Рыжая чайка

– Я провожу тебя, Лариса. Боюсь, как бы бандиты эти тебя не обидели. От них всего можно ожидать. – Дарья Максимовна торопливо сбросила комнатные тапки и засунула ступни в видавшие виды туфли с низким каблуком. – Не бойся, детка, я не дам тебя в обиду.

Она проводила Лару до ее дома на улице Герцена и зашла к Ружанским, чтобы поговорить с Майей Владимировной о проблемах, возникших у ее дочери. Факты, изложенные приятельницей, не только удивили Майю, но и сильно ее испугали. Она была знакома с Кириллом, помнила его мальчишкой, забегавшим к ним в дом и дружившим с ее Ларой.

– Как этот доброжелательный и улыбчивый паренек со временем мог превратиться чуть ли не в главаря бандитской группировки, контролирующей город? – недоумевала Майя. – Бандит хочет стать мужем моей дочери? Нет, этого допустить нельзя! Надо срочно отправить Лару в Москву. Там она будет в большей безопасности. Но как ей уехать незамеченной, если за домом установлена слежка? Кирилл со своими подручными может перехватить ее по дороге на вокзал, помешать ей сесть в поезд, а потом увезти бог знает куда и надругаться над ней. Боже мой, что мне делать? Как спасти дочь?

Выход из сложившейся ситуации нашла Дарья Максимовна. План ее был потрясающе прост. Она решила завтра же купить билет для Ларисы на ночной поезд, следующий в Москву. Лара с Майей должны по ее замыслу весь день провести у себя дома, посидеть на открытой веранде, помелькать в саду, покопаться на огородных грядках, то есть должны вести себя так, чтобы не вызвать никаких подозрений у парней, следящих за домом. Вечером Лара незаметно для них выберется через потайной лаз в заборе на Садовую улицу, ограничивающую задворки участка Ружанских. Эта улица параллельна улице Герцена, на которой дежурят наблюдатели в черном джипе. На Садовой ее будет ждать в своей машине племянник Дарьи Максимовны Саша Маслов с железнодорожным билетом до Москвы. Он привезет Лару на вокзал и посадит в московский поезд. О том, что Лары нет в Нижнереченске, Кирилл сможет догадаться только спустя несколько дней.

– Ваш план, безусловно, хорош, Дарья Максимовна, – Лара взглядом поблагодарила свою спасительницу. – Но как быть с мамой? Я боюсь, что Селезнев, узнав о моем побеге, отыграется на ней.

– Не бойся за маму. Он ее не тронет, – засмеялась Дарья Максимовна. – Ему нужна ты, Ларочка, а не она. Надеясь вернуть тебя, он с твоей мамой будет вести себя безукоризненно.

Слова Дарьи Максимовны показались Ларе убедительными, и она решилась на побег.

После отъезда Лары Майя весь оставшийся вечер и следующий день, изредка выходя в сад, делала вид, что громко разговаривает с дочерью, якобы находящейся в глубине одной из комнат. Таким поведением, по ее мнению, она создавала для наблюдателей эффект присутствия Ларисы в доме.

Через два дня после отъезда Ларисы из Нижнереченска к Ружанским в гости пожаловал сам Кирилл. Пришел он не с пустыми руками, а с роскошным букетом чайных роз.

– Добрый вечер, Майя Владимировна, – лучезарно улыбнулся мужчина. – Лара дома?

– Тебе, Кирилл, должно быть известно, где она, – рассмеялась Майя.

– Почему Вы так решили? – удивился Селезнев. В словах Майи Владимировны ему почудился скрытый подвох. Улыбка быстро сползла с красивого лица Кирилла, а в сузившихся вдруг голубых глазах появился жесткий металлический блеск и какая-то тревожная напряженность мысли.

– Неужели парни, которые следили за моей дочерью с утра до вечера, не доложили тебе о том, где она сейчас? – глядя с вызовом на Кирилла проговорила Майя Владимировна.

– И где же она? Уехала? Когда и куда? – быстро спросил Селезнев.

– Уехала от греха подальше. А вот куда – даже мне не сказала. Знаю только, что в Москве ее нет. – Майя застыла в ожидании ответных действий Селезнева. Сердце женщины зашлось от волнения, в голосе появилась незнакомая хрипота.

Но Селезнев только задумчиво посмотрел на Майю Владимировну и мрачно произнес:

– От греха подальше» говорите. – Он усмехнулся и почти миролюбиво добавил, – грех у каждого свой и от него не убежишь, но если он неизбежен, то лучше согрешить себе во благо. – Кирилл положил букет на скамейку, рядом с которой стояла Майя Владимировна, резко повернулся и, бросив женщине короткое «прощайте», быстрым шагом направился к калитке.

Майя прожила в Нижнереченске до поздней осени. Отдыхала здесь летом следующего года и, подыскав надежных покупателей, продала доставшийся ей в наследство дом вместе со всей живностью и прилегающим к нему земельным участком. Кирилла она за все это время ни разу не встретила. Дарья Максимовна, будучи в курсе всех рыночных новостей, сообщила ей, что на Селезнева было совершенно покушение. Он получил тяжелое ранение, но остался жив. После выписки из больницы вынужден был скрыться от бандитов, покушавшихся на его жизнь где-то за границей.

Глава четвертая.

Медведь

Лара, окончив вуз и просидев четыре с лишним года в неказистом ООО, занимающемся изготовлением оптических линз и зеркал разной кривизны и размеров, устроилась, наконец, не без помощи добрых людей на работу технологом в конструкторское бюро при крупном заводе, выпускающем интегральные микросхемы. В них испытывали острую необходимость многие отрасли промышленности. Отдел КБ, куда ее определили на должность инженера, делился на секторы, каждый из которых занимался решением строго определенных проблем. Сектор был поделен на группы, разрабатывающие узкий круг вопросов в рамках общей темы отдела.

Группа Ларисы, состоящая из нескольких инженеров и операторов, занималась вопросами нанесения тонких пленок на подложки, сделанные из полупроводниковых материалов. Этот процесс осуществлялся операторами на специальных вакуумных установках. Инженеры контролировали работу операторов, разрабатывали технологии получения тонких пленок из различных металлов, добивались хорошей их адгезии и оптимального процента выхода годной продукции.

Подложки с тонкими пленками направлялись в соседний сектор, где над ними начинали колдовать химики. Они методом травления получали на подложках резисторы, токоведущие дорожки, заменяющие провода, тонкопленочные конденсаторы. Отдельная группа химиков в специальных диффузионных печах изготавливала полупроводниковые диоды и транзисторы.

Готовые тонкопленочные и навесные элементы поступали в соседний отдел к схемотехникам. Эти специалисты создавали топологию – своеобразную карту, по которой на специальных платах осуществляли монтаж всех элементов микросхемы. Итогом работ были технологические инструкции, по которым уже на заводе осуществлялся полный цикл изготовления микросхем в промышленном масштабе.

Лариса, чувствуя себя частью этого непрерывно работающего механизма, увлеченно занялась порученным ей делом. Она понимала, что малейший сбой в ее работе повлечет за собой неполадки в других звеньях длинной цепи, протянутой от нее к заводским цехам. Девушка перечитала уйму технической литературы на русском и английском языках, освоила свои установки вакуумного напыления до такой степени, что по утробному урчанию вакуумного насоса и звукам, издаваемым установкой при работе, могла предугадать конечный результат всего процесса в целом. Лариса сама составляла технологические инструкции и, не доверяя никому, по несколько раз переделывала и перепечатывала их. Она знала, что работать с этими документами придется людям разного уровня образования, поэтому добивалась максимально возможной легкости их прочтения и понимания написанного текста.

Майя Владимировна тем временем, бросив постыдную, по ее мнению, работу на рынке, окончила бухгалтерские курсы и, освоив мудреное дело бухучета, устроилась в небольшую частную фирму бухгалтером. О возвращении в НИИ она, утратив профессиональные навыки, даже не помышляла.

Словом, жизнь семьи Ружанских приобрела устойчивое равновесие, и все в ней было вроде бы неплохо, но чего-то явно не хватало. Не хватало веселого смеха, детского визга, шумных застолий, но самое главное – не хватало сильного рукастого мужчины, способного поддержать в трудную минуту, переложить на свою широкую спину часть бытовых проблем. Она, эта спина, могла бы служить надежным прикрытием от больших и малых житейских неурядиц и передряг. Но где ж найти такого доброго, надежного, бескорыстного? Майе Владимировне такие замечательные образцы мужского пола не попадались, хоть и пожила она на этом свете немало и многое повидала.

Ларе, несмотря на ее незаурядную внешность, с мужчинами тоже не везло. Тех из них, кто были попроще, отпугивала ее утонченная красота. Другие, статусом повыше, видели в ней только красивую женщину, которая в должной оправе из одежды от кутюр и дорогих аксессуаров способна поднять престиж их в обществе. От таких мужчин Лара спасалась примерно так же, как от любви Кирилла Селезнева.

Лара работала в коллективе, средний возраст членов которого колебался на уровне тридцати пяти, сорока лет, и была в нем не из робкого десятка. Она быстро нашла общий язык с сотрудницами отдела и заинтересовала его мужскую часть, представители которой видели в ней не только привлекательную женщину, но и знающего свое дело надежного партнера по работе. Исключение составлял, пожалуй, только ведущий инженер отдела схемотехники – Дмитрий Ермолин. С ним Лара непосредственных контактов по работе не имела. Она выделила его из общей массы окружающих ее людей только благодаря нелепому инциденту, случившемуся в первый же день посещения ею КБ.

Сумрачным ноябрьским днем, оказавшимся, как выяснилось позже, для Ларисы знаковым, она, спрятав нижнюю часть лица в пушистый шарф и натянув на лоб вязаную шапку, выходила из комнаты, на дверях которой висела табличка с краткой надписью «Отдел кадров». Дверь отдела кадров находилась на первом этаже рядом с турникетами, у которых в прозрачной кабине дежурил охранник. Погруженная в свои мысли, девушка прошла мимо стража и направилась к выходу из здания. Неожиданно прямо перед ней в дверях выросла высокая мужская фигура. Лара вздрогнула и, шагнув по инерции вперед, уткнулась носом в эту внезапно появившуюся преграду.

– Ой! – воскликнула она, поднимая вверх лицо. Сверху на девушку смотрели большие серые смеющиеся глаза, в которых по мере роста ее удивления стала появляться небольшая доля ехидства. Именно эта ехидная смешинка почему-то задела Лару так, что она, оттолкнув мужчину, резко бросила ему в лицо, – медведь, чуть не растоптал! Неужели не видишь куда идешь?

– Ах, она сердится! – мужчина насмешливо посмотрел Ларе в глаза. – Злюка! В этих стенах такие злющие мне еще не попадались, – с ухмылкой проговорил он.

Лариса выбежала на улицу и, желая погасить бушующее в ней негодование, быстро зашагала по аллее парка, разбитого вокруг КБ.

«Боже мой, – думала она, направляясь к воротам центрального входа, – что я натворила. К концу дня у меня сдали нервы. Банальную ситуацию, которую можно было разрешить простой шуткой, я превратила в ссору. Как скверно закончился мой первый день в КБ! Все это – не к добру».

Через несколько дней она вновь встретила сероглазого мужчину. Он внимательно слушал сотрудника, шедшего рядом с ним по длинному узкому коридору. Увидев Лару, мужчина нахмурил лоб, как бы пытаясь что-то вспомнить, потом окинул ее внимательным взглядом и едва улыбнувшись, кивнул в знак приветствия головой.

– Неужели узнал? – Лара ускорила шаг, чтобы как можно быстрей скрыться за спасительной дверью, ведущей в лабораторию. – Нет, судя по кивку, не узнал. – Ее действительно очень изменила одежда, ношение которой в лабораториях отдела было предписано нормами вакуумной гигиены. На работе она одевалась обычно в не пригнанный по фигуре белый халат с большими накладными карманами и шапочку, похожую на ту, что носят работники медицинских учреждений. К тому же она казалась ниже ростом, сменив в раздевалке сапоги с высокими каблуками на сменные туфли и бахилы.

Однажды ехидный сероглазый мужчина зашел к начальнику сектора по служебным делам. Увидев его, Лара спряталась за установку.

– Кто это? – спросила она у стоящей рядом Лиды, которая работала на установке оператором.

– Кто? – переспросила девушка.

– Ну, этот высокий темноволосый, разговаривающий со Степаном Александровичем, – пояснила Лара.

– Ах, этот. Это Дмитрий Аркадьевич Ермолин, ведущий инженер отдела схемотехники. – Лида перевела взгляд на пульт установки. – Лариса Олеговна, сегодня у нас неплохо идет откачка воздуха из камеры. Через минут десять я открою шибер и начну процесс.

– Лида, последи, пожалуйста, за показаниями вакуумного манометра, – попросила Лара оператора. – Точно установи температуру плавления гранул и не забудь зафиксировать время напыления, – добавила она, бросив внимательный взгляд на светящийся пульт установки.

Лариса привычно села за свой рабочий стол, стоящий рядом с гудящим агрегатом, и занялась изучением журнала с записями результатов предыдущих опытов.

Очередная встреча Лары с Ермолиным состоялась в самом людном в обеденное время месте КБ – в столовой. Чтобы не толкаться в очереди, она приучила себя ходить на обед в конце перерыва. Лара в раздумье стояла перед раздаточной стойкой, не зная, что ей выбрать шницель с гарниром или рыбу под соусом.

– Берите рыбу, – произнес мужской голос позади нее. – Она намного вкусней тощего шницеля. Еще рекомендую попробовать булочки с изюмом. Их неплохо выпекают в здешней столовой.

Лара оглянулась и обомлела – советы давал пристроившийся в очереди за ней Ермолин. Она улыбнулась, глядя в его серые глаза, и поблагодарила за совет. Потом взяла рыбу и, расплатившись на кассе, села за свободный столик лицом к широкому окну. С высоты восьмого этажа перед ней предстал обычный городской пейзаж с прямоугольниками высотных зданий, разбросанных вдоль широкого шоссе, по которому в двух противоположных направлениях сновали юркие машины.

– Я вам не помешаю? – раздался знакомый голос.

– Присаживайтесь, – вежливо разрешила Лариса.

Ермолин неторопливо поставил поднос с тарелками на стол и, усевшись на казавшийся маленьким для его большого тела стул, задал Ларе вопрос, который она меньше всего ожидала услышать.

– Почему первое не едите? Фигуру бережете?