Танго на троих

2018 год, Женя

«Трахни меня, Женечка…»

Распахиваю глаза и прислушиваюсь к ночной тишине. Этот голос, сука, не даёт расслабиться даже во сне. Ощущаю боль в паху – эрекция каменная. Ну, и где ты, чёртова ведьма? Вот он я, откликнулся на твой призыв. Снова закрываю глаза и погружаюсь в навязчивое видение – приоткрытый рот, истерзанные губы шепчут: «Трахни меня, Женечка». Моя рука отзывается на жаркий шёпот, она знает, что делать.

«Кончай со мной». И мы вместе приходим к финалу. Вместе с моей, бл@дь, рукой.

Тупо пялюсь в тёмный потолок. Рука прилипла к животу, а в голове ни одной здравой мысли. Тошно от самого себя – онанист херов.

* * *

Звонок мобильника вытягивает меня из беспокойного сна. Нет сил даже пошевелиться. Какая же сука так упорно звонит? И где мобила? Делаю над собой усилие, чтобы встать с кровати, но телефон внезапно затыкается. Часы на стене равнодушно показывают, что я снова проспал! Язык генерирует нецензурный комментарий, но мозг тут же услужливо подкидывает полезную информацию, и я с облегчением прикрываю глаза. Сегодня же суббота! Это радует, и настраивает на сон, но телефон снова наполняет спальню пронзительными звуками. Убью!

Мобильник нахожу в кармане джинсов. Геныч-сука! В столь ранний час позвонить мой друг способен только в двух случаях – либо что-то случилось, либо… что-то произошло. Принимаю вызов, и бодрый бас взрывает мои барабанные перепонки:

– Доброе утро, страна!

– Геныч, ты ох*ел? Пожалуйста, скажи мне, что ты подыхаешь в канаве и я сейчас твоя последняя надежда на спасение, иначе я сам тебя убью, – выплёвываю своё раздражение, тем не менее, с удовлетворением осознаваю, что мой друг живее всех живых.

– Ты чего, братух, недоспал?

– Так ты, сука, живой?

– Ну-у… это как сказать. А ты хотел, чтоб я сдох? – градус настроения Геныча заметно понижается. – Жек, я ведь могу и расстроиться.

– Геныч, ты перед тем, как звонить, на часы смотрел?

– А ты что, на плантацию не едешь? – удивился мой друг-идиот.

– Сегодня суббота, – говорю почти спокойно, но желание постучать в бубен Геныча никуда не делось.

– Ух, Жек, прости, я забыл. Вот я дебил! Ну ты чего, спать, что ли, будешь?

– А у тебя есть рационализаторское предложение?

– Ага, – хохотнул Геныч, – хотел к тебе завалить. Пустишь, или мне потом прибегать – через год?

Из дома, что ли, выгнали? Медленно тяну за чёрный лоскуток, торчащий из кармана джинсов, и ночные видения навязчиво ввинчиваются в мою тяжёлую голову. Смотрю на Дианин лифчик в своей руке и вместо того, чтобы порвать и выбросить дьявольскую тряпку, снова прижимаю его к своему лицу и вдыхаю аромат. Эта чёртова сука не пожелала замести следы и оставила мне свой запах.

– Ага, значит, не пустишь, – нарушил Геныч затянувшуюся паузу.

– Сигареты купи, – рявкаю в ответ, зашвырнув чёртов лифчик в дальний угол.

– Кому это? Ты что, не один? – удивляется друг.

– Пока один.

– Ладно, понял.

* * *

Геныч ввалился, как Дед Мороз – с мешком подарков, и стал резво выкладывать на кухонный стол свои дары – пиво, креветки и ещё гору разных продуктов.

– А перепелиные яйца зачем? – удивляюсь я, когда на столе вырастает пирамида из контейнеров, по два десятка в каждом.

– Ща яичницу замутим, – довольный собой, Геныч потирает руки.

– Ты что, супермаркет бомбанул? – задаю резонный вопрос, зная, что в этом месяце друг на мели.

– Не, я с батей помирился, – и Геныч жестом фокусника выдернул из кармана увесистый пресс новеньких, хрустящих купюр.

– А почему налом?

– Так мне же карты заблокировали. Обложили, волки позорные, а я как теперь должен эти штрафы оплачивать? В кассе, с бабуськами?

– Геныч, у наших родителей даже мобил не было, а ты без мобильного банка уже заскулил.

– Да ладно, у моих всегда мобилы были, сколько себя помню. Даже мне в первом классе подарили.

Раньше оба родителя Геныча работали в администрации города. Правда, его отец взлетел высоко и в прошлом году даже метил в мэры. Голосов, к сожалению, не добрал, но территорию пометил. Взлетать он начал лет пять назад, тогда и улетел из семьи за новой любовью, из-за чего у них с Генычем по сей день непримиримые разногласия. Но сын у отца всё же любимый и единственный, и батя его не забывает, но за излишний гонор наказывает рублём. Генычу по большому счёту плевать, он и сам способен за один вечер поднять бабла больше, чем я за полгода в «СОК-строе», но тратить деньги мой друг умеет с такой же скоростью. Короче, сейчас отцовская поддержка пришлась очень кстати.

– И что ты бате пообещал на этот раз? – поинтересовался я.

– Что восстановлюсь в универе, – беззаботно отмахнулся Геныч, забивая мой холодильник продуктами.

Оставив друга на кухне колдовать над завтраком, я позвонил отцу.

– Сынок, ты что-то сегодня рано.

– Неужели я тебя разбудил?

– Нет, конечно, это ведь ты у нас любитель спать до обеда, а я уже успел горы свернуть.

– Ну, молоток, надеюсь, географию не сильно нарушил? Короче, пап, разговор есть.

– О Диане? – напряжённо спросил отец.

– Да ты прям провидец. Может, ещё и помощь посильную окажешь?

– Что ты хочешь, Женя? Я тебе вчера правду сказал – она улетела.

– Я знаю. Когда ты позвонил, я был у неё в отеле, но опоздал. Мне нужен номер её мобильного.

– Что?.. Да с чего ты туда попёрся? – он будто меня и не слышит. – Женя, сынок, оставь её, не нужно вам пересекаться.

– Пересеклись уже, – бросаю со злом.

– О, Господи, где? – взревел отец.