Леший. Книга-игра

Ух, как здорово! Ты будто сама сейчас стала ведьмой! Можешь делать всё, что хочешь, идти, куда хочешь, и никто об этом не узнает!

Не успевая развить мысль о том, куда именно тебе хотелось бы пойти, и что именно ты собираешься делать со своим внезапным даром, ты бесшумно отступаешь в сторону, поскольку незнакомка торопливо выходит из воды и, больше не оборачиваясь, уверенными шагами следует прямо в лес.

Решив проследить за ней, ты намеренно стараешься держаться в отдалении, на расстоянии десятка шагов, и ступать тихо, чтобы хрустнувшая ветка не выдала преследование.

Свернув в колючие заросли шиповника, девушка ускоряет шаг. Это кажется тебе безумством, но неприметная тропа сквозь колючие заросли с торчащими шипами оказывается хорошо притоптанной и через пару минут выводит тебя на поляну.

Прямо в центре, словно поваленное ветром старое дерево, накренилась странная избушка. Стены слишком высокие, а крыша и вовсе сделана из переплетённых веток, будто опрокинутая корзина, куполом нависающая над строением.

Видать, это и есть ведьмино логово. Но в этот раз колдунья не спешит возвращаться домой. Сосредоточенно следуя по едва заметной тропке, она огибает избушку и скрывается в густом подлеске по ту сторону лесной поляны.

– Интересно, что внутри ведьмовской избушки? – зудит у тебя в голове интригующий голосок. Разыгравшееся не на шутку воображение мгновенно рисует в твоём мозгу картины свисающих с потолка звериных лап, прибитых по стенам выбеленных черепов и сотен склянок, вперемешку расставленных на полках.

Может, стоит заглянуть хоть на пару минут, чтобы самолично увидеть? Когда ещё удастся побывать в логове колдуньи. Тем более, что ты своими глазами убедилась, что хозяйки нет дома, и вернётся она нескоро.

Или последовать дальше в надежде увидеть ещё пару ведьмовских штучек?

Внутрь или в обход?

Решив, что заглянуть в ведьмовскую избу тебе будет интереснее, чем преследовать ведьму по ночному лесу, с натугой тянешь на себя скрипучую дверь. В самом деле, будет чем похвастать перед деревенскими подружками!

Смотри главу 16

Решив, что схоронившись в избе, ты можешь накликать на себя неприятности, поспешно перебираешься к противоположному краю поляны и ныряешь в кусты низкорослой лесной смородины. Так, теперь прямиком в лес!

Смотри главу 22

Глава 3

Ветхая с виду дверь легко поддаётся и с тихим скрипом отходит в сторону. Ты даже немного удивлена, что она не свалилась с петель, настолько изъедено червоточинами её полотно.

Заскочив внутрь, пытаешься осмотреться, но тут, как и всюду, царит полнейший мрак.

Одно можно определить с уверенностью: ты здесь одна. Никто не кричит и не реагирует на внезапного гостя.

Решив на ощупь отыскать хоть какой-то источник света, выставляешь впереди себя протянутую ладонь, намереваясь потихонечку обойти избушку по кругу, как вдруг за дверью слышится уже знакомый треск сучьев и гулкий топот, которые приближаются к избе, становясь всё громче.

Спрятаться бы куда-то, да только во тьме ничего не различить. Метнувшись в сторону, ты натыкаешься бедром, кажется, на стол, что-то стеклянное, сорвавшись, падает на пол и разбивается с дребезгом, дверь распахивается под мощным напором, и в высоком дверном проёме возникает широкоплечая мужская фигура, подсвеченная сзади равнодушной бледной луной.

Мгновение, и дверь снова закрывается, ты чувствуешь его присутствие в комнате, но не понимаешь, где искать спасения. Кажется, тебя загнали в угол. Приготовившись к расправе, инстинктивно вжимаешь голову в плечи, и, словно от удара, дёргаешься, когда слышишь хриплый мужской голос:

– Ну, свет-то будет, нет? Али разучилась? – и, сопровождая слова смешком, больше похожим на карканье, леший начинает какую-то возню. Ты ничего не видишь, бежать некуда, мысли лихорадочно скачут в голове, но тут же вспыхивает ярким ровным светом какая-то банка, и из темноты вмиг выступают все очертания знакомых предметов и бытовой утвари.

Наклонившись, он ставит банку на стол. Заляпанное стекло издаёт зеленоватое сияние, и ты ясно видишь, что банка доверху наполнена какими-то чудными грибами с тёмно-красными ножками. Они-то и служат источником света.

– Дай-ка мне полынь-траву, да погорше, августовскую тащи, не июньскую. И ещё зелье, что в прошлый раз варила.

Пока я лихорадочно соображаю, что происходит, леший сверлит меня суровым взглядом.

– Ну, чего застыла? Полынь-траву, говорю, тащи! Не видишь, спешу! Девчонка деревенская забрела в лес, надо изловить до рассвета.

Не сразу я понимаю, что опасность прямого нападения отступила. Он меня не узнал. Вероятно, принял меня за лесную ведьму. Кто же ещё может обитать в гуще ельника в корявой избушке?

– Оглохла, что ли? – в нетерпении переминаясь с ноги на ногу, орёт он, чуть не сшибая зычным голосом дребезжащие склянки со стола.

Что же делать? Логичнее всего было бы и впрямь прикинуться ведьмой и подыграть ему, а потом, дождавшись, пока он уйдёт, тихонько прокрасться обратно на берег. Вот только где раздобыть эту треклятую полынь-траву и зелье, о котором он упомянул?

Открываешь рот, чтобы что-то сказать в ответ, в то же время молниеносно обшаривая глазами небогатый интерьер колдовской лачуги. Зловещая пауза начинает затягиваться. Сейчас он поймёт, что ты никакая не ведьма, а самозванка, и вот тогда…

Так, кажется, пора включить мозг. Если у ведьмы есть травы, и она собирает их летом, значит, где-то они должны сушиться. На чердаке? В подполье? Над печью?

Твой взгляд падает на низенькую дверцу в углу, полускрытую за наброшенной рыбацкой сетью. Может, там?

Не дожидаясь, пока леший раскроет твою страшную тайну, напускаешь на себя как можно более невозмутимый вид и, не говоря ни слова, разворачиваешься в сторону потайной дверцы. Шаг, другой. За спиной молчание.

Должно быть, ты на верном пути. Ускорив поступь, влетаешь в каморку, не забыв прикрыть за собой дверь. Удача! На протянутых под потолком длинных верёвках небольшими охапками подвешены разноцветы и травы. Душица, ромашка, иван-чай, кажется, зверобой… Про остальные ты и не знаешь.

Так, где же она, полынь-трава? Напрягаешь память, силясь воспроизвести перед глазами картинку зарослей полыни. Вроде высокая, зелёная, с тонкими длинными листьями и беловатыми шариками. Обшариваешь глазами пучки трав. Да тут сам чёрт ногу сломит!

Из комнаты доносится грохот, и, не теряя времени на раздумья, ты в панике рвёшь на себя первый попавшийся пучок и, словно щитом, прикрывшись им от нетерпеливого заказчика, вылетаешь наружу.

– Наконец-то! – бурчит он, не глядя хватая своей огромной ручищей травянистый пучок и засовывая его между складками длинной рубахи.– Зелье-то дашь?

– Сейчас!– умудряешься квакнуть ты в ответ, но голос твой ломается на полуслове. Лучше б молчала, вот правда!

– Только такое, как в прошлый раз! – настойчиво требует леший, оборачиваясь к висящей над печкой деревянной полке.

Есть две новости. Хорошая и плохая. Хорошая в том, что на полке всего два пузырька. Тёмный и светлый. Плохая в том, что ты и понятия не имеешь, какой именно тебе следует подать лешему.

– Больно хорошо подействовало в прошлый раз, – делится леший. – Тащи быстро!

Сердце отстукивает три удара, а ты всё ещё не можешь решить, какой из флакончиков выбрать. Похоже, в этот раз твою судьбу решит слепая удача.

Мысленно выдохнув, решаешь: «Эх, была не была!» Тянешь руку к светлому пузырьку, решительно снимаешь его с полки и, обернувшись, подаёшь лешему.

Смотри главу 7

Мысленно выдохнув, решаешь: «Эх, была не была!» Тянешь руку к тёмному пузырьку, решительно снимаешь его с полки и, обернувшись, подаёшь лешему.

Смотри главу 9

Глава 4

Едва стремительно пронёсшийся в воздухе бутылёк с громким треском впечатывается в лоб лешего, разбиваясь на осколки, раздаётся непонятный хлопок, и всю избушку изнутри заволакивает едкий туман.

Закашлявшись, ты сгибаешься пополам, приникая щекой к столешнице. Что это вообще за зелье такое? Их тухлых ядовитых болотных жаб, что ли?

От невыносимого запаха слезятся глаза. Стремясь уберечь их от разъедающего дыма, ты щуришься и примечаешь, что твой противник отчаянно трёт лоб обеими руками, а из-под его пальцев вперемешку со струйками крови, что стекают с поцарапанного осколками лба, сочится непонятная чёрная жижа, словно чернила, облепляющая его ладони.