Василиса. Магическое дно

Я закрыла голову руками и закачалась из стороны в сторону. Влипла…

– Эй, девонька, ты там не плачешь часом? – Егоровна с беспокойством заглянула мне в лицо.

– Нет, не плачу… Может, надо? Вдруг легче станет?

– Слезами, оно что ж, горю помочь не получится, только глаза опухнут, и нос покраснеет. Я сейчас Ивана Ивановича запарю, а потом всё мне расскажешь. Вдвоём горе легче перегоревать…

Я даже улыбнулась её словам:

– Это не горе. Это проблема. Я бы сказала – проблемище…

Привычно сдвинув стену лифта, Егоровна шагнула в коридор и щёлкнула выключателем. Мы попали в обыкновенную советскую хрущёвку. Маленькая прихожая, смежный санузел и кухонька пять метров. И распашонка с одной дальней комнатой.

– Что глядишь? – прищурилась хозяйка. – Тесно?

Я кивнула.

– А мне одной много ли надо? Только вещи храню, видишь, даже спать некогда. Вздремнула на табуретке – и то ладно.

От удивления и жалости у меня брови домиком встали:

– Это как так – не спать? Неужели не тяжко? Так-таки никогда не спите? В смысле в кровати?

Старушка только пожала плечами:

– Такая моя жизнь. И знаешь, мне другой не надобно. Ведь вы все для меня – семья. Большая, шумная, но любимая. Лифт, он же целые сутки всем нужон. То вверх, то вниз. ЛюПарНас вона какой высокий! Пешком не набегаисси…

Она проговаривала это всё скороговоркой, попутно растапливая свой самовар. А я пока разглядывала комнату. Всё в ней было, как в старые времена. Словно время остановилось в отдельно взятой квартире. Старые стулья, дорожки на дощатом полу, шитые скатерти и салфетки. Даже занавески на окнах напоминали года эдак пятидесятые…

Стоп! Окна?! Какие окна?? Мы же в самом подвалишном подвале!

Я подошла к окну и уставилась на… улицу! За окном обычная московская улица. Вполне себе современная.

– А… это… м… как? – замычала я, тыча пальцем в окно.

Егоровна распрямилась, недоумённо глядя на мою реакцию.

– Что не так? Окно как окно. Чего удивительного?

– Но мы же в подвале?!

Она всплеснула руками и засмеялась:

– Чудо ты, Василиса! Я ж тоже маг! Просто из лифта в подвале переход постоянный есть прямо в мою квартиру. С такой работой домой не набегаешься!

Пока самовар закипал, Егоровну позвали в лифт. Вдруг зазвенел колокольчик в прихожей. Я было дёрнулась, а она махнула рукой.

– Сиди тут, это лифт вызвали. Я отвезу народ и сразу сюда. Ничего? Подождёшь?

– Конечно, послежу за Иваном Ивановичем, – улыбнулась я.

И минуты не прошло, как она вернулась.

– Вот видишь, быстро. К ночи народ поменьше бегает, есть время передохнуть. Ну-с, рассказывай. Будем кумекать…

Моя история вызвала у неё сначала улыбку, а потом досаду:

– То, что Костя стал великим, я не удивлена. Это был лишь вопрос времени. Но! То, что Сёва хочет его в Комитет отдать, это плохо. Нельзя ему ЛюПарНас покидать, никак нельзя, вот в чём дело!

– Почему, Настасья Егоровна? – подалась я вперёд через стол, согнувшись к ней. – Расскажите мне всё, что про Кощея знаете. Может быть, это поможет мне его убедить?

Она задумалась на какое-то время. Самовар уже начал пыхтеть.

– Давай сначала чаю попьём. Суть да дело, а думать лучше на сытый живот!

Уже прихлёбывая горячий ароматный чай из большого блюдца, она вздохнула и завела свой рассказ:

– Опосля войны маги стали в Москву возвращаться. Встал вопрос, что нужно какую-то общину создавать, помогать людям, восстанавливать страну. Ну, понимаешь? Время тяжёлое было. В открытую магов не собрать, вот и устраивались многие на заводы и отсюда уже тайно делали свои дела. Благо в цехах мест потайных много было. Борис Алексеевич тогда ещё совсем мальчишкой был, подростком. Творил, конечно! Силы много, а как управляться с ней, не знал. Они его сыном полка звали. Вот из местной шпаны заводской и сколотили команду три друга: Любавин Борька, Настасьин Серёга да Витька Паршин. И как в старом фильме про ТОТР, помнишь? Так и они создали свою тайную команду, общество ЛюПарНас – по фамилиям трёх друзей. Конечно, это была детская забава. Но когда началось развитие научных предприятий, стали создавать всякие НИИ, вот тогда они и вспомнили про свой ЛюПарНас. Только теперь всё стало совсем серьёзно. Диссертации писали, исследования проводили… Хотели разработать формулу магической силы! Даже реактор сотворили, якобы превращающий людей в магов… Но, как видишь, из этой затеи ничего не вышло. Реактор замкнуло, Боря погиб, Серёга после этого спился и помер где-то тихим бомжом. А Витька до того разочаровался в идее всеобщей магии, что плюнул на ЛюПарНас и ушёл. Где он теперь, никто не знает. Косте было три года, когда отец погиб. Мать его одна тащила. Но она была слабой, заболела рано и ушла. А Костя тут, при ЛюПарНасе, взрослел. Так что мы ему семья и есть. Нельзя семью бросать, никак нельзя! Да и сам он не захочет…

Егоровна замолчала, отставив пустую чашку. Звон колокольчика заставил её вздрогнуть:

– О! Лифт зовут! Я скоренько!

Проводив её взглядом, я задумалась. Что если Костя до сих пор верит в идею отца? Ведь для чего-то он тут. Не бросает, душу в ЛюПарНас вкладывает. Некая шальная мысль мелькнула у меня в голове и снова пропала. Как я могу уговорить его бросить семью, дело всей жизни его и его отца? Да я уже чувствую себя предателем! Не могу я! Не хочу…

Егоровна вернулась и начала собирать посуду:

– Ты погоди, не торопись решать. Надо подумать, чем Косте в Комитете лучше, чем дома? На что он может согласиться?

– А Вы не знаете, может, он лелеет надежду на продолжение дела отца? Ну, насчёт всеобщей магии?

Егоровна остановилась посреди кухни с чашками в руках:

– Не знаю. Может, и так. Но ведь это утопия! А Костя – человек разумный, серьёзный… вряд ли…

– Если бы так, то из Комитета у него будет больше возможностей, больше власти, силы… Как думаете, поможет это его уговорить?

– Сомневаюсь. Прибереги этот аргумент напоследок. Сначала надо просто поговорить. Ведь он не знает, что больше некому этот пост занять?

Я покачала головой:

– Пока нет, боится, что просто придут и в наручниках заберут в Комитет…

– Вообще, знаешь, – Егоровна решительно подошла ко мне, – с ним надо прямо и честно говорить, не юлить. Вот если наотрез откажется, тогда и будем думать, чем соблазнить.

Мы ещё немного помолчали, глядя друг на друга.

– Спасибо Вам, Настасья Егоровна. Мне вроде как легче стало. Словно я не одна теперь буду его уговаривать. Ну, мне пора, тихой ночи Вам.