угодно. И когда тебе говорят не открывать какую-то дверь, то больше всего хочется сделать именно это.

Комнатка показалась мне небольшой, метров двенадцать квадратных. В левом углу у окна стол с компьютером. В правом стеллаж с полочками, на которых были аккуратно расставлены диски. Подошла ближе, на них даты с именами и без… Черт!

«Мои маленькие шалости». Как-то было более свободно на душе, когда не знала имен этих самых «шалостей».

Дело было поставлено с размахом и четкой скрупулезностью. Даты на дисках и папках совпадали. Какие-то повторялись. Значит, в один промежуток времени могло быть несколько девушек. Не думаю, что его интересовали мужчины. Разве что, как объект для подчинения и манипулирования, не более.

Ох. Толстая папка, а на ней написано «Дима» и список дат. Осторожно достала ее. Сначала шла анкета на самого Диму, потом на каждую девушку, оставшуюся там, в «белой комнате». Не было меня и Марины. После обычных стандартных данных, несколько листков с описанием всего процесса: действия, производимые с жертвами, ощущения от них, реакции девушек, поведение Димы, небольшие выводы… Фрейд, мать его! Засунула папку обратно. Еще прилагались фотографии, но смотреть на эти лица не было сил.

Постепенно успокоилась и стала изучать материалы по порядку. Самая первая папка была еще бумажной, желтой от времени с потрепанными краями. Листочки внутри с написанным от руки текстом, а не набранным на машинке или компьютере. И фотографии квадратные, твердые, толстые. Я помню эти фотоаппараты моментального снимка. Это была такая диковина. Один из знакомых родителей принес его на Новый год. И собравшись маленькой детской кучкой вокруг него, мы, разинув рты, смотрели, как появляется изображение.

Полностью погрузившись в изучение, я не услышала шагов и не заметила движения около двери. Просто почувствовала – он здесь. Да, стоит, привалившись к косяку, смотрит весело и настороженно одновременно. Надеюсь, он не ждет так же, как и Дима, восторгов с моей стороны.

– А я все думал, ставки делал, когда же любопытство возьмет верх.

– Вот видишь, взяло.

– Ты знаешь было очень трудно достать такой фотоаппарат. Сам я фотографией никогда не занимался. О чем даже жалею иногда. А проявлять такие фото в ателье было невозможно, сама понимаешь.

– Понимаю.

И взяла одно. На нем девушка стоит вроде на коленях. В объектив камеры попали только часть височной зоны, щека, закрытая волосами, плечо в синяках и кровоподтеках, грудь и маленький кусочек изгиба спины с ягодицами – все наклонено вперед на фотографа. Следующее фото эта же девушка, но со спины, стоит на коленях, руки и ноги связаны, снято как-то сбоку, голова опять опущена. На спине, помимо прочего, тонкие красные полосы. Просмотрела все снимки с ней, лица так нигде и не видно. Почему то очень хотелось увидеть ее лицо, глаза.

Андрей опустился рядом со мной на корточки. Можно подумать, что мы просматриваем семейный фотки с отпуска.

– Тогда я понял свою ошибку и потом обязательно снимал всегда сначала лица. Ты ведь заметила, что хочется посмотреть на лицо, увидеть глаза. А все эти синяки, полоски, связанные руки, все вторично. Когда заглядываю в глаза на фото, то сразу вспоминаю все ощущения, события, связывающие меня с этой женщиной…

– Понятно.

Захлопнула папку и стала потихоньку разбирать их на полу и потом составлять на место. Он сел на офисный стул, перед компьютером и спокойно наблюдал за мной, руки свободно лежат на подлокотниках, но взгляд неотрывно следит за моими движениями.

Было несколько неприятно, что поведение индивида так предсказуемо. Что ожидалось, когда же я сделаю этот шаг и засуну свой нос туда, куда не надо, буду поймана. Чувствуешь себя, как таракан в искусственном лабиринте, которого подталкивают в нужную сторону. А ты бежишь, как оголтелый, веришь, что скоро выход. Надеешься на спасение. Ничего там нет. Только снова спичечный коробок, а дальше по кругу – лабиринт, страх, коробок…

От мыслей меня оторвало осторожное касание. Это Андрей подхватил мою кисть и притягивал к себе. Уже более уверенно погладил по бедру и поднял ладони к ягодицам… Боже! … Зашумел компьютер включаясь. Совсем не хотелось на него отвлекаться. Тем более что на мне было простое домашнее платье без нижнего белья под ним. И, наконец, ощущение его рук на моем теле за столько месяцев, как заживляющий бальзам. Самой активность проявлять не хотелось.

Мы развернулись к экрану. И Андрей устроил меня на своих коленях, продолжая блуждать легко и непринужденно под платьем. Спереди пуговички уже расстегнуты, зубы легко покусывают мочку.

Его голос прозвучал очень мягко, как будто издалека.

– Я никогда не изменюсь. Помнишь об этом?

– Да.

– Тогда открой глаза, посмотри на экран.

– Не хочу.

– Я сказал – смотри, – и, сжав подбородок пальцами, повернул в нужную сторону.

Сначала ничего не поняла. Видео, такое черно-белое, не очень четкое, чуть размазанное, как с камер наблюдения. Из интернета, что ли скачал какое-нибудь извращение. Нет. Похоже, это в реальном времени происходит. Две девушки сидят на матраце, лежащем на полу. Снимают сверху, а они как будто в яме или колодце. Наверное, смотровая яма в гараже. Два нахохлившихся от холода воробушка, ноги поджаты, вид очумелый и замученный.

– Кто это?

– Это? Мои увлечения на данный момент. Съемка в реальном времени ведется. Только они какие-то вялые. Без Димы скучновато.

– Сочувствую.

– Обожаю твой сарказм. Прямо свежий воздух в паруса. Этот штиль порядком уже надоел. Думал, помру с тоски от твоего правильного поведения.

– Хм.

– Ты же сумасбродка. А тут такая смиренность.

– Мне показалось, что ты именно этого ждал от меня.