17 жизней, или Вспомнить все

И самодостаточны, что им не нужен кто-либо другой.

Очень редко они выходят из своего временного кармана погулять, предпочитая тишину, покой и красоту своего мира, а не ад другого. Хотя их шпионы есть везде, и они всегда в курсе всего, что происходит за стенами. Джины потомки фэйри и демонов, в которых преобладают элементы огня и земли. При низких температурах они быстро чахнут и умирают,

поэтому им всегда нужна жара. Они, имеющие внутри пустоту, так же легко могут исполнять желания, как и фэйри, управляя линиями вероятности, и так же легко могут превратить землю в пустыню, покрытую тьмой,

как и демоны. Они похожи на пустынных кошек, красивых, независимых и опасных.

В своей 17 жизни я сидела и так же неспешно размыш-ляла про своего старого знакомого джина Ааэль М… Тот случай с ним, даже после стольких лет, до сих пор вызывал во мне ярость. «Нельзя увидеть будущее, пока не освободишься от прошлого, только тогда можно

почувствовать себя окончательно свободным», поду-мала я, приняв решение все же написать о случившемся. Память, скрипя, как старая машина шестеренками, медленно возвращала меня в прошлое.

Та встреча началась странно. Я чувствовала его напря-жение и сомнения, но не могла понять, в чем причина. Он предлагал мне остаться на ночь, но я этого не хотела. Здесь было небезопасно для меня, и его нервное поведение вонзало иголки в мою интуицию. Мы натя-нуто улыбнулись друг другу, он сказал, что подумает, и я встала и пошла к выходу. Внезапно я почувствовала острую боль в правой лодыжке. Упав и оглянувшись на джина в изумлении, я поняла что это нападение. Следующая стрела попала мне в грудь, чуть выше правой груди. Андреналин отчасти заглушил боль, и я смогла открыть портал для побега, а через пару секунд оттуда вылетел, рыча и страшно оскалившись, Лукас. Понимая, что я теряю силы и не имею возможности драться сейчас, я крикнула ему – уходим. Лукас подскочил ко мне, и я, схватив его за шерсть левой рукой, правой, превозмогая боль, сделала движение пальцами, закрыв портал. Упав плашмя на песок, я вскрикнула от боли, потому что Лукас свалился на меня сверху. Нож, посланный вдогонку, пронзил его сердце. Он умер практически сразу, закрыв меня, и сохранив мне жизнь. Мое горе, ярость и бессилие превратились в пустынный смерч. Я выла и рыдала от душевной и физической боли. Я проклинала джинов, всех вместе взятых, и поклялась отомстить. Даже через тысячи лет не будет тебе покоя, Аэль М… Я заставлю тебя выучить и запомнить на века законы восточного гостепри-имства! Ты стал для меня не просто врагом, а изгоем, напав на меня в своем доме. Напал на гостью, прише-дшую с миром и без оружия. Ты нарушил священные

законы восточного гостеприимства, которое обязывает быть хлебосольным даже к врагам – гостеприимство выше мужества! Не принять гостя или не оказать ему должного уважения – позор для семьи и рода. Ты опозорил всю расу джинов. Восток свято чтит свои традиции, а ты вытер о них ноги и убил моего лучшего друга.

Наша встреча, которая подразумевалась как попытка решения старых проблем и обмена информацией, вылилась в неправомерное использование магии против меня, воровства и жестокости. Я считала его своим другом, но мне преподали урок, который я не забуду никогда. Дружба между мужчиной и женщиной возможна только в глубокой старости, вы можете быть или любовниками, или соседями, но не друзьями. Мое прозрение насчет этого было мучительно и шокиру-юще. Мой ум тогда разложился на части, чувства говорили мне что правы они, а рассудок не прав, это была затяжная и кровопролитная война собственного разума с самим собой, закончившаяся разбитым сердцем и моим уходом от всего, что я любила, в неизвестное будущее. За что меня тогда так жестоко наказали? За то, что я хотела дружбы и помощи? А он был не согласен и хотел любви, или что он там хотел? Он, как мелочная сука-подружка, просто решил меня так проучить? Я благодарна ему за этот урок, я благодарна всем моим учителям, просто одним за это я готова поставить памятник, а другим отрубить голову. Но и те, и те заслужили моё уважение!

Глава 6

Жизнь четвертая

На нашу планету свалены высшие отовсюду, в том числе и из других планетарных систем, таких, как Сириус, Альдебаран, Орион и т.д., из безымянных рас, цивилизаций, с разным культурным наследием,

образованием, историей. Контингент заключенных состоит из преступников, извращенцев, художников, гениев, революционеров, авантюристов, представляя различные противоречивые культурные, этические, этнические и моральные кодексы. Все они доставляются сюда в специальных энергетических клетках и удерживаются здесь, на Земле, с помощью ловушек.

Ловушек здесь много, и устанавливали их везде, и все кому не лень, все кто вторгался сюда. Поэтому они мо-гут выглядеть по разному, но основная масса принад-лежит Старой Империи. Однако суть у всех одна – привлечь к себе внимание и поймать вышедшего из костюма. Попытки побега или избавления от жучков на тонком плане отыгрывается на физе попытками вер-нуть тебя к ловушкам, убить и оболванить снова. Основная их масса находится на островах. Все они созданы очень давно, еще во времена Архипелагов или как дань Архипелагам. Потом вода, окружающая острова или находящаяся внутри ловушек, является прекрасным проводником волн и незаменимым элементом всего живого на земле, поэтому может донести эти волны до каждого. Многие видят и знают эти ловушки в физическом мире, но никто не догадывается об их истинном назначении. Они окутаны тайнами и мистикой изначально, и находятся под их охраной, как, например, колодец богини Бхайраби,

находящийся в горах на севере Индии. Ловушки настроены на определенные территории, и там, где они особенно сильны, происходят постоянные войны и дележки территорий, из за регулярного про-мывания мозгов. Ловушки созданы по типу капканов и основная их работа происходит на тонком плане, хотя и на физическом они также могут быть опасны. Они выглядят очень привлекательными и содержат электронную волну «красоты». Волны красоты – это волны любви и боли – универсальная приманка. Туда хочется возвращаться снова и снова, а если ты не желаешь, то в ход идут любые возможные методы. Ловушки настроены на определенные частоты, излу-чаемые разумным существом, и активируются от ваших мыслей при приближении и рассматривании. Вас немедленно начинает туда затягивать, и чем больше вы сопротивляетесь, тем больше у нее энергии, так как она подзаряжается именно от вас. Именно так была поймана я после смерти моего 3 костюма, и отправлена в особую часть тюрьмы.

…

Промозглый ветер и косой дождь, льющий уже неделю, просто выматывали. Я зябко поежилась, плотнее кутаясь в кусок вонючей шкуры. Какого черта я делаю в этой холодной и тоскливой Англии? Психопаты-священники и не менее сумасшедшие крестоносцы орали в соседней палатке военные песни, напившись до поросячьего визга. Завтра корабли выступают на восток с очередным крестовым походом, и я буду просто счастлива покинуть этот промозглый остров и постараюсь не возвращаться сюда больше никогда. Снова заныл зуб. Проклятая погода! Похоже, придется его выдирать, если не спадет отек. Внутри все содрогнулось от предчувствия мучений. Мысленно я свернула шею и насадила на пику голову своего палача, который повыбивал мне часть зубов на пытках, и часть из них торчала обломанными краями, обрезая постоянно мой язык во время еды или разговора. Скривившись от боли, я подош-ла к огню, на котором закипала вода для обезбалива-ющего отвара. Я санитарка при официальном военном королевском докторе, который спас меня, сдернув с костра инквизиции за мои знания в лечении, операциях и всевозможных травах. Он рисковал головой так же, как и я, но королевская печать сделала свое дело. Кто-то же должен лечить и спасать жизни крестоносцам? Инквизиторы, не долго думая, рассудили что им совсем не выгодно иметь во врагах самого короля, а лучше отправить меня в поход, из которого я вряд ли вернусь с уже очень большой вероятностью. Смерть от ятагана или участь заложницы мне обеспечена, а тогда они и миссию свою выполнят, и не впадут в немилость у короля. Что ж …по мне так очень неплохой компромисс. Даже мертвой я предпочту лежать в теплой и сухой земле, а не в торфяниках под вечным дождем. Мысль, что я больше не увижу Англию никогда, согревала душу. Прочь, навсегда, стереть их всех из памяти и сознания, вырвать из сердца, сжечь все воспоминания и развеять их над морем, с улыбкой на лице…