Видящая

– Вы не пускаете родителей в палату намеренно?

Врач тяжело вздохнул.

– Они не могут прийти, Элеонора.

– Они тоже в больнице? Здесь? В другой? Можно мне мой телефон. Он со мной был, когда я была в машине. Я хочу им позвонить…

– Телефон? – как-то рассеянно спросил врач. – Я сейчас, – и вышел.

Эля ничего не понимала, к чему эта скрытность и секретность? Головокружение мешало сосредоточиться.

В коридоре послышался шум и уже у дверей -голоса. Один из них был голос Веры – её тёти, но так как разница в 8 лет делала их похожей на сестёр, то и обращение к друг другу у них было упрощенное.

– Вы не можете меня отсюда выгнать. Я единственный родной человек ей.

И дверь распахнулась, являя воинствующую тётку и ошарашенного недовольного врача, а позади женщину в белом халате. Зашли все трое.

– Меня не пускали к тебе, – недобро зыркнув на доктора, прошипела Вера. – Привет, Элечка.

– Привет, Вера, -девушка светло улыбнулась. – Приятно видеть тебя. Как…

– Как ты? – перебила тётка. -я понимаю, что всё болит. Потерпи, немножко, всё постепенно будет приходить в норму.

– Мне колют обезболивающие, так что терпимо …Как мам…

– Ты знаешь, я принесла тебе книги. Как только сможешь приподниматься -сможешь читать. Но и доктора должны разрешить.

– Хорошо, спасибо. Как род….

– И тебя спрашивали в институте. Хотели прийти сокурсники, но их не пускают. Может, чуть позже, когда ты будешь чувствовать себя намного лучше.

– Я поняла. Ты мне слово не даёшь сказать, – попыталась улыбнуться Эля. – Как мама с папой? Где они?

Вера почему-то посмотрела на врача, а тот на женщину в белом халате.

– Что? Что-то не так? – Эля с трудом сглотнула. Сначала пришла мысль, что если бы они были в больнице, то первой новостью Веры было бы о здоровье сестры и её мужа. А в коридоре она сказала, что единственный родной человек…Сердце пропустило удар…

– Что с родителями? Они живы? -она пристально смотрела в лицо тётки, ища ответ на вопрос. Чувствовала, что сердце останавливается, когда по щеке Веры побежала одна слеза, вторая и та неуверенно покачала головой. Воздух в легких резко закончился. Эля, как рыба хватала его ртом.

– Нет! Это не может быть правдой…-она покачала головой в одну сторону, другую. Комната стала раскачиваться вместе с ней. – Неправда!Так не должно быть! Нет! Позовите маму! -истерика медленно накрывала её. Захотелось кричать, визжать, вскочить с кровати и биться от бессилия…

Валентин Юрьевич, наблюдавший за Элей, громко крикнул: Света! – И тут же из-за спины доктора выбежала медсестра со шприцем.

– Давай. – приказал он, и та вколола укол.

– Не надо уколов, я не буду …, – и Эля медленно погрузилась в сон.

Выходила она из состояния сна тяжело….

Её ощущения сейчас и последующее ближайшее время складывалось из 4-х составных: Боль, Страх, Пустота, Холод. Причём холод был не только физическим. Он вымораживал всё внутри и забирался в душу, вводя в оцепенение. Ей было плохо и холодно…и опять плохо. Не помогали даже ежедневные длительные визиты тетки. А посещения сокурсников вообще выносила с трудом. Их жалостливые взгляды бесили. А еще было до боли горько осознавать, что у них всех есть родители, а у неё ….уже нет. Ей хотелось быстрее покинуть эту больницу, но возвращаться домой в пустую квартиру было страшно. Как она теперь будет? Одна…

Тогда в больнице почти перед выпиской Эля увидела сон, где были живы её родители. Это был странный сон. Без звука. Там были мама и папа. Там была и она. И она видела себя со стороны. Разве такое может быть во сне? Обычно в сновидениях она была главной участницей. А тут…Как зритель, смотришь немое кино и чувствуешь, переживаешь за героев сна. Вот родители собираются в эту роковую поездку. Эля видела, как она готовит вещи в своей комнате, закидывая их в лёгкую спортивную сумку, подтанцовывая под музыку. Она хорошо помнила, какая это была композиция. Вот она переместилась в комнату родителей. Как во сне это удалось, Эля не поняла. Те тоже паковали вещи, всё -таки на три дня своим ходом в Москву – надо было что-то взять. Хотя бы минимальное количество вещей. Родители о чём-то спорили. Эля не слышала. Но знала, о Вере. Спор потом перенесётся в машину, угрожая перерасти в скандал…. Мама хотела в поездку взять сестру, тем более, что место было, и Вера хотела. Отец был против. В машине он спорил с мамой, говоря, что всегда хотел поехать своей семьёй.

Как получилось так, что во сне детально воспроизводятся все движения, все прошлые действия. Вот Эля подаёт маме розовый шарфик, а сама бежит в комнату за забытыми наушниками к плейеру. Если бы она тогда знала…Если бы могла повернуть время вспять…Эля открыла глаза. Так она не спала? А как тогда увидела?! Может это последствия травмы? Доктор говорил, что у неё сотрясение мозга. Это может так повлиять?

Эля просто закрыла глаза и продолжение картинки возобновилось с того места, где прервалось. Как такое может быть?! Девушка открыла глаза. Она не спала! Это не сон! Это её больное воображение! Закрыла глаза и опять, словно отключила паузу, картинка пошла с остановленного места. Господи! Если она расскажет такое врачу, её упекут в психушку!..

Второй раз она попыталась «вспомнить» день перед поездкой. И опять всё в деталях пронеслось перед глазами…

Вскоре, это было её главным занятием- смотреть картинки из прошлого, где вся семья была …в полном составе…Порой она выхватывала эпизоды, о которых напрочь забыла. Наверное, тогда память не считала их стоящими. Теперь Эля смаковала каждый кусочек их прошлой жизни. Выныривать из этих картинок совсем не хотелось. Реальность накрывала её щемящей пустотой и болью утраты…А приобретенные способности помогали забыться и отвлечься от горькой действительности.

Физически она очень быстро восстанавливалась. Головокружение почти прекратилось. Кости срастались правильно и скоро, на удивление всему медицинскому составу.

– Тебя чем-то поят? – шутил по этому поводу лечащий врач. -Такими темпами мы тебя уже через неделю выпишем…Сначала будешь передвигаться на костылях, потом с помощью тросточки, ну, а потом и бегать будешь …от женихов.

Эля видела, что Валентин Юрьевич пытается её поддержать и вывести из депрессионного состояния. Она слабо улыбнулась и просто кивнула, соглашаясь.

Вера предложила племяннице жить у неё, а квартиру родителей сдавать. Это был лучший вариант для обоих. После выписки Эля должна была некоторое время быть дома, соблюдать определенный режим, выполнять упражнения и ходить на физиопроцедуры в свою поликлинику.

В институте пришлось взять на полгода академический отпуск. Чтоб легче было возвращаться, она брала у сокурсников темы и лекции. Приходилось штудировать их самостоятельно.

Девушка с трудом привыкала к новой жизни. Вера старалась её всячески помочь и отвлечь. Даже взяла на первое время неоплачиваемый отпуск. Племянница сначала возражала, что она не маленькая, и не инвалид…Потом, поняв тщетность своих попыток, приняла помощь тетки. Тем более, что та тоже осталась без близкого человека-сестры. Они вместе выходили в магазины и прогуляться, насколько позволяли девушке её восстанавливающиеся ноги. Она стала понемногу рисовать. Но в основном, это были портреты мамы и папы… И, каждый раз при удобном случае и, когда Веры не было рядом, погружалась в транс. Это стало привычкой, ежедневной необходимостью.

Так пролетело полгода…Словно в каком-то сне. А сны она видела не часто. Или не запоминала их. Так хотелось в сновидениях увидеть родителей, чтобы поговорить с ними. Обнять их…

Однажды ночью она увидела маму во сне. Та была такая …живая, тёплая. Они стояли на красивой полянке. Место было не знакомое, но очень живописное, словно сошедшее с полотен искусных пейзажистов. В жизни семья никогда не бывала тут….

– Мама, как я скучаю по тебе, папе! А где он?

– Он сегодня не смог прийти…Эля, я хотела с тобой поговорить. Попросить. -она убрала с глаз дочери прядь волос. Эля тут же взяла руку матери и прижала к своей щеке. – Не используй свои способности так, впустую. Они тебе не для этого даны.

Эля опешила. Замерла. Рука опустилась, выпуская мамину ладошку. Какой странный сон. И этот разговор…А эти способности – это всё, что у нее осталось …Они дают возможность увидеться с родителями, выхватывать забытые моменты, лелеять каждый миг, проведённый с ними. Погружение в уже прожитые дни. Это было …как наркотик. Поэтому Эля запротестовала:

– Я только этим живу…

– Вот это и неправильно. Ты должна жить настоящим, а не прошлым. Жизнь продолжается, моя девочка. Не хорони себя вместе с нами. Нам от этого больно. Используй свой дар для блага. – Она погладила дочь по голове, прямо как в детстве.

Эля зажмурилась от такой ласки и грустно улыбнулась.

–Я могу видеть прошлое, но мне нельзя теперь видеть вас. Тогда зачем это мне? – она смотрела на маму, греясь в лучах её тепла и нежности. – Как его использовать? Если бы у меня был дар видеть будущее, я могла бы предупредить о беде, катастрофе…А так…Тогда он мне не нужен! -она распахнула во сне глаза.

– Глупышка, он поможет тебе обрести счастье, – мать прижала Элю к себе. – И у тебя всё будет хорошо.

– Уже не будет! Вас нет и …

– Ш-ш-ш,– мама мягко прикрыла ладошкой рот. Даже запах маминых рук во сне ощущался остро. – Мы хотим видеть тебя счастливой. Не смотри больше на нас через свои способности. Пообещай мне, пожалуйста.

Эля замотала головой, глотая ком в горле.