Наброски к портрету

– Здравствуйте! Я пришла к Надежде Васильевне. Она здесь проживает?

– Да-да, здесь, проходите. Надюша, к тебе гостья, – крикнула женщина вглубь широкого коридора.

– Тоня, проводи гостью в гостиную. Я сейчас, – раздался приятный женский голос.

– Сюда, пожалуйста. – Женщина провела Тамару в просторную светлую комнату и усадила в старое кресло. – Меня зовут Антонина Ивановна, Надежда Васильевна сейчас к Вам выйдет.

Ждать пришлось довольно долго. Наконец открылась дверь, ведущая в соседнюю комнату, и Тамара Сергеевна увидела старую даму, опирающуюся на костыли. Дама поздоровалась, лицо ее, еще хранившее остатки тонкой красоты, осветила улыбка. Поддерживаемая Антониной Ивановной, Надежда Васильевна с трудом села в кресло напротив Тамары.

– Вы ко мне по делу? – Она внимательным взглядом окинула гостью.

– Я принесла Вам подарок от Алексея Зацепина, – улыбнулась Тамара Васильевна. – Мы с мужем две недели назад вернулись из города, где он живет. С Зацепиным нас познакомил институтский друг мужа. Узнав, откуда мы приехали, Алексей рассказал о Вас, о том, что Вы были дружны с его отцом, выступали вместе на сцене.

– Да, я танцевала с его отцом Петром Даниловичем. Он был прекрасным партнером, сильным, надежным. Очень эффектно получался у нас с ним Вальс Мошковского! – Она вздохнула, легкая улыбка тронула губы. – Кстати, как его здоровье? Он еще жив?

– К сожалению, нет.

– Жалко, что Петр ушел из жизни. – Женщина на минуту задумалась, глядя мимо собеседницы в сторону окна, потом медленно перевела взгляд на Тамару. – Я помню Алешу, замечательный был мальчик, такой подвижный, смышленый. Жаль, что не пошел в отца, не получился из него балетный танцор. Зато балетоман хороший! – отбросив грусть, уже почти весело проговорила Надежда Васильевна. – Вино, конфеты.… Очень хорошо, спасибо, – рассматривая содержимое пакета, сказала она. – Антонина, ставь чайник, будем пить чай с конфетами.

Тамара Сергеевна пробыла в гостях у Ольховской довольно долго. Пили чай с вареньем и конфетами, рассматривали старые пожелтевшие фотографии, говорили о трудном быте двух пожилых больных женщин. Перед уходом, оставив хозяйкам номер своего телефона, Тамара Сергеевна сказала, что всегда сможет помочь им в решении бытовых проблем, и, пожелав здоровья, распрощалась.

Дни текли привычной чередой. Посвежевший и отдохнувший, Станислав Владимирович вернулся с дачи. Тамара Сергеевна готовилась к Пасхе. В канун праздника, когда квартира сверкала чистотой, а нарядные куличи с крашеными яйцами ждали своего часа, Тамара вдруг вспомнила о двух старушках, у которых побывала в гостях.

– Надо бы позвонить им, поздравить с праздником, – подумала она.

К телефону подошла Антонина Ивановна и, поблагодарив за поздравление, стала жаловаться на жизнь.

– Наденька совсем плоха, не может встать с постели, – сетовала женщина. – За ней теперь так трудно ухаживать! У меня из-за свалившейся на нас беды подскочило давление. – Антонина Ивановна всхлипнула, пытаясь сдержать слезы. – Не могу выйти из дома за продуктами, кружится голова, боюсь упасть на улице.

Тамара, желая успокоить старушку, пообещала к ней приехать. Она попросила мужа подвезти ее к Ольховской на машине. Стаса не пришлось долго уговаривать, ему надоело сидеть дома без дела. Супруги заехали в супермаркет, отоварились там и, загрузив покупками машину, отправились к Ольховской.

В огромной квартире старой балерины царили кавардак и сумятица. Заплаканная Антонина Ивановна не знала, как говорят, за что браться. Она бестолково перекладывала вещи с одного места на другое, охала, причитала, вздыхала. Женщина была рада привезенным продуктам и гостям, от которых, по всей видимости, ждала дельного совета и конкретной помощи. Усадив Хлебниковых, Антонина Ивановна зашла в спальню к Надежде Васильевне, долго о чем-то с ней шепталась и наконец вышла к Тамаре и Стасу, ждавшим ее в гостиной. Присев на старинный диван напротив супругов, она тяжело вздохнула.

– Надежда Васильевна настолько слаба, что не может выйти к вам, вы уж извините. Ноги у нее больные, мучается, бедняжка, уже много лет. Раньше передвигалась по квартире на костылях, гулять я вывозила ее во двор в инвалидном кресле, а сейчас, – старушка горестно махнула рукой, – уже неделю вообще встать на ноги не может. Да и сердце у нее слабое. Беда, ну просто беда!

– Что говорят врачи? Они осматривали больную? – спросил Хлебников.

– А как же! Я вызывала неотложку, Надежде делали уколы. Приходила участковый врач, выписала новые лекарства. Она к нам ходит регулярно, мы у нее на особом счету. Правда, толку от всего этого мало, с каждым днем Наде все хуже и хуже.

– Антонина Ивановна, Вы с Надеждой Васильевной сестры? – поинтересовалась Тамара. – Вроде бы не похожи, да и отчества разные.

– У нас с ней нет кровного родства. Я живу в доме Ольховских с детства. Меня удочерил отец Надежды Василий Яковлевич. Мы с ней вместе выросли и состарились. Всю жизнь вместе. Правда, Надюша два раза была замужем, а я так и не вышла.

– Ну а дети? Дети у Надежды Васильевны есть? Могли бы помочь? – Тамара ласково улыбнулась женщине.

– Нет, детей нет. Она ведь у нас была заслуженной и очень талантливой балериной. Вся в работе, труженица, общественница, член партии. Много ездила с гастролями по стране, выступала за рубежом. Дети могли помешать блестящей карьере. Я понимаю, что в теперешнем ее положении это звучит как насмешка. А тогда, много лет назад, все это было очень важно. Она танцевала, а я заботилась о ней, ее муже, вела дом. Так уж повелось. Годы, прожитые вместе, нас сроднили.

– Извините за бестактность. – Станислав Владимирович обвел внимательным взглядом стены комнаты. – Вы пожилая женщина, вам трудно одной, побеспокойте родственников, пусть помогут.

– Вся беда в том, что близких родственников у нас нет. – Антонина Ивановна печально усмехнулась. – Может быть, и существуют дальние где-то, да о себе не заявляют, и мы их не знаем. Живет, правда, в этом городе двоюродный племянник Нади, раньше иногда навещал нас, звонил. Но вот уже несколько месяцев не появляется и на звонки не отвечает.

Неожиданно из спальни раздались громкий стук упавших на пол предметов и слабый голос Надежды Васильевны:

– Тоня, помоги! Тоня!

– Сейчас иду, Надюша, подожди. – Антонина Ивановна вскочила с дивана и заспешила в соседнюю комнату. – Что же ты, Надя, наделала! Ой, тяжелая какая! – раздался из спальни ее голос. – Тамара Сергеевна, помогите мне, пожалуйста!

Тамара вбежала в спальню. Она испугалась, увидев лежащую на полу Надежду Васильевну. Рядом валялись костыли и опрокинутый стул. Руки старой женщины судорожно цеплялись за край простыни, ноги бессильно раскинулись на полу. Антонина Ивановна безрезультатно пыталась уложить Надежду Васильевну на кровать, подоспевшая Тамара помогла ей в этом.

– Надя, я просила тебя не вставать. Что ты как маленькая, ей-богу! Тебе трудно было меня позвать? – причитала Антонина Ивановна, успокаивая подругу и поправляя на ней одеяло. Она села на стул у кровати, ее натруженные руки коснулись плеча бывшей балерины, погладили тонкие волосы на седой голове.

– Чем Вам помочь? – спросила Тамара, глядя на смущенную Надежду Васильевну. Она заметила, что та стыдится своего теперешнего положения и хочет извиниться за причиненный переполох. – Я все понимаю. – Тамара жестом остановила Надежду Васильевну, которая сделала попытку оправдаться. – Антонина Ивановна, дайте, пожалуйста, рецепт. Стас сходит в аптеку за лекарствами.

Оставив двух женщин в спальне, Тамара Сергеевна вышла в гостиную к мужу.

– Что там стряслось? – Стас посмотрел на жену. – Совсем плохо?

– Да, плохо. Надежда Васильевна хотела самостоятельно встать с постели, но не смогла, упала на пол. Мы ее уложили в кровать. – Тамара сдвинула брови, покачала головой и задумчивым взглядом окинула комнату. – Стас, будь добр, съезди за лекарствами. – Она протянула рецепт мужу. – Я пока немного приберусь в комнате и на кухне.

Вернувшийся Станислав Владимирович застал жену у плиты, Тамара варила бульон. Она успела навести относительный порядок в комнатах, перемыла посуду, расставила привезенные продукты на полках шкафа и в холодильнике.

– Стас, загляни в ванную комнату, там у них с краном неполадки. Если сможешь, устрани их, пожалуйста, – попросила Тамара Сергеевна.

Наконец бульон был сварен, порядок в квартире наведен, и супруги, распрощавшись с благодарными старушками, покинули их квартиру.

Незаметно в хлопотах и заботах промелькнуло лето. Станислав Владимирович целыми днями пропадал на работе, а Тамаре Сергеевне приходилось разрываться между городской квартирой и загородным домом с садом, требующими присмотра. Особенно трудными были выходные дни, когда на дачу приезжали дочери с семьями. Тамара стала замечать, что отношения старшей дочери Наташи с мужем не такие, как прежде, пропала теплота, взамен ее возникло отчуждение. Дочь объяснила, что у Андрея появилась другая женщина, связь с которой он скрывает. Наталья же, боясь откровенного разговора с мужем, делает вид, что ничего не знает о факте измены.

– Аленку жалко, да и тебя тоже, – вздохнула, глядя на дочь, Тамара Сергеевна. – Мне кажется, ты с ним должна вести себя так, как будто тебе ничего не известно о его пассии. А там будет видно – либо он раскроется и объяснится с тобой, либо со временем их отношения исчерпают себя.

– Но я не могу молчать, мама. Все это унизительно, тяжело, причиняет мне душевную боль.

– Потерпи, хоть пару месяцев, доченька, хотя бы из-за Аленки. Потом найдем какой-нибудь выход. Отцу пока ничего не говори. Порой он бывает импульсивен, может разругаться с Андреем.

Занятая домашними хлопотами, Тамара Сергеевна не забывала о двух старых женщинах, с которыми свела ее жизнь. Она звонила им, справлялась о здоровье, привозила продукты и лекарства. Стас пригласил к Надежде Васильевне известного в городе врача. Осмотрев больную, врач сделал вывод, что шансов на выздоровление практически нет. Только заботой и хорошим уходом можно облегчить страдания больной и продлить срок ее жизни.

Антонина Ивановна воспрянула духом и приняла участие Хлебниковых в их с Надеждой Васильевной бытовых хлопотах как подарок судьбы. Она была откровенна с супругами, советовалась с ними, прежде чем принять какое-либо решение, доверяла настолько, что однажды передала связку ключей от квартиры со словами:

– Возьмите на всякий случай, они принадлежат Наде. Пользуйтесь ими, не стесняйтесь.

Ключи действительно вскоре понадобились. Антонина Ивановна как будто предчувствовала беду, поселившуюся у порога квартиры Ольховской. Однажды, дождливым осенним вечером, Станислав Владимирович привез продукты, заказанные накануне старушкой. Он долго безрезультатно звонил и стучал в дверь, потом решил воспользоваться ключами. Хлебников открыл входную дверь и остановился, оцепенев от ужаса. В середине залитой светом прихожей на полу в луже крови лежала Антонина Ивановна, рядом валялись стремянка и куски битого стекла, а из дальней спальни раздавались всхлипывания перепуганной Надежды Васильевны. Поза лежащей женщины, ее неподвижные пустые глаза, смотревшие на стену, подсказали Станиславу Владимировичу, что она мертва.

Стас, не мешкая, вызвал неотложку, позвонил в полицию, попросил приехать к Ольховской Тамару и начал звонить в соседскую дверь. Глядя на бледное лицо перепуганной соседки, Хлебников в полной мере осознал весь трагизм произошедшего и его последствия для себя в случае необъективных выводов полиции и свидетелей. Он спокойно объяснил прибывшим врачам и полицейским сложившуюся ситуацию, а запыхавшуюся взволнованную Тамару, бросившую все свои дела и примчавшуюся к мужу, попросил успокоить Надежду Васильевну и не сообщать ей пока о смерти Антонины Ивановны.

Полицейские, тщательно осмотрев квартиру и место трагедии, пришли к выводу, что произошел несчастный случай. По всей видимости, погибшая женщина выкручивала перегоревшую лампочку из патрона люстры и, не удержавшись на стремянке, упала. Следствиями неудачного падения оказались серьезная травма головы, сломанный шейный позвонок и разбитый нос, из которого в основном и пролилась кровь. Станислав Владимирович и соседка Ольховской прошли по этому делу как свидетели. После того как санитары унесли тело, Хлебников вошел в спальню к Надежде Васильевне. Она еще не оправилась от пережитого стресса. Голова ее периодически вздрагивала, а руки судорожно сжимали ладонь Тамары Сергеевны.

– Не надо волноваться, Надежда Васильевна. Антонина Ивановна упала со стремянки, сильно ушиблась, и ее увезла неотложка, – сделал попытку успокоить старушку Стас.

– Надежда Васильевна слышала грохот падающей стремянки, беспокоилась, плакала, звала Антонину Ивановну, но та молчала. – Тамара Сергеевна внимательно посмотрела в глаза мужу.