Мальчик, который умер

– В классе Игоря девчонке поплохело, когда я пришёл, – пояснил другу Ползин – Она, наверное, Сычёва узнала. Вышла из кабинета, нашла Шарова и давай его о подозреваемом расспрашивать. А тот, конечно, всё и выложил.

Соколов с кряхтением присел рядом:

– Хочешь сказать, нас школьница облапошила?

– Походу, – поморщился Ползин.

– Давно это было?

– Да уж часа четыре прошло. Мог уже до Москвы добраться. До аэропорта так точно.

Напарник безнадёжно вздохнул.

– Давай тогда наряд в Кольцово посылать?

Евгений кивнул, достал телефон и набрал номер дежурного. На том конце трубки, с трудом пробиваясь через чьи-то крики на фоне, ответили:

– Милиция, слушаю.

– Миш, это Ползин. Есть кого в аэропорт отправить?

– Срочно? – прокричал дежурный.

– Очень!

– Ща, погодь, – судя по звуку, дежурный положил трубку рядом с собой. – Гражданин, вы по сто шестнадцатой пойти хотите?

– Да вы лучше шалаву эту посадите! – взревел его невидимый собеседник. – Спросите у неё, с кем она путалась, пока нашего сына похищали? Я ей каждые две минуты звонил!

Совсем приглушённо, на фоне, Ползин услышал женские всхлипывания.

– Так, вы или спокойно ждёте, или вас в изолятор забирают.

Судя по всему, мужчина предпочёл первый вариант, потому что буквально через секунду дежурный вернулся к разговору с Евгением.

– Группу в Кольцово?

– Ага, – Ползин извлёк из кармана блокнот. – Ищем Сычёва Николая Сергеевича восемьдесят пятого года рождения. И Ломилина Романа Николаевича соответственно.

– Принял.

Прежде чем дежурный успел положить на рычаг телефонную трубку, Евгений успел услышать обрывок фразы, обращённой, по-видимому, к агрессивному мужчине:

– Ищут вашего сына, так что…

Ползин спрятал телефон в карман и поднялся на ноги. Соколов со страдальческим выражением лица встал следом.

– Следом за группой поедем?

Евгений мотнул головой.

– Пойдём дальше старикана внизу пытать.

***

Кристина пришла в себя и сразу пожалела об этом. Она лежала на дне котлована, полного арматуры. Саднило бок, кружилась голова, а правая нога, казалось, сейчас взорвётся от боли. Будто в подтверждение Кристининой ничтожности высоко над головой безмятежно мерцали звёзды.