Рыцарь страха и упрека

Когда Соня поняла, что беременна, ей сделалось страшно. Она даже не сразу сообщила об этом Павлу: а вдруг он не обрадуется, ведь в их возрасте многие хотят еще погулять, пожить «для себя»? Но Павел воспринял новость хорошо. Сказал, что жаль, конечно, Соня не успела окончить институт и ей придется брать академический отпуск, но Павел считал, что этот отпуск не будет очень уж долгим, он рассчитывал на помощь своей матери.

Его расчет полностью оправдался: после рождения Даши Соне не пришлось очень уж надолго отрываться от учебы, бабушка активно включилась в заботу о малышке, а когда стало можно, и вовсе забрала ее к себе.

Через месяц после рождения ребенка Константин Александрович купил Павлу машину, и сообщение между родителями и молодой семьей стало совсем беспроблемным.

Когда Даше исполнился годик, Соня вернулась в институт. Павел в это время все свои усилия направлял на то, чтобы сделать карьеру. Именно карьеру Павел считал хребтом жизни мужчины.

Он не понимал, как может устраивать сорокалетнего мужчину работа рядового врача в поликлинике или преподавателя в техникуме. Участковый милиционер средних лет вызывал в нем презрительно-жалостливое ощущение. Что за цели ставят себе такие люди?

– Понимаешь, Сонечка, – пытался на пальцах объяснить Павел свою логику жене, – сотрудник милиции – это представитель власти. Мой отец тоже работает в органах власти, но к своей должности он шел много лет, проходил через такие интриги, что сам вспоминать об этом не хочет. Но он человек целеустремленный, волевой, умный, он свой путь все-таки прошел. Но пока его пройдешь, голова будет седая.

– Но в милиции ведь тоже звания даются не раз в год, – пожимала плечами Соня. – Там-то ведь как ни старайся, но через пять лет генералом не станешь.

– Конечно, Сонечка, конечно, ты абсолютно права, – подтверждал муж. – Но есть одна особенность, эта особенность заключается в самом процессе служебного роста. В сфере госслужбы и в нашей среде это происходит по-разному. Чиновник может вырасти до большой должности, реализовать себя полностью, а завтра поменяется власть и его со всеми званиями, регалиями, со всеми потрохами выкинут на улицу. Политика – капризная дама, часто меняет свои симпатии. А милиция была нужна и будет нужна любой власти во все времена. Понятно?

Соня не возражала против того, чтобы маленькая Даша большую часть времени находилась у бабушки, иначе она попросту не смогла бы окончить институт. Боязнь после длительного перерыва переиграть руки и лишиться профессии заставляла Соню относиться к учебе определенным образом: она уже не горела, она не трепетала при прикосновении к клавишам. Она просто получала диплом о высшем образовании.

После института вопрос о дальнейшем трудоустройстве решился как-то сам собой, будто другого варианта не могло бы быть и в принципе: Соня устроилась на работу в оперный театр. Туда, где прошло ее детство, где ей был знаком запах каждой пылинки.

В первые годы супружества Соня и Павел все свободное от работы время проводили вместе. Но постепенно ситуация стала меняться.

– Сонечка, надо делать карьеру, надо зарабатывать деньги, – говорил Павел. – Ты сама понимаешь: под лежачий камень вода не течет. В нашей работе все зависит от моей собственной активности, так что ты уж не обижайся, если мне придется иной раз задержаться ради какой-то встречи или чего-то неотложного. Просто знай, что все, что я делаю, я делаю на наше благо, в этом ты должна быть уверена.

Соня не спорила, она понимала, что у Павла важная, ответственная работа, у него ненормированный рабочий день, он одержим желанием сделать карьеру. В конце концов, он мужчина, он носит погоны и совершенно не обязан посвящать ее в детали своих профессиональных обязанностей. А может быть, даже и не имеет на это права.

Римма Матвеевна, однажды завладев Дашей, отпускала ее к родителям только на выходные, и то с большой неохотой.

Павел все реже забирал Соню с вечерних репетиций, когда они были у нее в графике, а приезжал уже сразу домой. Соня понимала, что он очень устает, жалела мужа. К тому же от постоянного рабочего стресса у Павла стала побаливать голова, и без пары рюмок коньяка спазмы и усталость никак не желали сдавать своих позиций.

Супруги стали слегка отдаляться, но Павел объяснял это нормальным ходом течения жизни: они ведь уже не влюбленные детки, они взрослые люди, у них ребенок, у каждого своя работа и свои обязанности. Так, говорил Павел, устроена жизнь.

Иногда он приводил домой сослуживцев, перед которыми Соня выступала во всем блеске. Ей и самой нравилось похвастаться своим борщом, баклажановой икрой или форшмаком. Чаще всего она не принимала участия в мужских разговорах, потому что они касались профессиональных тем, но всегда присматривала за тем, чтобы тарелки и рюмки не были пусты. Единственное, что ей было непонятно, так это зачем водить в дом людей, которые тебе не нравятся?

Уже не первый раз Павел приглашал на ужин одного парня, немного постарше себя, Романа Величко, который на вид показался Соне вполне приличным, вежливым, вставал, когда она входила в кухню, любезным, скромным. Паша заранее предупреждал Соню о том, что вечером придет с ним, Соня готовилась, угощала их чем-то вкусным, обязательно удостаивалась похвалы. В общем, вечер проходил нормально, но как только Роман уходил, Павел облегченно вздыхал.