Забытая измена
– Эдуард, извините, но с таким отношением… – проговорил через губу собственник помещения, с которым намеревался продлить договор на старых условиях, когда поймал его уже на парковке офиса. – Вынужден отказать. Я и так ждал вас до упора.
– Лев Семеныч, я в ДТП попал. Два часа гайцов ждал…
– Это ваши проблемы. С июля тариф повышается, готовьте деньги к концу месяца.
– Черт с тобой, – процедил сквозь сжатые челюсти и запрыгнул обратно в машину.
Хотелось рвать и метать. Столько сил и времени пришлось потратить, чтобы уговорить его оставить прежние цены, а по итогу придется заплатить на тридцать процентов больше из-за выскочившей на дорогу пигалицы. Секунда на раздумья, и я ухватился за решение. Вызов полетел к другу, тот отозвался тут же.
– Лех, запусти слух, что в субботу будет бой. Мне нужен полный зал.
– Да без проблем, меня уже спрашивали. Кого поставишь?
– Макса.
– Ооо, – довольно расхохотался Леха. – Решил содрать побольше? Ну ты учти, что без внимания в этот раз не оставят.
– Я на это и рассчитываю.
– Все, понял. Свяжусь с тобой в конце недели.
Подготовка кипела, как болотная вода в ведьмином котле. Спал урывками, ел, когда придется, но оттого азарт только сильнее разгорался. И все бы было хорошо, если бы за сутки до боя, на котором планировал срубить немалый кэш, ко мне не нагрянула полиция.
Майор с хитрым прищуром вещал мне о том, что проще признать вину, мол превысил, на дорогу не смотрел и вообще чуть ли не гонялся за этой девчонкой по всему городу, специально наехал, еще и хотел скрыться. Только не на того напал.
– Ты думаешь, я прав своих не знаю? – усмехнулся в ответ на то, как лихо он придвинул мне липовое признание. – Не буду я это подписывать.
– Подписывай, Громов. Себе же хуже делаешь.
А дальше начались откровенные угрозы, после чего я сделал вывод, что есть кто-то, кто вознамерился во что бы то ни стало меня упечь. Кто-то? Понятно, кто. Писюха эта, которая по словам следака, потеряла память. Потеряла она, как же. Под дуру косит умело, вот и вся правда.
Меня отпустили подумать, и на обратном пути в камеру увидел эту непомнящую бегунью. Хлопала своими глазищами, будто и впрямь не понимает ничего, а у меня возникло зверское желание торкнуть ее бампером еще разочек.
– Тихо, Громов, не дыми, – прошипел сержант почти дружелюбно, запирая камеру после той встречи в коридоре. – Знаешь, кто ее папаша? Нет? Вот и сиди смирно.
До вечера я истаптывал пол в камере, психовал не по детски. На завтра был назначен бой, Леха собрал ставки, и по его заверениям, можно было неплохо поднять, а тут… И ведь не виноват ни в чем! А по итогу снова мои планы летят в кювет из-за одного и того же человека.
– Коза, блин… Ну попадись мне только…
– Что, уже сам с собой разговариваешь? Быстро же тебя нахлобучило, – хмыкнул сержант и открыл замок. – Выходи, там по твою душу пришли.
Под ложечкой мерзенько так засосало. Позвонить мне так и не дали, потому из своих заявиться никто не мог, а от других гостей хорошего ждать не приходилось. С этим предчувствием и вошел вперед сержанта в допросную.
Лощеный мужик лет пятидесяти с узким лицом и заостренным носом, до одури похожий на рыжего спальника из мультфильма про Конька Горбунка, стоял спиной к двери. Он медленно повернулся, когда сержант вышел, и указал мне пальцем на стул. Небрежно, с раздражением, как будто я был букашкой, а он свирепым фумигатором.
– Ты кто такой? – спросил я, помня о том, что лучшая защита – нападение. – И что от меня надо?
Мужик поправил на запястье браслет явно недешевых часов и скривил рот.
– Знаешь, из-за кого ты здесь?
– Да. На «о» начинается, на «вца» заканчивается.
Нервно дернув бровью, он стряхнул с лацкана пиджака несуществующую пылинку и, не удостоив меня взгляда, продолжил:
– Девушке что сказать успел?
– Я с ней вообще не разговаривал. Или тебе следак не сказал?
– Значит так, – после паузы заговорил мужчина. – Тебя скоро отпустят. Но… Если я узнаю, что ты виделся, говорил, хоть что-то рассказал этой девушке об аварии, вернешься обратно быстрее, чем сообразишь, где лево, где право.
– А мне на кой с ней видеться?
– Я предупреждаю.
– Пофиг. В покое меня оставьте, а дальше мутите, что хотите.
По молчаливому кивку я понял, что разговор окончен и стукнул в дверь.
Вопреки словам спальника, отпустили меня далеко не сразу. Пришлось просидеть ночь на вонючей скамейке в камере, прежде чем рано утром тот же уставший сержант открыл мне дверь и отдал изъятые при задержании вещи. Смартфон был разряжен, карта и наличные остались в машине, а до дома пилить предстояло километров пять. При том, что вечером ожидало важное мероприятие, все эти события снова запустили по позвоночнику импульсы злобы.
– Овца…
– Громов, Громов, – укоризненно цокнул сержант. – Неблагодарная ты скотина. Эта овца вчера тебя у майора отстояла. Если б не она, валить бы тебе ели лет пять.
– Если б не она, у меня бы вообще проблем не было.
– Иди уже. Надеюсь тебя не увидеть больше.
– А я то как надеюсь.
Убрав в карман паспорт и разряженный смарт, выскочил на улицу, на ходу вставляя ремень в шлевки джинсов, и дернулся как от тока, когда у забора рядом с кустами увидел бегунью.
Глава 8
(Катя)
Полчаса я переминались с ноги на ногу у крыльца отделения на Рогожинской. Во сколько появится то самое начальство, которое даст отмашку и отпустит водителя, конечно, никто не сказал. Потому приперлась аж к половине восьмого в надежде расспросить Громова.
Вчера я вернулась в дом тем же путем – на автобусе, а потом по шпалере на второй этаж – и забралась в комнату ровно в тот момент, когда Вадим готов был выламывать дверь. Взлохматила волосы и, зевая, открыла ему, уверив, что крепко спала. Вроде, поверил. А к вечеру сделала вид, что обиделась на сущую ерунду, и отправила его спать на первый этаж. Гадко, знаю. Но как еще я могла ускользнуть утром незамеченной?
Громов вышел из отделения недовольный и хмурый. Поднял голову и оторопело дернулся, увидев меня. После его вчерашнего выпада подходить близко я опасалась, ноги размякли от волнения, но, собрав волю в кулак, все же осмелилась.
– Доброе ут…
– Свалила отсюда! – гаркнул он, застегнул до конца ремень и спустился по ступенькам, обогнув меня.
Он шел по тротуару широкими размашистыми шагами, а вместе с ним ускользал шанс раскрыть то, что от меня прятали. Секундный ступор развеялся под необходимостью узнать правду, и я кинулась было его догонять.
– Подождите!..
– Катя… – раздался за моей спиной знакомый голос.
Я обернулась, упираясь взглядом в Вадима. В его глазах плескалась обида и колючий укор. Холод и стыд пробрались под кожу.
– Вадим… Что ты здесь делаешь?
– Кажется, это я у тебя должен спросить.
– Я… Я просто… – невольно повернувшись в ту сторону, куда ушел Громов, я увидела вдалеке его спину все в той же футболке и разрывалась на части от понимания, что план провалился. – Я просто хотела узнать правду.
– У этого человека? – уточнил Вадим ровно, но как будто с издевкой.
– А у меня выбор был? Вы же мне ничего не рассказываете.
– И ты решила, что он расскажет? Правду тебе выдаст? Надейся. Кать, он неадекватный. Хуже того, агрессивный. Псих. Будь это не так, на тебя бы не наехал.
– Он сказал, я сама ему под колеса кинулась…
– И ты поверила? – Вадим взял меня за руку, потянул к себе и заправил второй рукой выбившуюся из хвоста прядь мне за ухо. – Такой все, что хочешь, придумает, лишь бы избежать наказания. Если бы не ты, я бы заявление не забрал… А так вчера позвонили, сказали, что ты здесь, настаиваешь…
Понимание прошибло насквозь, но сама ситуация от этого яснее не стала.
– Это ты написал заявление?
– Что мне оставалось делать? Этот человек чуть не убил мою любимую женщину. Я же обещал заботиться о тебе, – Вадим привлек меня к себе и обнял. – Но не волнуйся, он тебе не навредит. Я не подпущу его к тебе.
Мягкие губы обожгли висок. Вадим взял мое лицо в ладони и коснулся моего лба своим.
– Верь мне, котенок. Я никому тебя не отдам.
Еще один поцелуй отозвался теплом внизу живота. Я обняла его в ответ.
– Ни одному подонку больше не позволю обидеть мою девочку. Поехали домой?
Я кивнула в ответ и села в машину. По дороге домой размышляла о том, что сказал мне Вадим. В самом деле, если Громов был виноват в аварии, что мешало ему соврать и вывернуть все наизнанку? Логично. Но что-то внутри заставляло снова и снова возвращаться в тот коридор и прокручивать в голове ситуацию.
После бессонной ночи и порции стресса возле дверей отдела я отключилась, едва голова коснулась подушки. И снова этот сон, снова лабиринты коридоров, темнота и узкая полоска света между массивных дверей. Они раскрылись передо мной, снаружи стоял Громов и, едва я шагнула через порог, он ударил меня в лицо. Отлетая назад во мрак, я не сводила глаз с перчатки на его руке, и чувствовала, как липкий страх окутывает тело.
– Нет! – снова села на кровати, не сразу разобрав, где нахожусь.
Кошмар напугал до чертиков, но в этот раз испуг сработал не так, как должен был. Несмотря на то, что я видела, пугал меня не Громов, а пустота, неизвестность, в которую я возвращалась каждый раз после удара. Подсознание намекало на что-то, но я никак не могла расшифровать его подсказки.
Одно я понимала точно. Мне необходимо услышать другую версию, его. Скорее всего, правда будет где-то посередине, но чтобы найти эту середину, сперва надо разыскать Громова и заставить его поговорить со мной. Вот только где его искать?
– Думай, Катя, думай…
Сколько бы я ни растирала виски, мыслей в голове не прибавлялось. Я знаю его фамилию, на этом все. Спрашивать у Вадима или того противного майора смысла не имело. Значит, надо самой. Вспомнить, понять, разобраться.
Яркой вспышкой перед глазами всплыл рисунок на его футболке – нарисованная боксерская перчатка и какая-то надпись над ней.
– Думай, вспоминай…
Будто грозовое небо разверзлось, мне на лицо попал луч солнца, и надпись отчетливо вспомнилась. Осталось понять, значит ли это хоть что-то.
Я спустилась на первый этаж, беззаботно махнула рукой Вадиму, сидевшему в гостиной на диване.
– Выспалась, котенок?
– Ага. Пить захотелось.
Все время, пока я шла, изучала обстановку, искала лазейки. Увидев в кухне двенадцатилетнего сына нашей домработницы, едва не подпрыгнула на месте.
– Привет, Паш. Как делишки?
Пашка оторвался от телефона и щербато мне улыбнулся.
– Классно. Игру новую скачал, хочешь посмотреть?
– Еще бы! Показывай.
Пашка продемонстрировал мне стрелялку с какими-то полулюдьми, мы прошли пару уровней, и я, выглянув в гостиную и проверив, что Вадим нас не слышит, повернулась к Паше.
– Слууушай… А можешь дать мне свой телефон на время?
– Не, он мне самому нужен.
– А как, ты говорил, называется твоя любимая группа? Вроде, у меня билеты на их концерт заказаны. В vip зону. И еще фото с вокалистом в стоимость входит, кажется…
– Да ты гонишь! – выдал Пашка, округлив глаза с белесыми ресницами.
– Ну, я точно не помню, надо проверить на почте билеты, а у меня телефон забрали… Эх, видимо, не судьба…
– Проверь с моего, – Пашка с готовностью сунул мне в руки свой старенький смартфон с трещиной через весь экран, а я качнула головой.
– Билеты дорогие, Паш. Нет, денег мне не жалко. Дай телефон на пару дней, а послезавтра я тебе – и телефон, и билеты. Идет?
– Да забирай, – фыркнул он. – Мамка все равно ругается, что в нем сижу постоянно.
– Ну вот и отлично. Только давай оставим это между нами?
– Да я сам тебя попросить хотел.
Он опасливо покосился на дверь, видимо, боясь, что может застукать мать, а я попрощалась с Пашей, сунула телефон под резинку домашних штанов и вышла в гостиную.
– Котенок, прогуляться не хочешь? – подал голос Вадим и чуть привстал с дивана. – Погода хорошая.
Шанс выйти из дома на воздух подкупал, но желание разыскать Громова было сильнее.
– Иди один, я прилягу.
– Ты что-то часто лежишь в последнее время, – с беспокойством проговорил он и подошел ближе, а я инстинктивно шарахнулась к лестнице.
– Неважно себя чувствую. Меня ведь машина сбила, забыл?
– Я побуду с тобой, если не возражаешь…
– Возражаю! – неожиданно громко ответила я и тут же мысленно отвесила себе подзатыльник, когда теперь уже шарахнулся Вадим. – Извини… Просто если ты будешь рядом, уснуть вряд ли получится.
На мои игривый тон Вадим отреагировал хитрой ухмылкой и все-таки отпустил меня наверх.
– Так… Что там была за надпись…
Я вбила в поисковик то, что было написано на футболке Громова, надеясь, что это не название фирмы производителя трикотажа и, открыв первую же ссылку, чуть не взвизгнула. На экране горел значок, один в один, как эмблема на футболке Громова, а рядом – название клуба единоборств.
– Ух, Катюха! Да ты долбанная мисс Марпл!
Просмотрев адрес, сделала скрин и принялась размышлять о том, как и когда я смогу наведаться туда, но чуть не подпрыгнула на кровати, когда дверь в мою спальню тихо скрипнула. Испуганно сунула телефон в лифчик за мгновение до того, как в щели показалась голова Вадима.
Глава 9
Я застыла с глупой улыбкой, почти уверенная в том, что Вадим все видел. Мне хотелось провалиться под землю от стыда. Врать своему жениху! Подумать только! Я всегда выступала за честность, а сама…
– Котенок, прости, но я волнуюсь за тебя, – он улегся рядом, обнял меня одной рукой и мимолетно поцеловал в губы. – Не хочу оставлять тебя одну в таком состоянии. Может быть мы рано забрали тебя из больницы? Все-таки там врачи…
«И никакого контроля в перемещениях», – про себя закончила я его фразу, осененная идеей, повернулась спиной к Вадиму и думала, как вернуться в больницу.
Совесть грызла заживо, но объяснять что-то Вадиму было бесполезно. Возможно, он прав, и тот тип в самом деле просто пытался выгородить себя, но я как одержимая рассчитывала услышать его версию.
Не знаю, почему сомневалась в словах Вадима, ведь прежде такого не было. Почему же сейчас я не доверяю тому, за кого собралась выйти замуж? Разве это правильно? Ведь это мой Вадим, заботливый, любимый.
Его руки скользили по талии, поднимались к плечам, а Пашкин телефон с трудом помещался под топом и норовил вот-вот выскользнуть и сдать меня. Я заерзала от нервов.
– Ты чего, котенок?
– Просто… Просто тошнит, – ляпнула я первое, что пришло в голову, одной рукой закрыла рот, другой прижала телефон через пижаму и ринулась к туалету, а Вадим только проводил меня круглыми глазами.
Весь природный артистизм нашел свой выплеск возле бачка с унитазом, когда я как можно натуральнее изображала рвоту, пока Вадим стоял за дверью. Жестоко было притворяться после его заботы, но иначе попасть в больницу и ускользнуть из-под контроля, у меня шансов не было.
– Котенок, как ты? – спросил Вадим, постучав в дверь.
Я вышла, перед этим надежно перепрятала телефон под штаны.
– Мутит. Наверно, съела что-то.
– Может быть, позвонить врачу?
– Не надо. Само пройдет, – отмахнулась я, потому как сразу соглашаться ехать в больницу было на меня не похоже, а промашки быть не могло. – Ты не принесешь воды?
– Конечно, солнце.
Вадим умчал в кухню, а я сунула телефон под матрас и легла на кровать, чтобы и дальше изображать недомогание.
– Держи, – вернувшись, Вадим протянул мне стакан воды и упаковку активированного угля. – Я спросил у домработницы, нет ли чего-то от тошноты. Выпей, должно помочь.
Я сжала зубы. Вот она – оборотная сторона симуляции. Тебе могут поверить и заставить пить лекарства, от которых вылезут новые проблемы.
– Спасибо, – ответила я, в надежде незаметно сунуть таблетки туда же, куда и телефон, и повернулась на бок.
Вадим остался сидеть на противоположном краю кровати, и отчего-то начинал напрягать.
– Наверно, от нервов, – заключил он и чуть прилег, но на приличном расстоянии. – Все-таки побывала в таком месте. Котенок, как я рад, что приехал вовремя, и этот отморозок не успел запудрить тебе мозги. Полежишь и все пройдет. А я побуду рядом.
Сомнений не оставалось – не сумею слинять из дома, Вадим с меня глаз не спустит. И пусть врать ему было неправильно, пришлось ускорять ситуацию. Рывком поднялась с кровати и сиганула к туалету.
– Кать? Кать, опять?
Я зажала руками рот, промычала в ответ и захлопнула дверь. Если сейчас вышло недостаточно натурально, значит будет и третий раз, после которого дома меня он точно не оставит, и, видимо, вышло правдоподобно, потому что за дверью раздался тяжелый вздох вместо очередного стука.
– Кать, можешь обижаться, но я везу тебя в больницу.
Он отошел от двери, принялся звонить куда-то. Мне было жутко стыдно за то, что обманываю любимого, но от этих семейных тайн во мне все сильнее поднимались протест и недоверие.
– Я позвонил врачу, он будет ждать тебя через час в больнице, – сказал Вадим когда я вернулась в комнату.
– Какой же ты заботливый, – со щемящим в сердце чувством я потянулась к нему, чтобы обнять, но Вадим перехватил мои руки.
– Кать, тебя только что стошнило. Давай не сейчас, а?
Изнутри неприятно царапнуло. После такого целоваться я бы точно не полезла, максимум обнять, но сморщенное лицо Вадима настолько отдавало брезгливостью, что стало больно. А он говорил, что хочет от меня детей. Вот только про токсикоз беременных, он, видимо, не слышал. Невольно вспомнилось, что когда я здорово простудилась и лежала с температурой, ухаживала за мной только мама, в то время как Вадим сутками работал ровно до тех пор, пока я не поправилась.
– Кать, что стоишь? Собирайся.
Проглотив обиду, я полезла в шкаф за сумкой, побросала в нее вещи и вместе с Вадимом вышла на улицу к его машине.
– Ну что, Катерина Юрьевна, – начал врач, серьезно наморщив лоб. – Поспешили мы, видимо, с выпиской. Подержим пока вас тут, понаблюдаем. Еще что-то беспокоит, кроме тошноты?
– Нет. Разве что кошмары…
– Скорее всего, реакция на стресс. Выпишу вам успокоительное.
– Не надо, думаю, я справлюсь.
Как только ушел врач, Вадим подошел ко мне ближе, но остановился примерно в метре от меня и погладил через одеяло мое бедро.
– Котенок, ты отдыхай пока. Я завтра утром заеду, надо на работу заскочить.
О прощальных объятиях он забыл и вышел из палаты, не дожидаясь от меня ответа.
Горечь скопилась во рту, глаза вдруг защипало. Конечно, я не имела права обижаться на Вадима после того, как он поддерживал меня все это время. Я и сама сморщилась от собственного эгоизма. Не может же он сидеть со мной вечно. Хоть мне и было приятно, когда он рядом, обнимает меня, смотрит с любовью и трепетом, называет котенком, сейчас его отсутствие было на руку. Совесть вновь показала зубы, но я постаралась задвинуть это ненужное чувство куда подальше и, намереваясь выждать до вечера и тихонько сбежать из палаты.
Глава 10
(Катя)
Трудности начались еще на этапе побега, ведь когда мы приехали в больницу и мне выдали больничную пижаму, Вадим сложил мои вещи в сумку и забрал с собой. Хорошо, что я успела перепрятать телефон под подушку. Уж слишком тщательно он следил за тем, как я выполняю предписания врача. За неимением другого наряда пришлось выбираться из больницы в чем есть, лишь прихватив с вешалки в приемном покое кожаную куртку.
– Докатилась… Одежду ворую…
На улице уже стемнело, и до стоянки такси пришлось немного пройтись. Я назвала водителю адрес, ехала в машине, высматривая через окно нужное здание, пока автомобиль не остановился у дома со скромной вывеской возле двери. Еще по отсутствию света внутри стало ясно, что клуб уже закрылся, и отчаяние оттого сильнее одолевало. Провернуть такую схему, угодить ради этого в больницу, ехать по городу в больничной пижаме – и все ради того, чтобы вновь упереться в запертую дверь.
В унынии я спустилась с крыльца на тротуар, размышляя, где теперь ловить такси, когда из-за угла дома вышли двое, закурили и принялись активно обсуждать какой-то поединок. Я вся превратилась в слух, подошла чуть ближе к ним и, пройдя мимо, увидела за углом еще одну вывеску с тем же названием. Лестница уходила в подвал, а изнутри доносились басы, и стало ясно, что в вечернее время клуб дислоцируется в подполье.
– Девушка, вы куда? – спросил мужчина на входе, оглядев мою одежду.
– Туда, – я мотнула головой и пыталась через его плечо рассмотреть то, что происходит внутри. – Хочу записаться…
– Записывайтесь. Но вход платный.
Он указал мне на табличку на стойке, от суммы я выпучила глаза. Не то чтобы входной билет был для меня дорогим, но это были все мои наличные деньги. Я порылась в кармане, выложила на стойку помятые бумажки и придвинула их к охраннику.
– Надеюсь, выход бесплатный хотя бы.
Мужчина в ответ хмыкнул, дал мне какой-то листок.
– Впишите свое имя и выберите бойца.
Что именно ему было нужно, я не поняла, но вдалеке мелькнул уже знакомый мне силуэт и, быстро чирканув свою фамилию, поставила галочку в первой попавшейся графе, наконец получив возможность войти.
Внутри было шумно, пахло табаком и потом, люди стекались куда-то в центр, увлекая за собой и меня. Громова в толпе я потеряла и теперь пыталась понять, что вообще здесь происходит. Когда взгляду предстал ринг, я начала смутно догадываться.
– Вы готовы? – раньше, чем увидела человека, я услышала его певучий голос. – Встречайте! В красном углу ринга Макс «Палач» Сухарев!
Нырнув под канатами, на ринг вышел парень в боксерских трусах, поправил перчаткой капу и поднял руки, принимая приветствия толпы.
– В синем углу – его соперник! Непобедимый Саня «Торнадо» Ковалев!
Толпа загудела сильнее, но теперь с противоположной стороны. Меня почему-то начинало настораживать происходящее. Было во всем этом что-то пугающее, подозрительное.
– Ставки сделаны, мы начинаем бой! – продолжал вещать мужчина с микрофоном. – Запрещены удары в пах и в затылок. Бой будет продолжаться до нокаута!
Мужчина говорил что-то еще, но я его уже не слушала, потому что возле красного угла, рядом с «Палачом» увидела Громова. Тот что-то объяснял бойцу, сжав кулаки и несильно покачивал ими, видимо, изображая удары. Наверно, он был его тренером или кем-то вроде. Я начала пробираться к нему сквозь спины людей, стараясь не упустить из виду. Риск ощущался кожей, меня начинало потряхивать, когда я вспоминала слова Вадима об этом человеке. Да, такой и впрямь мог быть неуравновешенным и агрессивным психом. В какой-то момент я почти готова была спасовать, но звякнул гонг, на ринг вышла девушка в откровенном наряде с табличкой, и бойцы сошлись в поединке.
За боем я не следила, обходила людей и приближалась к Громову, который не отводил глаз от ринга, стоял рядом, скрестив на груди мощные руки, и заметно нервничал. Пока я протискивалась через плотную толпу, гонг снова звякнул, боец из красного угла вернулся на свое место, и Громов, сжав зубы, подтянулся к нему, крича:
– Он на дальней дистанции тебя уделает на раз! Размах, видел, какой? Ближе подходи, потом назад – вымотай его. Мне бой на три раунда не нужен, Макс.
Парень понятливо кивнул и вернул на место капу.
– Давай, не подведи, – нервно бросил Громов, отпуская бойца, и снова встал в ту же позу, что и раньше.
Улучив момент, когда внимание зрителей снова стало приковано к рингу, я встала рядом с Громовым и заглянула в его сосредоточенное лицо.
– Здравствуйте. Вы же Громов, да? Извините, я не знаю вашего имени…
Он покосился на меня, сморщился и тут же отвернулся, как будто меня и вовсе здесь не было. Я встала перед ним, желая загородить собой обзор, но роста мне явно не хватало.
– Послушайте…
– Иди отсюда, не мешай, – выплюнул он через сжатые челюсти.
– Мне поговорить с вами нужно…
– А мне не нужно. Сдриснула отсюда.
Громов скривился, глядя на ринг, и выругался себе под нос.
– Да что ж ты творишь-то… Макс…
– Слушайте, я не уйду отсюда, пока…
– Дистанцию держи, твою мать! – проорал он, игнорируя меня, и, когда снова ударил гонг, влез под канаты к парню.
Меня будто не существовало. Как и собственная память, я растворялась в пространстве, и оттого становилось гадко. Насчет психа я уверена не была, а вот в том, что Громов настоящее хамло, не сомневалась. Как бы то ни было, а поговорить ему со мной придется, хочет он того или нет. И обращаться с собой так я никому не позволю.
Громов закончил наставлять бойца, вернулся вниз. Пока в перерыве царила суматоха, я стащила табличку и, едва звякнул гонг, забралась на ринг, продефилировав к мужчине с микрофоном. Тот растерянно моргал, когда я забрала у него микрофон и повернулась Громову.