Судьба на выбор. Лекарство для души

В офис зашел высокий, средних лет мужчина, с красной точкой на лбу, в национальном индийском костюме шервани белого цвета, воротник которого был расшит золотым узором, в белых штанах и обуви красного цвета. На голове красовался красный тюрбан. Вошедший мужчина славянского происхождения, по-видимому, до того любил и почитал культуру Индии, что всюду ходил в таких нарядах, ни перед кем не стесняясь.

Рита потеряла дар речи, но через несколько секунд поняла, что молчать дольше неудобно, поздоровалась и предложила клиенту присесть. Однако тот, помотав головой, сказал:

– Маргарита Александровна, вчера ваш супруг по электронной почте скинул мне вариант договора. Меня все устраивает, абсолютно все пункты и, главное, цена. Вы понимаете, какая досада: я сегодня вечером должен вылететь в Индию, а полностью еще собраться не успел. Вот тут, – он положил перед Ритой файл с договором, – распечатанный вариант с подписью и печатью с нашей стороны, деньги через неделю будут переведены на счет вашей компании. Извините, но я очень спешу. Был безумно рад вас видеть, – тут он слегка наклонился, поцеловал руку Риты, попрощался и быстро вышел из офиса.

До встречи с мужем оставалось еще добрых два часа, и Рита решила зайти в какое-нибудь ближайшее кафе, чтобы попить кофе.

* * *

Искать кафе долго не пришлось. Вдоль оживленной улицы можно было выбрать любое, на самый разный вкус. Рите приглянулось турецкое – внутри было не так много посетителей. Стены, расписанные в восточном стиле, с изображением танцующих красавиц и заморских птиц, подчеркивали национальный стиль интерьера.

Она села за столик и тут за соседним столиком увидела своего однокурсника, с которым вместе училась в университете.

Иван после окончания вуза нигде не мог ужиться и менял одну работу за другой – все ненавидели его за прямоту и правоту. Но со своей правдивостью и принципиальностью, чувством справедливости Иван ничего не мог поделать и в результате докатился до того, что стал подрабатывать грузчиком и выполнять чертежи на заказ. В таком печальном положении был этот парень в обычном земном измерении.

Иван, по-видимому, почувствовал, что на него смотрят, повернул голову и улыбнулся. Он встал, подсел к Рите, и между ними завязался разговор:

– Привет! Рад тебя видеть.

– И я тебя. Как поживаешь?

– Отлично! У меня своя фирма, которая занимается разработкой и модернизацией горно-шахтного оборудования. А у тебя как?

– Да и у меня все замечательно: хорошие дети, богатый муж, мне его сейчас в аэропорту надо будет встретить, – ответила Рита.

Нехлюдов не соврал: 327-ое измерение легко выполняло все желания и чаяния…

Поболтав с преобразившимся товарищем, Рита стала собираться в аэропорт, позвонила проводнику чудо-измерения.

– Да я тебя уже жду, выходи, – услышала она в трубке знакомый голос.

* * *

В зале ожидания было людно. Объявили посадку Мадрид – Алматы. В зал ожидания хлынул поток людей, прибывших из Мадрида. Рите было любопытно и в то же время страшно: кто его знает, кого ей могли подсунуть в качестве супруга?

Нехлюдов стоял рядом, скрестив руки на груди, и вдруг тихонько толкнул Риту локтем:

– Вон видишь, справа высокий мужчина с темными, чуть кудрявыми волосами до плеч, с пивным животиком? Это твой муж. Знакомься – Довгалев Дмитрий Игоревич. Ему 35 лет. Курит. Трудоголик. Ты уж извини, но мы в этом измерении недостатки людей не убираем. Хотя по мне, трудоголик – это очень даже замечательное качество. Это гораздо лучше, чем муж-раздолбай. Твои недостатки мы тоже ведь не стерли…

Пока Нехлюдов произносил всю эту речь, Рита с широко раскрытыми глазами наблюдала, как к ней уверенной походкой приближается подаренный муж.

– Так, ладно, я ушел, а то третий тут лишний. Совет вам да любовь! – произнес проводник, быстренько просочился сквозь толпу народа и исчез.

Между тем, внушительный Дмитрий Игоревич подошел к Рите, обнял, и тут она почувствовала, что, наверное, всю свою сознательную девичью жизнь такого принца и ждала. Ей стало так хорошо и уютно, как будто ее обнял большой и сильный медвежонок. И серые глаза смотрели на нее так ласково, что, если бы люди имели свойство таять, то Рита бы уже превратилась в лужу.

– Привет. А кто это тут около тебя терся? – услышала она спокойный, глубокий голос.

– Привет. Это преподаватель из моего университета, где я училась, случайно тут встретились, – соврала Рита и тут же покраснела.

* * *

И потекли дни Довгалевой Маргариты Александровны легко и безмятежно. Удивительно было то, что дети Довгалевых были невероятно послушными и ничем не досаждали своим родителям. У Риты была куча хобби: верховая езда, бассейн, арабские танцы, иностранные языки. Супруг, правда, подолгу пропадал на работе, иногда его с месяц могло не быть дома, но, как и говорил Нехлюдов, каждый получает в 327-ом измерении то, что хочет, и если человеку необходимо работать, то и такое желание легко исполняется.

Довгалевы летом уезжали в Европу, путешествовали всей семьей. Так пролетел год. Казалось бы, все прекрасно в жизни Маргариты, но тут ее начала одолевать хандра. Пробовала устроиться на работу – ей давали работу, но все люди в коллективе и обязанности подбирались таким образом, что ни одного минуса при таком раскладе на рабочем месте не выявлялось. Все шло как по маслу, да ей и работать особо не приходилось. Не было никаких препятствий, за какое бы дело она ни бралась. Все исполнялось само собой. Любое, абсолютно любое желание в 327-ом измерении исполнялось, выражаясь образно, по щелчку пальцев.

Даже с мужем Рита никогда не ссорилась – не из-за чего было. Муж ее очень любил, да и она отвечала ему взаимностью. Рита с удовольствием гуляла с детьми, читала с ними книги, играла, но из-за своей кипучей натуры она не могла постоянно пребывать в мирках своих детей и больше ничем не заниматься.

Пробовала заняться ведением домашнего хозяйства, и опять незадача: поверхность мебели и полов постоянно оставалась стерильно чистой. В 327-ом измерении пыли как будто и вовсе не существовало. Стекла окон никогда не грязнились, со стиркой одежды справлялись стиральные машины, сушилки выглаживали постиранные вещи идеально, не оставляя на них ни единой складочки. Маргарита принялась за рукоделие, стала вышивать и вязать, но так как натура у нее была не очень усидчивая, то вскоре она забросила вышивку и вязание. Единственное, что ее спасало первое время, это кулинария, при таких приобретенных навыках не стыдно было бы резюме в ресторан на повара подавать.

Пробовала заняться духовным саморазвитием. Стала читать много книг, записалась на йогу, но и это не спасло от накапливающейся тоски. Все в 327-ом измерении было простым, понятным и предсказуемым. Здесь ничего нельзя было делать самой, только желать и просить, и все исполнялось в самом лучшем виде. Прикладывать какие-либо усилия к намеченной цели строго запрещалось. Цель достигалась автоматически.

* * *

Рита полулежала на двуспальной кровати, спиной на приподнятой пуховой подушке, и читала Пауло Коэльо. Коротенькое шелковое ночное платье вызывающе облегало ее точеную фигурку. Свет от лампы на тумбочке рядом с кроватью ярко освещал только ту часть комнаты, где лежала Рита, остальную ее часть покрывал желтый полумрак.

В комнату вошел Дима. Сняв с себя домашний халат, он потянулся, зевнул и обратился к жене:

– Солнце, давай спать, мне завтра вставать рано. Выключай свет, он мне мешать будет.

– Угу, сейчас вот только этот абзац дочитаю, – услышал он от жены, не отрывающей взгляда от книги.

Дима лег на бок, лицом к жене, обнял ее за талию и стащил с подушки. Затем мягко вытянул из ее рук книжку и положил на тумбочку, выключил лампу, погладил Риту по голове, поцеловал нежно в макушку и, прошептав: «Спи!», мирно засопел над ухом жены.

Рите стало на душе и тепло, и грустно. В голове мелькали мысли: «Как бы мне хотелось, чтобы ты жил в моей реальности. Не хочу возвращаться туда без тебя! Но и оставаться здесь, даже с тобой, для меня невыносимо… От такого обилия всего, что у меня есть, от того, что стремиться больше не к чему, что любой мой каприз исполняется как мановению волшебной палочки, мне хочется отравиться. Пусть в моей реальности мы жили бы не так роскошно, ссорились, детей было бы не пятеро, а только один или двое. Но я знаю, наша семья всегда была бы в достатке. Какой ты у меня замечательный, я тебя очень сильно люблю! Время, проведенное рядом с тобой, самое счастливое время в моей жизни».

Рита потихоньку засыпала рядом с самым дорогим и родным на свете для нее мужчиной. Про таких мужчин говорят: «Жить как у Христа за пазухой». Быть действительно замужем, то есть «за мужем, как за каменной стеной»…

Вновь приснился ей длинный коридор с белыми стенами, уходящими куда-то в бесконечность. Только теперь с правой стороны появилось окно. Из застекленного окна струился солнечный свет, он был настолько насыщенным, что ничего другого за окном нельзя было рассмотреть, да и было ли там что-то еще, кроме солнечного света?

На подоконнике сидела девушка. При приближении к ней Рита ужаснулась: она увидела себя саму, как если бы смотрела в зеркало.

– Вы кто? – еле выдавила из себя Рита.

– Я твой автор, – улыбнулась я.

– Как это так? – смотрит на меня обалдевший персонаж.

– Вот так. Ты одна из моих сущностей. В 327-ом измерении ты прошла опыт лентяйки и трутня. Согласись, очень странно, когда жизнь складывается только так, как тебе хочется, когда все слаженно и предсказуемо. Где ты видела, например, детей, которые никогда не капризничают, не плачут, не сломают ни единой игрушки, которые не лезут туда, куда им не следует, и не досаждают своим родителям? Или где ты видела такую работу, чтобы все и вся подстраивались под тебя, а не наоборот? Семья, как известно, это тоже работа. Дети – это труд. И уж совсем редкий случай, когда мужу и жене не надо притираться друг к другу. А быть терпимыми и уступать, жертвовать чем-то ради любимого человека – норма жизни обычной реальности.

– А второе измерение, куда меня еще занесет?

– Второе измерение – «вероятность при неправильном выборе». Длинновато звучит, обозначим его как «номер два». Проводник – все тот же Нехлюдов Владислав Аркадьевич.

– А… – только хотела что-то спросить у меня моя героиня, но тут зазвонил будильник.

* * *

Рита открыла глаза и облегченно вздохнула. Она так же лежала на кровати, в которой уснула, все в той же комнате. Дима лежал на животе, повернув к ней голову, и спал, никак не отреагировав на будильник. Рассвет только занимался, и в комнате царил серый полумрак.