Исповедь разведёнки

– Конечно, – сказал Андрей, и еще раз повторил свою речь.

Нужно было видеть в тот момент отца. Его глаза налились кровью от ярости. Мы его тогда еле-еле сдержали от того, чтобы он не пошел домой.

А рано утром я, отец, папин брат с женой и бабушкой отправились к нам домой. Заходя в квартиру, мы увидели, что мать спит на полу в прихожей. Видимо после очередной бутылки не смогла доползти до кровати.

– Вставай! – сказал отец, поднимая ее с пола.

– В общем, так, тебе десять минут на сборы своих вещей и катись куда подальше отсюда, но чтоб глаза мои тебя больше не видели.

– А-а-а! – закричала еще пьяная мать, увидев всех нас, – опять против меня заговор составили.

– Я знаю, это ты опять чего-то наговорила, – кричала мать обращаясь к бабушке, не понимая до сих пор картину происходящего.

– Ты подлая. Я тебя ненавижу. Ты кроме своей дочери и ее детей никого не любила и не любишь, – вопила она на всю квартиру.

– Заткнись! – сказал отец. Быстро собирай вещички и катись на все четыре стороны. Твои фокусы сейчас не пройдут. Как ты могла? Как ты могла продать свою собственную дочь? – сказал отец со слезами на глазах.

И тут, видимо, осознав случившееся, она упала на колени и начала просить у отца прощение, пообещав при этом отказаться навсегда от употребления алкогольных напитков. Отец поверил ей, но вот только хватило ее буквально на несколько недель, а там опять всё по новой. Да это в принципе, по всей видимости, было без разницы. Как говорится, разбитую чашу не склеишь, даже суперклеем.

– Суперклей клеит всё, – произнес попутчик, глядя в мои глаза.

– В принципе, возможно всё. Но сколько бы мы не старались, трещина останется навсегда.

– Ну, можно краской закрасить, – сказал попутчик.

– Конечно, можно и краской закрасить, и зашпаклевать и тому подобное. Но ведь трещина всё равно останется. Тот, кто разбил чашу, а потом постарался и склеил, никогда не забудет этой трещины, даже если ее не видят другие люди. Вот так и в моей семье: родители хоть и постарались склеить чашу семьи, но про трещину забывать уже никто не хотел.

Да-а-а, – произнес попутчик. И что было потом?

–Потом? Потом бабуля, сняв со своей сберегательной книжки накопившиеся деньги, сама лично отвезла их Игорю Васильевичу.

После произошедшего отец начал пить еще сильнее, да еще и загулял с соседкой со второго этажа. В результате мать винила в своей неудачной жизни отца, меня в том, что я неблагодарная, а про то, что она сама создала такие отношения в семье, она даже и думать не хотела.

– Бабушка, спрашивала я, – неужели я заслуживаю такую мать?

– Видишь ли, родителей не заслуживают, как ордена. Их просто любят, – ответила она, обнимая меня своими теплыми руками.

– Но как ее любить, если она так со мной поступила? А если бы Андрей не работал в «Империале», что бы было тогда?

– Бог милостив к тебе, поэтому и Андрей там работает. Я знаю, тебе тяжело сейчас. Но, должно пройти время, чтобы ты успокоилось, а раны на твоем сердце затянулись. Время. Время всё лечит и расставляет на свои места.

– Не знаю, бабушка, но у меня такое желание купить ей билет в одну сторону и отправить в Николаев к ее родителям.

– Я знаю, но только вот делать этого не надо. Нам неизвестно как сложатся отношения у твоих родителей. Да и потом, в свой адрес кроме упреков ты ничего не получишь. Я знаю Зою. Мы ведь не один год с ней вместе прожили. Она в очередной раз поверит своей дочери, а нас станет обвинять в случившемся.

– Но почему? Может быть, всё наоборот будет?

– Мы можем сейчас с тобой только строить догадки и больше ничего. Как бы мы ни хотели, но мы не можем знать, что будет дальше. Мы даже про завтрашний день ничего не знаем.

– Но ведь надо как-то бороться с ней, с ее пьянкой? Мне жить не хочется. Мне людям в глаза смотреть стыдно.

–Леночка, у тебя на данный момент только один выбор: выжить или умереть. Да, вот сейчас вокруг тебя сплетни, усмешки. И твой внутренний мир похож на континент, состоящий из пустынь, требующих глоток чистой воды, землетрясений и вулканов, которые постоянно извергаются и выдают поток горячей лавы, ледников, похожих на острие ножа.

– Всё верно. Постоянно удивляюсь тебе, откуда ты всё это знаешь? Мне иногда даже кажется, что ты видишь любого человека насквозь.

– Лена, людей не надо видеть насквозь, их чувствовать надо.

– Научи меня чувствовать других людей.

– На первых порах тебе необходимо научиться чувствовать себя, свою душу, свой внутренний мир.

– Но как?

– Закрой свои глаза. И представь, что внутри тебя, внутри твоего тела, вместо суши, вулканов, ледников находятся голубые чистые озёра и прекрасные леса. Там бескрайний мир пышной зелени и солнечной, теплой погоды. Побудь в этом состоянии пару минут, а потом с выдохом открой свои глаза.

Я закрыла глаза. Открыв их через пару минут, я вдруг почувствовала приток новых и замечательных мыслей. Внутри стало спокойно и комфортно.

– Бабушка, – обнимая её, проговорила я, – ты просто волшебница! Как тебе это удается? Сразу же жить захотелось. Да и плевать на то, что другие думают и говорят, ведь правда?!

– Всё что тебе нужно так это наполнить свой внутренний мир любовью, одобрением, смирением и пониманием— с нежностью сказала бабуля.

– Смирением? Одобрением? – возмутилась опять я. – Кого одобрять? Свою мать, которая ради бутылки водки продает свою дочь?

– Я понимаю, что тебе не хватает солнца для защиты. Но чтобы солнце внутри тебя было вечно тебе нужно понять, осмыслить, полюбить окружающую действительность такой, какая она есть. Принять всё как есть и двигаться к своей цели. А если ты будешь жаловаться или сопротивляться той ситуации, в которой ты оказалась, ты не выживешь. На этой планете есть только один способ выжить – принять всё то, что тебя окружает, и двигаться к своей цели.

– То есть, где бы я не находилась, чтобы меня не окружало, принимать это и идти к своей цели?

– Да! И только тогда ты победишь. У тебя может быть какая угодно мать, но нет смысла с этим бороться. Прими это как есть и просто двигайся к своей цели. Ведь у тебя есть своя цель. И она не о том, чтобы бороться с алкоголизмом матери. Она в твоей мечте. Прими это и действуй.

– Возможно, ты и права. Но, видеть, слышать, а уж тем более жить под одной крышей вместе с ней, на данный момент я не могу и не хочу.

– Это твое решение. И какое бы оно для тебя не было, оно самое правильное, – спокойно сказала бабуля.

*****

Через месяц после этого разговора мне исполнилось восемнадцать лет. С Виктором после ссоры я больше не виделась, но если только в моих снах… Я не знала где он, что с ним. Я просто по нему очень сильно скучала. Скучала по его пылким поцелуям, жарким объятиям, обаятельной улыбке с ямочкой на правой щеке, голубым глазам и твердому плечу, на которое я так сильно любила опираться. Порой у меня был внутренний порыв, бросить всё и всех и очень быстро прибежать к нему домой… Но я этого никогда не делала.

– Почему? – с удивлением спросил попутчик.

– Но во-первых мне мешала моя гордыня. А во-вторых я боялась услышать из его уст слова: «Прости, но между нами всё кончено. Я встретил другую девушку и мы любим друг друга». Знаешь, а я ведь до сих пор о нем ничего не знаю. Хочу знать, но что-то непонятное и страшное живущее у меня внутри останавливает меня от этих действий. Но это я так, отвлеклась…

Мне исполнилось восемнадцать лет и Дмитрий Михеев первый, из всех окружающих меня поклонников, сделал мне предложение о замужестве. В ЗАГС я тогда идти отказалась, а через неделю переехала жить в дом его родителей.

Вот так непринужденно он стал моим первым мужем. С родителями Михеева у меня сложились прекрасные отношения. Они очень милые и добрые люди. Всё, что бы я не сделала, их радовало. А еще большим удивлением было для меня то, что мой папа и отец Михеева были одногруппниками, когда учились в училище.

О том, чтобы у нас с Михеевым был ребенок мы даже и не думали. Сразу же для себя решили, что в первую очередь мне следует закончить институты, в которых я училась. И однажды после очередной сданной экстерном сессии на отлично, мой куратор в СИНХе предложил пойти поработать в некую строительную фирму бухгалтером. Я не раздумывая согласилась.

Устроившись на работу бухгалтером, я полгода получала зарплату просто так, осознав то, что учеба в институте намного отличается от практики. Главный бухгалтер этого предприятия Галина Сергеевна через год собиралась на пенсию. Но так как она была довольна своими директорами, просто так передавать свое бухгалтерское детище она не хотела. Поэтому у нее была задача сделать из меня достойного главного бухгалтера. Каждый день я делала работу, которую другие бухгалтеры уже сделали. То есть она давала мне первичные документы, и я их обрабатывала. Потом показывала ей свои получившиеся отчеты, а она проверяла и исправляла ошибки, если таковые имелись.