Цена твоей беременности

Когда босс сел в машину, я была снова спокойна и сосредоточена на текущих проблемах.

***

Элегантная вывеска "Victoria's Secret" мне не понравилась сразу. Как и решительность босса – он вел меня уверенно в сторону магазина, не утруждая себя узнать мое мнение об этом.

– Я в силах подобрать себе хотя бы белье, – в который раз напомнила Воскресенскому. – Может, вы подождете меня… где-нибудь?

Вообще, желательно не ждать или подождать вообще в другой Вселенной, но я готова пойти на уступки и согласиться на хотя бы на холл фешенебельного торгового центра.

– Конечно, подожду, мышка, – и прежде чем я с облегчением выдохнула, он добавил: – В примерочной. Говорят, здесь они просторные и с небольшим диванчиком.

Намек мне совершенно не понравился!

– В-в-в разных кабинках? – с надеждой переспросила я.

– К счастью, нет, – мужчина усмехнулся, – иначе как я тебе скажу, идет ли тебе цвет и фасон?

– Да вы, оказывается, еще и разбираетесь в фасонах нижнего белья, – вспыхнув от злости, язвительно отметила я и вернула сказанные им же вчера слова: – Какой у меня многофункциональный начальник.

– Цени, мышка, – хмыкнул Дмитрий Сергеевич. – Я очень… многофункциональный.

"Надеюсь, мне не придется ценить эту самую многофункциональность на практике!" – промелькнула глупая мысль в голове, пока мы входили в магазин.

В магазин, который сразу же убил своим ассортиментом из серии "там черта, здесь черта, а в итоге ни черта".

– Мне кажется, здесь на ткани экономят, – сообщила очевидное Воскресенскому, разглядывая манекены. К слову, ближайший же ценник показал, что даже если в материалах и экономят, то в цене никогда. Я иногда умудрялась на стоимость одного комплекта жить месяц! – Интересно, а…

– Выбирай, мышка, или это начну делать я, – пресекая все мои глупые вопросы, пообещал босс, и я решила помолчать и пойти искать что-то закрытое… совсем. Может, даже панталоны – чтобы скрывало все от шеи до щиколоток.

Под внимательным взглядом Дмитрия Сергеевича и не менее внимательным продавщиц, которые хотели угодить состоятельному покупателю, выбирать белье оказалось не так-то и легко. Щеки пылали, по телу разбегались тысячи мурашек, а вешалки то и дело чуть ли не выскальзывали из вмиг вспотевших пальцев. В итоге я взяла комплекты, почти не глядя на фасон и ткань, уделив внимание лишь размеру. К черту. Быстрее бы выбраться из магазина и перестать испытывать этот дикий стыд перед работницами бутика. К счастью, других покупателей, кроме нас, не было.

– Все, я закончила, – заявила я Дмитрию Сергеевичу, неуверенно переступая с ноги на ногу.

– А примерить? – насмешливо спросил мужчина и, забрав у меня все вешалки, уточнил у девушки-консультанта: – Диана, а где здесь примерочная?

– Я провожу вас, – с профессиональной улыбкой на губах предложила девушка.

– Будьте любезны, – кивнул босс и уже мне: – Идем.

И я пошла. Очень глупо устраивать сцену перед столькими людьми.

Кабинки действительно были с повышенным, мать его, комфортом. Даже диванчик присутствовал, на котором босс сразу же расположил выбранное мною белье.

– Спасибо за помощь, а дальше я, пожалуй, и сама справлюсь…

– Я, как истинный джентльмен, несомненно должен помочь даме раздеться, – с усмешкой заявил Дмитрий Сергеевич и даже шагнул в мою сторону, вынуждая меня отступить.

– Может, вы поможете мне потом одеться? А сейчас… – я сделала еще один шаг назад и спиной уперлась в зеркальную стенку.

– Я всегда успею тебя одеть, мышонок, а сейчас ты нужна мне раздетой, – явно издеваясь надо мной, сообщил Воскресенский.

Его пальцы скользнули по талии, несильно сжали, а затем мужчина медленно развернул меня лицом к зеркальной поверхности. Бережно, как-то даже нежно, отчего у меня сердце начало биться чаще и все слова, которые я крутила в голове, остались невысказанными.

– Знаешь, какая ты красивая? – его сильные ладони с грубоватой, чуть шершавой кожей, касаются моих рук, скользят по ним, вызывая во мне сладкую дрожь. – У тебя такая нежная кожа, мышка, – я чувствую его губы на открытом участке шеи. – Знаешь, что я хочу с тобой сделать?

Воскресенский обхватывает мои запястья и устраивает их на зеркале, вынуждая меня опираться на ее поверхность. И я послушно прислоняюсь к зеркальной стенке примерочной, потому что иначе потеряю равновесие – ноги ослабли и не держат.

Нет, не хочу. Я хочу вырваться из капкана его объятий, отойти, убежать, но… Не могу. Тело, разгоряченное, чувствительное, не подчиняется мне.

– Хочу вот так прижаться к твоей белой коже, – снова поцелуй в шею, от которого меня будто бы прошибает током. – Она на вкус как мед. Пробовала горный мед? Он сладкий, но с заметной горчинкой. Как и ты.

Я и чувствую, и вижу через зеркало, как одна его рука приподнимает ткань платья, открывая мои ноги. С моих губ нечаянно вырывается стон. Тихий, но он услышал:

– Горячая девочка, – босс посмеивается. – Хочу еще раздвинуть твои ножки, вот так, – он попытался совершить сказанное, но я сжала колени, не давая ему втиснуться между ними. – Теперь плохая девочка. Ну же, Вика, расслабься.

Я не знаю, что действует на меня – мое имя, произнесенное им впервые, или же его поглаживания и бархатный шепот в ушко, но я снова подчинилась.

– Смотри на себя, мышка, – приказал Дмитрий Сергеевич, поглаживая мои бедра, поднимаясь к трусикам и оставляя за собой пылающий след.

Я смотрела. На себя – растрепанную, в задранном платье, на Воскресенского – одетого с иголочки, красивого, стоящего позади меня. Смотрела, не в силах завершить творящееся безобразие.

– А теперь я наконец-то сниму с тебя это гребанное платье, – скорее рычит, чем говорит мужчина, расстегивая молнию. Платье сразу же скользнуло по телу вниз и осталось лежать на полу мягкой лужицей шелка. Я теперь лишь в нижнем белье.

Выдыхаю обжигающий воздух. Слишком горячо. Я уже горю.

– Нас могут услышать… – шепчу, когда чувствую его пальцы на бедрах.

– Могут, но ты же будешь тихой девочкой? – он предвкушающе улыбнулся.

И он… Я резко выдыхаю, чтобы сдержать стон, когда Воскресенский мягко сжимает чувствительный бугорок, чтобы потом нежно погладить разгоряченную его же прикосновениями кожу.

– Правильно, мышка, молчи, – раздается его бархатный, с хрипотцой голос. – Ты же не хочешь, чтобы продавщицы узнали, чем здесь занимается их покупательница?

Свободной рукой он приподнял мою голову, заставляя теперь смотреть на свое красивое и безэмоциональное лицо.

– Н-н-не хочу, – мой голос дрожит. Я сама дрожу от чего-то.

– Правильно, – он все продолжал и продолжал, вызывая удушливый жар по всему телу. – Ты же хорошая девочка, мышка.

Очередное его движение пальцами взорвало во мне фейерверк, и я сжала зубы, чтобы только сдержать свой крик. Мне хорошо, плохо, горько, сладко, и все так смешалось, что не могу понять, какое чувство во мне преобладает – лишь тяжело дышу, кусая губы от прозвучавших стонов.

Внезапно тишину примерочной разрезал звук щелкнувшей пряжки ремня и растягиваемой молнии. Я вздрогнула от неожиданности.

– Что… что вы делаете? – с удивлением спросила, когда Дмитрий Сергеевич направил мою ладонь на ЭТО самое.

– Получаю компенсацию, – усмехнулся мужчина. – Сожми его, мышка.

Я задергалась в его объятиях, пытаясь вырваться, но не получилось – босс держал меня крепко, при этом… Черт. Я испуганно посмотрела через зеркало на свои пальцы, сжимающие теперь разгоряченный член. Господи…