Часто ли вы видели успех этих средств? Не видали ли вы, напротив, что после заклинаний шум увеличивался? Это потому, что духов забавляет, когда их принимают за дьявола.
Духи, являющиеся без всякого дурного намерения, заявляют свое присутствие шумом или даже делаясь видимыми, но никогда не причиняют беспокойства и беспорядков. Это часто бывают духи страждущие, страдания которых вы можете облегчить вашими молитвами о них. Иногда же духи, покровительствующие вам, желают вас убедить в своем присутствии. Наконец, это могут быть духи легкомысленные, которые забавляются этим. Так как духи, нарушающие спокойствие шумом, делают это большей частью из шалости, то лучше всего в таком случае смеяться над их проделками. Они прекратят свои действия, как только увидят, что им не удается ни испугать, ни вывести из терпения. (См. выше главу 5.)
Из этих объяснений выходит, что есть духи, привязывающиеся к определенным местностям и остающиеся в них преимущественно, но что они не имеют надобности для этого обнаруживать свое присутствие видимыми проявлениями. Некоторые места могут быть невольным или избранным жилищем всякого духа, даже злого, и, несмотря на это, он может никогда не заявлять там о своем присутствии.
Духи, привязывающиеся к местностям или к вещам материальным, никогда не бывают из числа духов возвышенных, но, тем не менее, они могут быть не злы и не иметь никаких дурных намерений. Иногда же они бывают скорее полезны, чем вредны, потому что если они принимают участие в жителях того места, то могут покровительствовать им.
Глава 10. Характер сообщений
Сообщения грубые, легкие, серьезные или назидательные.
133. Мы сказали, что всякое явление, которое обнаруживает действие свободной воли, хотя бы это действие было самое ничтожное, открывает этим самым разумную причину. Таким образом, простое движение стола, отвечающее на нашу мысль или представляющее характер преднамеренности, может быть рассматриваемо как проявление разумное. Если бы результат этим и ограничивался, тогда это явление имело бы для нас интерес второстепенный, но, во всяком случае, давало бы нам доказательство, что в этих феноменах заключается нечто большее, чем просто материальное действие. Это представляло бы уже для нас нечто. Но практическая польза, которая могла бы выйти из этого, была бы ничтожна или слишком мала.
Между тем, выходит совсем другое, когда проявление этого разума принимает такой вид, который дает нам возможность прийти к правильному и последовательному обмену мыслями. Тогда это уже не простые разумные проявления, а настоящие сообщения. С помощью способов, которыми располагают ныне, можно иметь сообщения с духами, столь же пространные, подробные и быстрые, как и те, что мы имеем с людьми.
Если хорошо поняли бесконечное разнообразие, которое существует между духами относительно их разума и нравственного состояния, то легко понять всю разницу, какая должна существовать в их сообщениях. Они должны отражать в себе возвышенность или мелочность их идей, их познания и их невежество, их пороки и их добродетели. Одним словом, сообщения так же не должны быть схожи между собой, как и сообщения людей, от дикаря до самого образованного европейца. Все представленные ими оттенки могут быть разделены на четыре главных разряда.
В зависимости от их характера, они бывают: грубые, легкомысленные, серьезные или поучительные.
134. Сообщения грубые, суть которых передается в выражениях, оскорбляющих приличия. Они могут получаться только от духов низшего разряда, подверженных еще влиянию материи, и ничем не отличаются от тех, что можно было бы ожидать от людей порочных и грубых. Они производят неприятное впечатление на всякого, имеющего малейшую деликатность чувств, потому что, в зависимости от характера духа, они бывают площадны, сквернословны, непристойны, дерзки, надменны, злонамеренны и даже нечестивы.
135. Сообщения легкомысленные проистекают от духов ветреных, насмешливых и резвых, скорее хитрых, чем злых, которые не приписывают никакой важности тому, что говорят. Так как в них нет ничего неприличного, то некоторые особы забавляются ими и находят удовольствие в их пустых беседах, в которых говорится много и в которых нет ничего. Эти духи говорят иногда остроты очень умные и колкие и среди обыкновенных шуток часто высказывают горькие истины, которые почти всегда попадают верно. Эти легкомысленные духи окружают нас и хватаются за всякий удобный случай, чтобы вмешаться в сообщения. Об истине они вовсе не заботятся и потому находят особенное удовольствие обманывать тех, кто имеют слабость, а иногда самонадеянность верить им на слово. Особы, которым приятны сообщения такого рода, дают, разумеется, доступ духам ветреным и обманщикам. Духи серьезные удаляются от них подобно тому, как между нами серьезные люди удаляются от людей ветреных.
136. Сообщения серьезные бывают важны, как в отношении предмета, так и относительно способа выражений. Всякое сообщение, чуждое пустоты и грубости, имеющее какую-либо полезную цель, хотя и частного интереса, есть уже сообщение серьезное. Но оно не всегда бывает чуждо ошибок. Серьезные духи не все просвещены одинаково. Есть много вещей, которых они не знают и относительно которых могут ошибаться чистосердечно. Поэтому действительно высшие духи всегда советуют нам все получаемые нами сообщения подвергать контролю самой строгой логики и разума.
Итак, нужно отличать сообщения серьезные истинные от сообщений серьезных ложных, что не всегда легко сделать, потому что с помощью важности языка духи надменные или лжеученые стараются придать вес идеям самым ложным и системам самым нелепым. Чтобы придать себе больше значения и поселить к себе больше доверия, они не затрудняются украшать себя именами самыми почтенными и самыми уважаемыми. Это один из самых важных камней преткновения практической науки. Мы возвратимся к этому позже со всеми подробностями, каких требует предмет столь важный, когда будем излагать средства предохранять себя от опасности получать ложные сообщения.
137. Сообщения поучительные. Это сообщения серьезные, имеющие главным предметом какое-нибудь поучение, даваемое духами относительно наук, нравственной философии. Они бывают более или менее глубокомысленны, в зависимости от степени совершенства духа и освобождения его от влияния материи. Чтобы извлечь из этих сообщений истинную пользу, необходимо получать их правильно и следить за ними постоянно. Духи серьезные приходят к тем, которые желают учиться, и помогают им, предоставляя духам легкомысленным заботу забавлять тех, кто видят в этих явлениях одно лишь развлечение. Только с помощью правильных занятий и часто повторяющихся сообщений можно оценить нравственное и умственное достоинство духов, с которыми беседуем, и определить степень доверия, заслуживаемого ими. Если нужна опытность, чтобы судить о людях, то, может быть, нужна она еще больше, чтобы судить о духах.
Давая этим сообщениям название поучительных, мы их предполагаем истинными, потому что то, что не истинно, не может быть поучительно, будь оно сказано языком самым высокопарным. Следовательно, мы не можем поместить в этот разряд некоторые поучения, в которых серьезное заключается только в форме, часто напыщенной, с помощью которой духи, более надменные, чем ученые, надеются обмануть своих слушателей.
138. Способы сообщения чрезвычайно разнообразны. Духи, действующие на наши органы и на все наши чувства, могут проявляться для наших глаз – видениями, для осязания – впечатлениями тайными или явными, для слуха – шумом, для обоняния – запахом без всякой видимой причины. Этот последний способ проявления, хотя действительный, но в то же время самый неверный по множеству причин, которые могут ввести в заблуждение. Поэтому мы и не остановимся на нем. Мы должны внимательно исследовать различные способы сообщений, т. е. правильный и последовательный размен мыслей. Эти способы следующие: удары, слово и писание. Мы будем говорить о них в особых главах.
Глава 11. Сематология и типтология
Язык знаков и ударов. Типтология азбучная.
139. Первые разумные проявления были получены посредством ударов, посредством типтологии. Это первоначальное средство, отзывавшееся детством науки, представляло способ самый ограниченный, и в сообщениях получались ответы только односложные, да или нет, с помощью условленного числа ударов. Впоследствии этот способ был усовершенствован, как мы уже говорили. Удары получаются с помощью медиумов и двумя способами; для этого образа действия необходима вообще некоторая способность к явлениям физическим. Первый способ, который можно назвать типтологией с движением, состоит в том, что стол поднимается одной стороной, потом падает, ударяя ножкой. Для этого достаточно, чтобы медиум положил на край стола свои руки. Если он желает говорить с определенным духом, то должен вызвать его. В противном случае явится первый попавшийся или тот, который обыкновенно является. Условившись, например, одним ударом выражать «да», двумя ударами – «нет», что зависит от желания, задают духу вопросы. Впоследствии мы увидим, каких вопросов следует избегать. Неудобство состоит в краткости ответов и в затруднении составить вопросы так, чтобы можно было отвечать на них словом «да» или «нет».
Предположим, что спрашивают духа: чего желаешь ты? Он не может на это отвечать иначе как целой фразой. Тогда надо обратить вопрос так: желаешь ли ты того-то? – Нет. – Того-то? – Да. И т. д.
140. Нужно отметить, что и при употреблении этого способа дух часто присоединяет некоторого рода мимику, т. е. он выражает энергию утверждения или отрицания силой ударов. Он выражает также свойства чувств, которые им овладевают: нетерпение – отрывистым движением; гнев – резкими, сильными ударами, подобно человеку, топающему ногой, иногда даже опрокидыванием стола. Если он благосклонен и вежлив, то в начале и в конце сеанса он наклоняет стол в виде поклона. Если желает обратиться прямо к кому-нибудь из общества, он направляет стол к нему с кротостью или силой, в зависимости от того, желает ли выразить ему любовь или антипатию. Это, собственно говоря, есть сематология, или язык знаков, как типтология – язык ударов. Вот замечательный пример самопроизвольного употребления сематологии.
Один знакомый нам господин, оставаясь однажды в комнате, где другие занимались явлениями, получил от нас письмо. В то время, когда он читал его, столик, служивший для опытов, вдруг направился к нему. Окончив чтение, господин пошел положить письмо на стол, находившийся в другом конце комнаты. Столик последовал за ним и направился к столу, на котором лежало письмо. Удивясь этому, наш знакомый подумал, что между этим движением и письмом должно существовать какое-нибудь отношение. Он спрашивает духа, и тот отвечает, что он наш домашний дух. Когда господин этот известил нас об этом обстоятельстве, мы, в свою очередь, просили этого духа сказать нам, что побудило его посетить этого господина. Он отвечал: «Очень естественно, что я посещаю тех особ, с которыми вы в сношении, чтобы в случае нужды быть в состоянии подать вам, равно как и им, нужные советы».
Очевидно, что дух желал привлечь внимание этого господина и искал случая дать ему знать о себе, кто он такой. Немой не исполнил бы этого лучше.
141. Типтология не замедлила усовершенствоваться и обогатилась средством сообщения более полного. Это средство есть типтология азбучная. Она состоит в обозначении букв азбуки посредством числа ударов. Таким образом можно получить слова, фразы и даже целые разговоры. Следуя этой методе, стол бьет столько ударов, сколько нужно для обозначения каждой буквы, т. е. один удар для «а», два для «б» и так далее. В это время записывают буквы по мере того, как они обозначаются. Когда дух кончит, то дает об этом знать каким-нибудь условным знаком.
Этот образ действия, как можно заметить, слишком медленен и требует много времени для сообщений сколько-нибудь пространных. Однако некоторые имели терпение посредством его получать сообщения, состоявшие из нескольких страниц. Наблюдения дали возможность открыть сокращенный способ, позволивший действовать с определенной быстротой.
Сокращенный способ, наиболее употребительный, состоит в следующем. Перед собой помещают азбуку, а также и ряд цифр, означающих единицы. В то время, когда медиум находится у стола, другая особа пробегает последовательно буквы азбуки или цифры. Дойдя до требуемой буквы, стол делает сам собою один удар. Эту букву записывают. Потом снова начинают во 2-й, в 3-й раз сначала и так далее. Если ошиблись в одной букве, дух предуведомляет об этом посредством нескольких ударов или движением стола, и тогда начинают снова. Сообщения получаются довольно скоро при некоторой привычке. Кроме того, время сокращают тем еще, что угадывают окончание начатого слова по смыслу фразы. Если остаются в недоумении, то спрашивают у духа, это ли слово он желал поставить, и он отвечает: да или нет.
142. Все описанные действия могут получаться еще проще ударами, раздающимися в дереве самого стола, безо всякого движения, как мы изложили это в главе о физических явлениях (п. 64). Это типтология внутренняя. Не все медиумы способны к этому роду сообщения. Впрочем, через упражнения большей частью можно достигнуть этого, и этот способ имеет двойную выгоду. Сообщение идет быстрее и меньше может подвергаться подозрению. Правда, что и внутренние удары могут быть подделаны медиумом недобросовестным.
Самые лучшие вещи могут быть подделаны, но это ничего не доказывает против действительности явления. (См. в конце книги главу «Шарлатанство и фиглярство».)
Какие бы ни были усовершенствования в этом способе сообщения, он никогда не может достигнуть той быстроты и легкости, как обыкновенное писание, и потому теперь его очень редко употребляют. Впрочем, иногда он очень любопытен как самый феномен, в особенности для новичков, и имеет то главное преимущество, что доказывает положительно совершенную независимость от мысли медиума. Часто получаются ответы столь непредвиденные, столь кстати сказанные, что надо быть очень упрямым, чтобы не согласиться с очевидностью. Для многих они служат могущественным средством убеждения. Но этим путем, так же как и всяким другим, духи не любят подчиняться капризам любопытных, желающих подвергнуть их испытанию неуместными вопросами.
143. Чтобы лучше удостовериться в независимости феномена от мысли медиума, изобрели различные инструменты, состоящие из циферблатов, на которых начерчены буквы, подобно циферблатам электрических телеграфов. Движущаяся стрелка, приведенная в движение влиянием медиума, с помощью проводника, состоящего из нитки и блока, указывает буквы. Мы знаем эти инструменты только по рисункам и описаниям, опубликованным в Америке.[47] Поэтому мы ничего не можем сказать об их достоинствах, но думаем, что самая их сложность есть уже неудобство. Независимость от медиума также хорошо доказывается внутренними ударами и еще более непредвиденными ответами, чем всеми материальными средствами. С другой стороны, неверующие, готовые всегда и везде видеть обманы подготовления, усомнятся еще больше в нарочно приготовленном для этого механизме, чем в первом попавшемся столе без всяких особых приготовлений.
144. Аппарат, устроенный гораздо проще, но который легко употребить во зло, как мы увидим это в главе об обманах, назван нами столом Жирарден, в память об Эмилии де Жирарден, употреблявшей его в своих многочисленных сообщениях, полученных ею как медиумом. Эмилия де Жирарден, несмотря на высокий ум свой, имела слабость верить в духов и в их явления. Этот инструмент состоит из подвижной доски круглого столика в тридцать или сорок сантиметров в диаметре, свободно вращающейся на оси, подобно рулетке. На окружности ее, как на циферблате часов, написаны буквы, цифры и слова: «да» и «нет». В центре находится неподвижная стрелка. Медиум кладет пальцы на край этой доски, она начинает вращаться и останавливается, когда желаемая буква находится против стрелки. Означенные буквы замечают и составляют таким образом слова и фразы.
Нужно заметить, что доска не скользит под пальцами, но что пальцы остаются на доске, следуя за движением ее. Может быть, очень сильный медиум мог бы произвести движение, независимое от прикосновения пальцев. Мы считаем это возможным, но нам никогда не случалось быть свидетелями этого. Если б опыт мог производиться таким образом, то он был бы гораздо убедительнее, потому что устранял бы всякую возможность обмана.
145. Нам остается уничтожить еще одно сильно распространившееся заблуждение, состоящее в том, что всех духов, сообщающихся посредством ударов, смешивают с духами стучащими. Типтология есть средство сообщения, как и всякое другое, и столь же достойна возвышенных духов, как и писание или слово. Следовательно, все духи, как добрые, так и злые, могут употреблять его наравне с другими способами. Они предпочитают, без сомнения, способы более удобные и в особенности более быстрые. Но за неимением карандаша и бумаги они также пользуются обыкновенным говорящим столом, и доказательством этому служит то, что посредством этого способа получались самые высокие сообщения.
Если мы не употребляем его, то не потому, что пренебрегли им, а потому единственно, что как феномен он открыл нам все, что мы могли узнать. К нашему убеждению он ничего не может прибавить больше, а обширность получаемых нами сообщений требует быстроты, несовместной с типтологией.
Не все духи, которые стучат, относятся к разряду стучащих. Это название должно быть сохранено только теми, которых называют стучащими по ремеслу и которые с помощью этого способа находят удовольствие делать разные штуки для потехи общества или выводят из терпения своей докучливостью. От них можно иногда ожидать вещей острых и умных, но никогда глубокомысленных. Относиться к ним с вопросами учеными и философскими – значит терять понапрасну время. Их невежество и низкая степень развития справедливо заслужили им от других духов название фигляров или скоморохов духовного мира. Прибавим к этому, что если они часто действуют сами собой, то нередко они служат также орудием для духов высших, когда эти последние желают произвести явления физические.
Глава 12. Пневматография и непосредственное писание. Пневматофония
Непосредственное писание.
146. Пневматография есть писание, произведенное прямо духом, без помощи руки медиума. Она отличается от психографии тем, что эта последняя есть передача мысли духа посредством писания рукой медиума.
Феномен непосредственного писания, без сомнения, одно из самых удивительных явлений спиритизма. Но как ни кажется он невероятным с первого взгляда, в настоящее время это факт доказанный. Если необходима теория, чтобы дать себе отчет в возможности спиритических феноменов вообще, то она еще необходимее для объяснения этого феномена как самого странного из всех, но сверхъестественность которого исчезнет, как только поймут начало, на котором он основан.
При первом появлении сего феномена господствующее чувство было сомнение. Мысль о плутовстве тотчас пришла в голову. Действительно, каждый знает свойства симпатических чернил, начертанные знаки которых, совершенно невидимые сначала, по прошествии некоторого времени делаются видимыми. Очень легко могли употребить иногда во зло доверенность, и мы не утверждаем, чтобы этого никогда не делалось. Мы даже убеждены, что некоторые из видов корыстолюбия, а другие из просто самолюбия, желая только показать этим свое могущество, употребляли подлог.
Но было бы совершенно безрассудно отвергать существование вещи потому только, что можно ее подделать. Не нашли ли в последнее время способа подражать сомнамбулическому ясновидению до такой степени, что почти невозможно не ошибиться? Из того только, что эти фокусники наводняют все ярмарки, нужно ли заключить, что нет действительных ясновидящих? Что некоторые погребщики продают поддельное вино, следует ли из этого заключить, что настоящее вино не существует? То же самое можно сказать и в отношении непосредственного писания. Впрочем, предосторожности, принимаемые для того, чтобы убедиться в действительности этого факта, очень просты и легки, и благодаря им теперь нельзя более сомневаться в действительности этого феномена.
147. Так как возможность писать без всякого посредства есть одна из принадлежностей духа и так как духи существовали во все времена, то и во все времена производили все феномены, известные нам. Следовательно, и феномены непосредственного писания производились в древние времена так же, как и теперь. Таким образом можно объяснить появление трех слов в зале пира Валтасара. В средние века, столь обильные таинственными чудесами, подавленными кострами, должны были знать и непосредственное писание. Может быть, в теории изменений, которые духи могут производить в материи и о которых мы подробно говорили в 8-й главе, найдут начало верования в превращение металлов.
Каковы бы ни были результаты, полученные в различные времена, но только с распространением спиритических явлений обратили серьезное внимание на непосредственное писание. Барон Гульденштуббе, кажется, первый в последнее время познакомил Париж с этим феноменом, издал об этом предмете весьма любопытное сочинение, содержащее множество снимков непосредственного писания, которое он получал.[48] Феномен был уже некоторое время известен в Америке. Положение Гульденштуббе в свете, его независимость, уважение, которым он пользуется в высшем кругу, отстраняют неоспоримо всякое подозрение в умышленном подлоге, к которому он не мог иметь никаких побудительных причин. Можно было бы предположить, что он сам был введен в заблуждение. Но на это решительно отвечает факт, что этот же самый феномен достигнут и другими, принимавшими всевозможные предосторожности для предупреждения всякого подлога и всякой причины к заблуждению.
148. Непосредственное писание достигается, как вообще многие спиритические явления, сосредоточением мысли, молитвою и вызыванием. Его часто получали в храмах, на гробницах, у подножия статуи или изображений тех особ, которых призывали. Но очевидно, что местность не имела другого влияния, как то только, что способствовала большему сосредоточению мыслей. Доказано, что это писание получали и без всей этой наружной обстановки, и в местах самых обыкновенных, на простой домашней мебели, если только находились при благоприятных условиях и если пользовались необходимой для этого медиумической способностью.
Вначале предполагали, что с бумагой нужно класть и карандаш. В таком случае это явление могло быть до некоторой степени объяснимо. Известно, что духи производят движение и перемещение предметов, что они их схватывают и бросают иногда в пространство. Следовательно, они могли взять карандаш и начертить им буквы. Так как они приводят его в движение посредством руки медиума, посредством дощечки, то могли сделать то же самое прямо, без всякого посредства. Но вскоре убедились, что присутствие карандаша не необходимо. Достаточно иногда положить простой клочок бумаги, чтобы по прошествии нескольких минут получить начерченные на нем буквы. Здесь феномен полностью изменяет свой вид и вводит нас в совершенно новый порядок вещей. Эти буквы были начерчены каким-нибудь веществом. Так как духу не давали этого вещества, следовательно, он сделал или составил его сам. Но где же он взял это вещество? Вот в чем заключалась задача.
Если желают теперь обратиться к объяснениям, данным в 8-й главе, п. 127 и 128, то там найдут полную теорию этого феномена. При этом писании дух не употребляет ни наших материалов, ни наших инструментов. Он сам делает и вещество, и инструменты, которые ему нужны, извлекая свои материалы из первоначального всемирного элемента, подвергая его по своей воле тем изменениям, которые необходимы для производимого им действия. Таким образом, он может сделать красный карандаш, типографские и обыкновенные чернила точно так же, как и черный карандаш и даже печатные буквы с типографской выпуклостью, как это случалось нам видеть. Дочь одного знакомого нам господина, девочка 12 или 13 лет, получила целые страницы, написанные веществом, похожим на пастель.
149. Вот результат, к которому привел нас феномен с табакеркой, описанный нами в 3-й главе и о котором мы так распространились, видя в нем случай изучить ближе один из самых важных законов спиритизма, закон, знание которого может объяснить нам многие тайны даже нашего видимого мира. Таким образом, от явления, по-видимому, самого ничтожного может проистекать свет. Все заключается в том, чтобы наблюдать со вниманием, а это каждый может делать, так же как и мы, если только не будет ограничиваться одним наблюдением факта, без разыскания причин его. Если наша вера со дня на день все более и более укрепляется, то это потому, что мы понимаем. Заставьте понимать, если вы хотите приобрести серьезных последователей. Понимание причин имеет еще и другой результат: оно дает возможность отличать истину от суеверия.
