Рыжая чайка

Рыжая чайка
Алла Ивановна Любченко

Перед вами история большой семьи. В жизни героев было многое: радостные открытия, досадные разочарования, предательства близких людей, горькие разлуки и, конечно же, настоящие чувства. Так тяжело возвращаться в места, где ты уже когда-то был, и встречать людей из своего прошлого. Так тяжело начинать всё с чистого листа… Но несмотря на удары судьбы, герои продолжают верить в то, что у каждого есть право на любовь и на счастье.

Рыжая чайка

Алла Ивановна Любченко

Корректор Екатерина Федорова

© Алла Ивановна Любченко, 2018

ISBN 978-5-4493-1924-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава первая.

Дорога в прошлое

Дождь, с утра заливавший город потоками воды неожиданно прекратился. О нем теперь напоминали лишь лужи на асфальте да тяжелые серые облака на мрачном, низко нависшем над домами небе. До отправления поезда Москва – Нижнереченск оставалось около получаса. Лара, легко поддавшись вокзальной суете, торопливо катила свой чемодан по мокрому асфальту перрона. На чемодане в неустойчивом равновесии громоздилась вместительная дорожная сумка, которую девушка то и дело поправляла и придерживала свободной рукой.

Готовый к отправлению состав вытянулся вдоль третьего пути. Лариса подошла к своему вагону и встала в конце очереди пассажиров, столпившихся у одной из его дверей. Люди быстро продвигались вперед, и скоро девушка оказалась перед миловидной проводницей, одетой в темно синюю униформу. Поздоровавшись, она подала ей свой паспорт и билет.

– Добро пожаловать! – Лицо гостеприимной хозяйки вагона осветила дружелюбная улыбка. – Проходите, Ваше место в четвертом купе.

Поблагодарив вежливую служащую РЖД, Лара вошла в вагон, без труда нашла свое место и, разместив под нижней полкой чемодан с сумкой, удобно села у окна. Отсюда хорошо просматривалась часть перрона и быстро убывающая толпа людей перед вагоном. В купе заглянула пожилая женщина.

– Добрый день, – кивнула она Ларе. Затем, повернув голову в сторону коридора, прокричала кому-то, – проходи сюда, Ульяша, наши два места здесь.

Ульяша оказалась прехорошенькой девчушкой примерно четырнадцати лет от роду, одетой в бледно – голубые джинсы и ярко – красную спортивную куртку, поверх которой вокруг шеи был намотан белый шерстяной шарф.

– Здравствуйте, – поздоровалась она. – Какая симпатичная у нас с тобой, бабуля, попутчица, – с интересом посмотрев на Лару, проговорила девочка.

Чтобы не мешать соседям, размещавшим в купе свою дорожную кладь, Лара вышла в коридор и с усилием приоткрыла фрамугу окна. В вагон ворвался свежий пахнущий осенней сыростью воздух, а вместе с ним – редкая морось вновь начавшегося дождя. Стал отчетливо слышен голос диктора, напоминающий по радио о скором отправлении поезда на Нижнереченск. Спустя несколько минут после радиосообщения вагон, подхватив запоздалых пассажиров, дернулся, тронулся с места и, оставляя позади себя перрон с провожающими, устремился вслед за локомотивом.

– Ну, счастливого пути, – тихо произнесла Лариса, глядя на появившиеся за окном светлые высотные здания нового спального района столицы.

«Хорошеет и растет Москва», – подумала она и тут же нахмурила лоб. Вспомнилась толчея в столичном метро, ежедневные изматывающие душу пробки на дорогах. Лара еще раз мысленно поблагодарила своего шефа, выбравшего из всех сотрудников ее для поездки в Нижнереченск. Эта командировка позволяла на время отвлечься от надоевшей деловой рутины и проблем, так неожиданно свалившихся на голову Ларисы.

«Все будет хорошо, – успокаивала она себя, – смена среды обитания позволит мне отдохнуть в провинции от московской суеты, поможет выбросить из головы хотя бы на время мысли о Ермолине и проверить прочность его чувств ко мне».

Она вошла в купе, аккуратно повесила на вешалку свою куртку с шарфом и, усаживаясь за стол напротив бабушки и внучки, с улыбкой произнесла:

– Нам повезло, едем пока втроем.

– Такой компании как наша помешать уже никто не сможет, – засмеялась женщина. – Давайте знакомиться, – предложила она. – Меня зовут Глафира Леонидовна, я работаю в библиотеке. Моя внучка Ульяна – ученица девятого класса Нижнереченской гимназии. – Женщина с любопытством посмотрела на соседку. – А к Вам как обращаться? – чуть помедлив, спросила она.

– Лариса, я еду в Нижнереченск по служебным делам. – Удовлетворила Лара любопытство случайной попутчицы.

Однако Глафира Леонидовна оказалась женщиной не только любопытной, но и словоохотливой. Она засыпала Лару ворохом вопросов, связанных с бытовыми проблемами москвичей. Ее интересовали столичные театры, известные актеры и актрисы, работающие в них, причем больше всего занимала теневая сторона жизни московской артистической элиты. Будучи хорошо осведомленной о деятельности наиболее известных обитателей Нижнереченска, она легко и непринужденно стала посвящать в их тайны свою случайную попутчицу.

Беседа, ненадолго прерванная ужином и после него подогретая крепким чаем из вагонного котла, затянулась далеко за полночь. Их разговорам не мешала Ульяна, уснувшая на верхней полке. Второе место наверху к радости обеих пассажирок так и осталось не занятым. Тесное общение соседок по купе продолжалось с небольшими перерывами на сон и еду весь следующий день и закончилось только утром, когда поезд, медленно сбавляя скорость, стал подъезжать к перрону Нижнереченского вокзала.

Распрощавшись с Глафирой Леонидовной и Ульяной, Лара вышла на привокзальную площадь и оглядела ее в поисках такси. Заметив ряд желтых легковушек, направилась к ним.

– До гостиницы «Центральная» довезете? – спросила она у одного из водителей, протиравшего тряпкой лобовое стекло машины.

– Без проблем, – улыбнулся тот, окинув Лару быстрым цепким взглядом. – Садитесь, девушка, в салон. Я сам помещу Ваш чемодан с сумкой в багажник.

До гостиницы доехали быстро. Она находилась в центре города на улице ранее носившей имя Ленина, а теперь переименованной в Губернскую.

Водитель такси, получив чаевые, услужливо перенес вещи Ларисы в гостиничный холл и оставил их у массивного кожаного кресла, рядом с которым на стуле нес службу скучающий охранник.

Простившись с шофером, Лара подошла к девушке администратору. Та дежурно улыбнулась, быстро оформила сроки пребывания ее в гостинице и вручила ключ от номера.

Поскольку номер находился на втором этаже, Лариса воспользовалась лифтом. Выйдя из его кабины, она с трудом покатила свой чемодан по длинному гостиничному коридору, пол которого был спрятан под мягкой ковровой дорожкой. Взгляд Лары сосредоточено заскользил по шеренге дверей с блестящими латунными номерными знаками. У двери с номером двадцать семь девушка остановилась.

«Дошла наконец, – облегченно вздохнула она. – Слава Богу, дорожные мучения закончились!»

Комната, в которую она вошла, оставив свои вещи в маленькой узкой прихожей, удивила рисунком свежих обоев, новизной голубого стеганого покрывала на одноместной кровати и подобранных в тон ему легких штор. Мебель была не новой, но ухоженной, а пол из ламината покрывал чистый бежевый палас. Подойдя к окну, Лара увидела на другой стороне улицы три этажа жилого дома добротной сталинской постройки, возвышающихся над броской вывеской магазина и сквер рядом с домом, листву высоких деревьев которого уже тронули желтизна и багрянец осеннего увядания.

«Нижнереченск почти не изменился, – глядя на тихий сквер, подумала девушка. – А ведь прошли годы после моего вынужденного бегства отсюда».

Лара вспомнила, каким облупленным, грязным и унылым выглядел этот город в девяностые, когда она и ее мама приехали сюда на похороны тети Оли.

Сейчас он совсем другой. Исчезли с улиц многочисленные ларьки и палатки. Местные власти разогнали стихийные рынки с навязчивыми торговцами снедью и тряпьем, подновили фасады старых зданий и, не щадя тощий городской бюджет, вымостили тротуарной плиткой улицы центральной части города.

Глава вторая.

Сюрпризы от мужчин

В начале девяностых годов прошлого века вставшая на дыбы, разодранная и больная страна, пытаясь выжить, меняла ориентиры. На смену сдерживающим людскую природу социалистическим приходили новые рыночные отношения, выстроенные зачастую на обмане, произволе и насилии.

Мама Лары, Майя Владимировна, долгие годы заведовавшая сектором в одном из столичных НИИ, оказалась не у дел. Сначала ей несколько месяцев не платили зарплату, а потом, сокращая институтские штаты, уволили. Куда податься в таком случае? Ответ один – в торговлю. Другую работу, а тем более по специальности, в те времена найти было очень трудно. Люди торговали буквально на каждом углу. Они выстраивались с товаром в длинные шеренги вдоль улиц, стояли в подземных переходах, на людных местах у станций метро.

Мать и дочь Ружанские жили в десяти минутах ходьбы от станции метро «Спортивная», а там, как известно, в знаменитых на всю страну «Лужниках» бушевал людскими страстями огромный разноликий рынок. Он был до отказа набит польскими, китайскими, турецкими и корейскими товарами на любой вкус и кошелек. Именно туда, в палатку к низкорослому, коренастому, обросшему с ног до головы черными волосами Ашоту, судьбе было угодно забросить неопытную в рыночных делах Майю Владимировну. Говорил ее хозяин по-русски с заметным кавказским акцентом, однако был сметлив и в меру умен. Он быстро понял нрав своего продавца и причины, побудившие ее стать у прилавка, поэтому был немногословен и держался в общении с ней вежливо.

Майя Владимировна теперь вставала очень рано. В шесть часов надо было принять у Ашота товар, а потом разложить и развесить его в палатке. В восемь открывались ворота рынка и на узких проходах между рядами палаток появлялись первые покупатели. Чуть позже эти проходы уже заполнялись нескончаемым людским потоком. Люди присматривались к вещам, ощупывали их, приценивались, торговались, покупали или отходили прочь. Некоторые из ушедших возвращались вновь и забирали приглянувшиеся кофты, которыми торговала Майя оптом и в розницу.

Майе Владимировне доставался небольшой процент от продаж, поэтому она была заинтересована в том, чтобы торговля была активной. Главное в этом деле – считала женщина – не упустить покупателя. Такие же пушистые корейские кофточки дотошный клиент мог приобрести еще в нескольких торговых точках огромного бойкого вещевого рынка. Добротный и красивый товар Майи Владимировны пользовался спросом, да и сама торговка всем своим видом внушала людям доверие, поэтому кофты ее шли нарасхват. Вечером после закрытия рынка она сдавала дневную выручку Ашоту. Он внимательно пересчитывал оставшийся непроданным товар и, довольный результатом дня, одаривал свою работницу золотозубой улыбкой.

Получив от хозяина заработанные за день деньги, Майя Владимировна, уставшая до изнеможения, возвращалась домой. Неторопливо съедала нехитрый ужин, приготовленный Ларисой, и рано ложилась спать, чтобы на следующее утро начать все с начала. Шумные деятельные рыночные дни ее были как братья близнецы похожи друг на друга. С каждым из них уходила в небытие частица ее жизни, прожитая хоть и не напрасно, но совсем не так, как это было задумано сначала ее родителями, а потом и самой Майей.

Майя с детства обучалась музыке, танцам. Занималась с репетиторами английским языком. Учение в школе давалось ей легко и приносило чувство удовлетворения. Любые усилия ее на этом поприще вознаграждались заслуженными отличными оценками и похвалой родителей. Отец с матерью не жалели ни денег, ни времени для своего единственного ребенка. С ними Майя обошла все столичные музеи, побывала на многих выставках, просмотрела спектакли лучших театров Москвы, много путешествовала по стране. Маечка не подвела родителей, оправдала их надежды. Она без особого труда поступила в престижный московский вуз, после окончания которого была распределена в НИИ.

Еще, будучи студенткой, Майя познакомилась с очень интересным, как ей тогда казалось, молодым человеком. Вернее их с Олегом познакомили родители. Папа Майи и отец Олега были сослуживцами, проработавшими довольно долго бок о бок на ответственных должностях в закрытом ведомственном учреждении. Олег, который был старше Майи на три года, сразу пришелся девушке по душе. Всегда модно и со вкусом одетый, с неизменной легкой улыбкой на красивом лице он казался Майе сказочным принцем, посланным ей судьбой. То, что пряталось за улыбкой и гламурной одеждой Олега Майю мало интересовало. Уж очень внешне пригож был жених. Поэтому свое согласие на брак с ним Майя, пребывая в любовном угаре, дала без долгих раздумий.

Отрезвление наступило очень скоро, сразу после того, как она переехала жить к мужу в его двухкомнатную кооперативную квартиру, подаренную родителями сыну перед женитьбой. Муж, увидев неприспособленность Майи к ведению хозяйства, решил сделать из нее умелую домохозяйку. Причем подошел он к решению этой нелегкой задачи жестко и слишком болезненно для самолюбия жены. Он критиковал приготовленную ею пищу, грубо указывал на недоработки в уборке квартиры, всеми способами пытался отлучить от дома подруг Майи, стремился сузить ее жизненное пространство до размеров кухни и продуктового магазина.