«Бог» Докинза. От «Эгоистичного гена» к «Богу как иллюзии»

Достоверность исследований Менделя вызывала вопросы[46 - Первым, кто усомнился в результатах Менделя, был английский биолог Рафаэль Уэлдон (1860–1906). По его подсчетам, вероятность получить соотношение гибридов во втором поколении, настолько точно соответствующее теоретическим предсказаниям, как это было в опытах Менделя, составляет всего 1 к 16. В письме к математику и биологу Карлу Пирсону, отправленном в 1901 году, вскоре после переоткрытия работ Менделя, Уэлдон писал, что этот монах «был или… лжецом, или удивительным человеком». См.: Radick G. Beyond the “Mendel-Fisher controversy” // Science. 2015. Vol. 350. P. 159–160. – Прим. науч. ред.]. В 1930 году британский биолог-математик Рональд А. Фишер (1890–1962) опубликовал знаковую работу по дарвиновской теории, в которой утверждал, что эмпирические результаты Менделя могли быть предсказаны и кабинетным ученым-теоретиком, вооруженным лишь «нескольким очень простыми предположениями» о менделевском «факторном наследовании»[47 - Fisher R. A. The Genetical Theory of Natural Selection. Oxford: Clarendon Press, 1930.]. Основываясь на математических выкладках, Фишер также заявил, что изложенные Менделем наблюдения попросту слишком хороши, чтобы быть правдой. Расщепление[48 - Расщепление – это численное соотношение особей с разными вариациями одного и того же признака. Например, как уже было сказано, расщепление гибридов гороха с зелеными и желтыми семенами во втором поколении составляет 1 к 3. Распределение аллелей по гаметам, от которого зависит, какие признаки проявятся у потомства, – это случайный процесс. Его можно сравнить с подбрасыванием монетки – вероятность выпадения орла или решки составляет 1 к 1, но мы можем три раза подбросить монетку и у нас три раза выпадет орел. Чтобы приблизиться к соотношению 1 к 1, надо побросить монетку много раз. Точно так же, чтобы получить расщепление 1 к 3, надо вырастить огромное число гибридных растений гороха. Мендель действительно работал с большой выборкой, но все равно ее объем, по мнению Уэлдона, Фишера и других ученых, был недостаточен для того, чтобы получить соотношение, настолько близкое к теоретически ожидаемому результату. Отсюда и родилось подозрение в том, что Мендель или его помощники манипулировали данными, подгоняя их под заранее намеченные выводы. – Прим. науч. ред.] в работе Менделя было намного точнее, чем позволяли принципы вариационной статистики. Поскольку такое расщепление встречается крайне редко, правдивость результатов Менделя предлагалось пересмотреть; эта точка зрения встречается до сих пор. Еще недавно, в 1991 году, утверждалось, что «отчет Менделя о его экспериментах не является ни достоверным, ни хотя бы правдоподобным с научной точки зрения» и что «большинство экспериментов, описанных в «Опытах»[49 - Имеется в виду статья Менделя «Опыты над растительными гибридами» (1865). – Прим. науч. ред.], следует считать вымышленными»[50 - Frederico di Trocchio. Mendel’s Experiments: A Reinterpretation // Journal of the History of Biology. Vol. 24. 1991. P. 485–519. Ответ на это см.: Weiling F. J. G. Mendel hat in der Darstellung seiner Erbsenversuche nicht gelogen // Biologie in unserer Zeit. 4. 1995. S. 49–53.]. Однако основания этой критики в настоящее время принято считать дискредитированными, и, похоже, нет никаких реальных поводов сомневаться в правдивости Менделя[51 - Подробнее см.: Fairbanks D. J., Rytting B. Mendelian Controversies: A Botanical and Historical Review // American Journal of Botany. Vol. 88. 2001. P. 737–752.]. Он вел подробные записи своих наблюдений, фиксируя все – даже результаты, не соответствовавшие его теоретическим ожиданиям[52 - Franklin A. Ending the Mendel – Fisher Controversy. Pittsburgh, PA: University of Pittsburgh Press, 2008. P. 6–7.].

У Менделя был экземпляр «Происхождения видов» Дарвина, и он, очевидно, понимал, что его собственные исследования позволяют разрешить одно из главных затруднений дарвиновской теории[53 - Точнее, у него была копия второго немецкого издания 1863 года, основывавшегося на третьем английском издании 1861 года. Два отрывка книги были отмечены в этом контексте двойными линиями.]. Следующий отрывок «Происхождения видов» Мендель отметил на полях двойными линиями: «Незначительная изменчивость гибридов в первом поколении в противоположность изменчивости в последующих поколениях – факт любопытный и заслуживает внимания»[54 - Перевод по: Дарвин Ч. Происхождение видов путем естественного отбора. СПб.: Наука, 1991. С. 261.]. Как отмечал самый выдающийся биограф Менделя, этой тайне не суждено было долго оставаться нераскрытой: «Мендель, должно быть, испытывал некоторое удовлетворение при мысли, что его теория вскоре объяснит этот любопытный факт»[55 - Orel V. Gregor Mendel: The First Geneticist. Oxford: Oxford University Press, 1996. P. 193.]. Однако Дарвин, насколько можно судить, ничего не знал ни об идеях Менделя, ни об их важном значении для его собственной теории.

Сам Докинз отмечает, что все могло бы сложиться совсем иначе, имей Дарвин доступ к результатам исследований Менделя[56 - См.: Докинз Р. Капеллан дьявола. М.: АСТ: CORPUS, 2021. С. 112–113.]. По его мысли, Мендель «возможно, не представлял себе значения своих открытий, иначе он мог бы написать Дарвину»[57 - Перевод по: Докинз Р. Эгоистичный ген. М.: АСТ: CORPUS, 2014.]. Я склонен предполагать, что в действительности Мендель осознавал значение своих открытий, о чем свидетельствует необычно густое подчеркивание вышеупомянутого отрывка из «Происхождения видов». Возможно, он чувствовал, что сделал уже достаточно для обнародования своих результатов. В конце концов, Мендель был монахом и потому, возможно, не желал далее себя рекламировать. Во всяком случае, к 1881 году его работа упоминалась в нескольких крупных британских англоязычных источниках.

Мендель показал, что наследование, по-видимому, определяется некими «единицами» или «факторами». Но что это за единицы? Это подводит нас к открытию гена – событию важному как и само по себе, так и в свете своего фундаментального значения для дарвинистского мировоззрения в изложении Докинза.

Открытие гена: Томас Хант Морган