Пари. Книга 2. На интерес

Раздвинутый диван занимает всю её целиком, за партой с компом и монитором не поместился даже стул. Да, в принципе, и не надо – платяной шкаф влез (один на всех членов семьи), ну и ладно. Нам с Деном так даже удобнее – легче объяснять папе, почему мы смотрим кино на «кровати». А где ещё?! Ха-ха!

В полной тишине отчётливо слышно мамино шумное сопение. Отцовский храп отсутствует. Бедный папочка, видимо, до завтра застрял в своём приёмнике.

Сажаю Дениса на край дивана, прямо в одежде. Обнимаю за голову, прислоняюсь животом:

– Мне надо в душ!

– Я так понимаю, чайник не ставить? – сгрёб руками, прижал крепче, улыбается.

– Опасно! И маму жалко будить. Я быстро, – говорю всё это, а саму так и распирает продолжить дневной телефонный разговор.

– Тогда жду.

С мокрой головой, в полотенце вползаю обратно в «норку». Кажется, кожа парит. Перегрелась.

Бек, уже без пальто, полулежит на незастеленном белье. В башке проносится: «То самое, в мишках, как в наш первый раз».

– Красивая, – коротко и ясно, не поспоришь.

– Спасибо…

Сбрасываю махровый «хитон». Чего стесняться? Он всё видел… трогал, и не только… Напяливаю вытянутую футболку и забираюсь с ногами на диван рядом с Денисом. Как начать?..

– Ты сегодня… когда звонил в первый раз… сказал… это фигурально? Или серьёзно?

– Что именно сказал? – Поднял бровь, издевается?

– «Последствия любви»… понимаешь, один раз я уже слышала отсылки к этому слову в однокоренной вариации… и не спросила. А надо было. Напрямую надо было…

Перебил:

– Со мной можно и нужно напрямую. И не стоит нервничать, – просто впился глаза в глаза! Провёл тыльной стороной ладони по щеке – любимый жест. Бек и его «костяшки пальцев»! Как будто он ими лучше чувствует, чем подушечками. Интересные у них, у пришельцев, особенности тактильного восприятия. Аля! Не сбиваться!

– Так вот… ты имел в виду то, что говорил? Действительно «любви»? Пожалуйста, не перебивай! Вижу! Хочешь…

– Опять?таки, даже не собирался.

– Когда?то я это уже слышала… – теперь я улыбаюсь.

– И теперь я играю на другом (любимом) инструменте… мне идут на пользу твои монологи!

– Тогда, может, дослушаешь?

– Молчу, Аля! Я молчу…

– Сбил, блин!.. На чём я… Угу… Сильное слово «любовь». Определяющее очень многие вещи. Из-за некоторых, вполне конкретных событий, участником которых ты поневоле стал… прости меня за это… в общем, так сложилось, что в моём понимании «встречаться», «общаться», «целоваться», даже «заниматься сексом», и иже с ними, – не означает «любить». Не факт, что сочетается. Не совпадает, не складывается пазл в целую картинку. Оказалось, всё это можно без любви. Всё вышеперечисленное со мной и было без неё родимой. А любви как раз не было. И если ты действительно уверен… то будешь первым. Правда, первым… И мне страшно. Потому что, как выясняется, это единственное, что действительно важно. И имеет значение… Говорить что?то, отвечать, красиво признаваться сейчас не надо. Просто подумай над этим. Прежде чем… – кончились во рту звуки. Заткнулась. Оборвала мысль на полуслове. На меня не похоже.

– Можно уже? Ага… Аля, я не давал тебе повода подозревать себя в подмене понятий? Мне казалось, что Ты меня знаешь. По-настоящему. Не до конца, может быть. Но настолько знаешь только ты. Будь уверена. Сейчас скорее я на тебя во многом опираюсь, чем наоборот. – Пауза.

Сижу молча. Смотрю куда угодно, только не на него: на пол, стену, потолок, шкаф, оконные жалюзи, диван…

Взял жёстко за подбородок, зафиксировал на себе мой взгляд. Зажмурилась.

Бек тихо, вкрадчиво, чётко произнёс (приказывает):

– Открой глаза. Посмотри на меня. Молодец… – Продолжил: – И если я говорю однокоренные слова типа: «любовь», «любви», «любимая», «люблю», – я вкладываю в них именно тот смысл, который они передают. А применительно к тебе – самый конкретный и прямой. «Люблю» значит «люблю», – добавил тише, – правда… как умею. – И опять костяшками пальцев, тыльной стороной ладони провёл по шее, трапеции, лопаткам… по синякам и кровоподтёкам.

Время остановилось. Просто исчезло. Опять зажмурилась. Ни слова выдавить не могу. В животе ком. Трясётся всё – колотит, морозит.

Бек кладёт меня на бок. Накрывает одеялом. Гладит по влажным волосам.

– Вот теперь не открывай глаза. Свет оставить? Мотаю головой из стороны в сторону. Вжалась в подушку.

– Засыпай, – поцеловал в висок.

Только и могу что:

– Обнимаю тебя, Денис…

Шепчет в ухо:

– Обнимаю тебя, Аля.

Бек

28

Тишину пустынных дворов вдоль строго пешеходного канала не разбавляли никакие звуки – запрещённая для проезда зона.

«Даром что последний рабочий день. У других, – размышлял Бек, – из-за сегодняшних чаепитий, шопинга и полуночных выяснений отношений образовался “разрыв в расписании”. А делать надо. Время сжимается неумолимо. Репетицию завтра отменить, что ли? Ещё сабантуй. Просто уйти и спокойно заняться делом не получится. Ребята поймут, и Аля тоже, скорее всего. Но расстроится».

У ближайшего к железной дороге пятиэтажного дома, за пару метров до бывшего «бабушкиного» подъезда, Денис остановился и вспомнил про пакет, сиротливо оставленный прямо у двери Алиной комнаты. Необозначенный пакет. А целевое назначение у подарка было. Это назначение, собственно, и послужило их с девушкой разговору.

Фраза о последствиях «любви» вылетела сама собой: прорвалась, прокралась, просочилась. Обычно аккуратный, сдержанный в выражениях и проявлениях Бек-Назаров привык себе доверять, взвешивать каждое слово. Прецедент случился интересный: «Сказал же. Не себе, ей сказал. Значит, так и есть. Название происходящему подобрал… Хотя бы в этом первый».

От мысли о том, в чём не первый, передёрнуло и накатила ярость: «Завёлся? Сам далеко не евнух… На бокс пойти, что ли… вдруг возьму и перестану мучить физической расправой любимую девушку. Теперь и так можно говорить», – Денис будто проверял название на цвет, запах, вкус.

Парню нравилось, но было непривычно: «Такое у тебя тоже в первый раз, да? Чего только не пробовал: от нежных писем и плюшевых медведей (чуждая стезя) до клеток и шибари (уже ближе, но тоже не твоё). А вот с любовью не складывалось».

Не заметил, как зашёл в квартиру и разделся. Сквозь темноту глянул в помутневшее «великовозрастное» зеркало трюмо, достал ключи и телефон.

Звонить или писать сообщения поздно, бессмысленно – спит. Просто набрал текст.

Для контакта «Аля».

Бек

Чёрный бумажный пакет в коридоре для тебя…