Последняя секунда Вселенной

Аннабель чувствовала себя лишней и думала, что пора бы уйти, но постепенно стало слишком поздно, поэтому она сидела и пыталась отвлечься. Пыталась думать о работе – начинался новый семестр, и ей дали вести два курса: космологию и теорию света.

Не помогло.

Она снова посмотрела на город, который уже успел немного измениться.

С севера наползали тучи. Приближалась гроза. Хотя настоящая гроза уже пришла.

Входная дверь хлопнула.

Эйрик вышел на балкон. Выглядел он усталым.

– Ну как? – спросила Аннабель.

Он злобно зыркнул на нее, а потом опустился рядом в кресло.

– Она меня бесит, – сказал Эйрик.

– Нет, не бесит.

– Иногда.

– Иногда, – согласилась Аннабель. – Так зачем ты меня позвал?

– Она вообще не думала о последствиях. Я вел переговоры, я мог выкупить эту дурацкую пикси для нее.

Аннабель почувствовала, как внутри что-то закипает.

– Ты сейчас говоришь про живое потенциально разумное существо.

Эйрик промолчал, стиснув зубы, но Аннабель кожей ощущала его негодование.

– Если бы какие-нибудь альвы похитили тебя, как бы ты к этому отнесся?

– Я понимаю, к чему ты клонишь. Но Саншель могли посадить, и надолго. Я пытался помочь.

– Я знаю. – Аннабель положила руку ему не колено.

– Раньше я бы поступил так же. Но сейчас у меня появилась ответственность. Репутация. Я не могу делать то, что вздумается. Может, я и хотел бы. Но я просто…

Его глаза покраснели.

– Думаешь, я не скучаю по тем временам? – тихо проговорил он. – Но я просто не могу. Я столько лет мечтал сделать что-то. Остановить таяние льдов или спасать вымирающие виды. А теперь я двигаю этот город на север.

Впервые за долгое время он говорил об этом. По первому образованию Эйрик был экологом. И уже после этого стал инженером.

– Ты действуешь глобально, а Саншель локально, – мягко сказала Аннабель. – Это просто разные способы помочь. Вы оба по-своему правы.

– Да уж, – мрачно произнес Эйрик. – Кстати, тебе не кажется, что в последнее время их все больше? Я имею в виду существ из других миров.

– Я об этом и не думала, но, наверное, ты прав. В универе стали чаще об этом говорить.

– Хорошо. Как там у вас с Айвином?

– Охрененно ты меняешь тему, – Аннабель приподняла бровь.

– Не только же тебе обсуждать мои отношения.

– Мне кажется, это не твое дело, – ответила Аннабель.

– Я твой старший брат.

– Четвероюродный старший брат. Значит, у нас около полутора процентов общих генов. Считай, не родственники.

– 1,5625 %, – уточнил Эйрик. – И все же я предупреждал, что это не самая хорошая идея. Но ты решила пойти на поводу у страсти. Видимо, тебе показалось, что это неизбежно.

– На поводу у страсти? Неизбежно? Ты начитался любовных романов, что ли? Откуда эти стремные клише?

– В моей резиденции есть разные люди. Да, некоторые пишут что-то такое. Но чаще это не любовные романы, а попытки деконструировать жанр.

– Это что-то вроде «когда барышня в беде на деле оказывается принцем и спасает дракона»?

– Что-то вроде того. Так что у вас с Айвином? Вы помирились? Ваш медовый месяц кончился? Что-то рановато. Обычно первые пару лет у людей все отлично.

У людей.

– Мы и не ссорились. Тем более Айвин живет у тебя дома на пару этажей ниже. Спроси его сам.

Эйрик приблизился к Аннабель.

– Он стал нелюдимым.

Нелюдимым. А был ли он когда-то людимым? И что вообще это значит?

– Он меня пугает. Его дар, чем бы он ни был… Это нечто, с чем он сам не может совладать, – сказала Аннабель.

Эйрик помолчал, нахмурившись. Спросил тихо:

– И что ты думаешь?

– Не знаю!

Она вдруг поняла, что боится не Айвина и его изувеченного дара. Она боится его семьи. Тех, кто лишил Айвина его истинного голоса.

Если тебе нравится некто, кто хотя бы с одной стороны не человек, значит, жди беды. Так вроде говорили в сказках.

Аннабель не верила в сказки.

– Мы можем слишком все преувеличивать. Наше восприятие ограничено. Человеческое, я имею в виду.