Новая Василиса

Настасья Сергеевна нахмурилась и посмотрела на меня с сомнением.

– Увела, получается?

– Получается, чего греха таить… Но ведь сдохнет с ним, бедный, с таким-то хозяином!

– Это да… Ну, ладно, только чем его кормить-то? Вон какой большой!

Я почесала затылок. Кажется, об этом я не подумала. Ладно, что-нибудь придумаем.

…

И снова не спалось. Жаркие ночи выматывали сильнее дневного пекла. Проворочавшись с час в мокрой от пота простыне, я схватила полотенце и выбежала в темноту. Брэк тенью скользнул за мной. Для столь грузной собаки он двигался на удивление бесшумно. Лишь прерывистое дыхание выдавало его присутствие. Хорошо, что живём на окраине города, рядом с рекой. Даже представить страшно, как люди спят в каменных коробках…

Вода была тёплая. Я с сожалением хлестнула ладонью по поверхности. Освежиться не получится. Но мой пёс, не оглядываясь кинулся в реку. Я посмотрела ему вслед и потянула шорты вниз. Да, лучше уж в воде, чем в поту.

Лёжа на спине, я считала звёзды. Волны укачивали, словно в колыбели, но спать не хотелось. Плюх, плех, пух, швах, бах, – тихонько плескались волны о камень на берегу, словно напевали колыбельную. В голове всплыла давняя мелодия, мама пела мне, когда я прибегала к ним в постель ночью от страха.

Я замычала её себе под нос и вдруг услышала, как Брэк с берега тихонько подвывает. Сначала подумала, что он так зовёт меня. Но, прислушавшись, поняла – поёт. Почти попадает в ноты. Словно сам не раз слышал эту мелодию. От неожиданности я забултыхалась и хлебанула носом воду. Горло перехватило, я закашлялась. И тут кто-то схватил меня за руку. Это был Брэк. Тихонько, чтобы не повредить кожу, но твёрдо, потянул к берегу.

Хороший мой! Он решил, что я тону…

На берегу я стиснула его большую клыкастую морду в порыве благодарности:

– Мне с тобой ничего не страшно, мальчик. Спасибо, мой хороший!

Брэк потёрся о мою щёку и отстранился. Прислушался и резко шмыгнул в сторону.

– Куда ты? – крикнула я в темноту.

Идти за ним было бы безумием – вокруг плотной пеленой висела тьма. Только тропинка к дому белела в отсветах звёзд. Я подождала ещё немного и вернулась домой. Ничего, к утру вернётся. Наверное, у него ночная охота…

…

Баба Настя с утра подняла меня чуть свет. Сейчас я уже к этому привыкла. Но поначалу даже подумывала сбежать от прелестей деревенской жизни.

Чай, пара булочек с корицей и чистка хлева, пока солнце не поднялось высоко над горизонтом.

– Опять ночью купаться ходила? – проворчала бабушка, перекидывая сено в компост.

– Не спалось, Ба, – отмахнулась я, – жарко.

– А пёс твой где?

– Не знаю, наверное охотится где-то, – а , и правда, Брэк ещё не вернулся.

В душе шевельнулся червячок – неужели к прежнему хозяину сбежал?

– Ты под утро опять кричала…

Я выпрямилась и уперлась вилами в землю.

– Что?

– Да, про сказку что ль какую? Кощея поминала, Ивана-царевича. На ночь книжку небось читала?

Я хмыкнула. Сказку… Страшную…Фильм ужасов…

– Не, Ба, фильм смотрела.

– Ну-ну, – качнула Настасья Сергеевна головой, – до полночи фильм смотришь, в полуночи купаешься, до утра кричишь, а утром тебя не подымешь!

– Ну, так лето же! Когда ещё ночами-то гулять?

– Замуж тебе надо! – вынесла она свой вердикт, – Сразу бы все глупости из головы вылетели. Неси, давай, корзину в дом! Да не кувыркай! Побьёшь яйца!

– Ой, не-е-е, – протянула я с возмущением, – даже не мечтай! Мне моя свобода дорога!

– Останешься бобылкой одинокой на старости лет, вспомнишь меня потом…

Я подошла и обняла старушку одной рукой.

– Не бойся, Ба, не останусь, ещё годок погуляю, потом рожу себе дочку…

– Это как «себе»?? Без мужа? – она всплеснула руками, выворачиваясь из моих объятий, – Не дури, девка! Не хорошо это! Давай, я тебе жениха найду хорошего? Познакомитесь, пообщаетесь, глядишь, и сладится всё. А?

Я вздохнула. Мы этот спор уже не раз затевали, да всё без толку. Нельзя мне ни к кому привязываться. Судьба такая. Буду жить одна…

А бабуля продолжила:

– Я уж и приглядела одного. В музее нашем новый хранитель появился. Не старый ещё, лет сорок. Соседка сказала – краси-ивый! На какого-то певца похож. Давай, в субботу сходим, будто на экспозицию посмотреть, а?

Я кивнула молча. Сходим, чего не сходить. Всё ж какое-то развлечение.

Брэк вернулся лишь к обеду и сразу завалился под крыльцо спать. А я взяла полотенце и пошла на реку.

Сегодня берег был многолюден, сказывалась жаркая погода да каникулы у студентов и школьников. Поискав глазами место поудобнее, я нырнула под большую ветвистую пятерню старой ветлы. Отсюда, как на ладони, видно было всех, кто купался, зато я оставалась практически незаметной.

Люди стали моим хобби. Я неустанно наблюдала за всеми, кого встречала, и складывала в копилку образы, словно делала наброски. Поэтому и ходила по разным людным местам, наблюдая, изучая и делая выводы.

Многие из тех, кто бултыхался сегодня в реке, были мне знакомы. Соседка с маленькими детьми, пара студентов, снявших сарай на лето, мальчишки из моей школы разных возрастов. Под соседней ветлой на покрывале грустили две подружки. В прошлом году я выпускала их в большую жизнь. И даже знала причину их подавленного настроения: обе потеряли своих парней в той войне, что никак не могла закончиться. Вслух об этом никто не говорил, только переглядывались и вздыхали. Ребят становилось всё меньше, а несчастных глаз всё больше. Я предпочитала не лезть во всё это. Когда дети на уроке начинали задавать вопросы, разводила руками и старалась отвлекать их, знала лишь одно – если не мы, то нас. А значит, нужно потерпеть. Была бы я магом… Снова мысли вернулись к моему магическому прошлому, пришлось себя одёрнуть. Нет, не надо! Всё забыто… Я просто человек! И мне очень жарко, а значит, надо окунуться…

Попросив девчонок присмотреть за моими вещами, я с разбегу плюхнулась в воду и нырнула, как можно глубже.

Не думать… Не думать… Не думать…

От неожиданного прикосновения я резко вздрогнула и вдохнула воду. В глазах потемнело.

Очнулась уже на берегу. Надо мной нависло несколько встревоженных пар глаз.