Альманах «Современная поэзия»

Да и потом не оживит.
Напрасность жертвы так и гложет.
Ну пусть хоть чем-то удивит!»
«Он удивлять тебя не станет,
Лишь отвернется и уйдет.
И жизнь твоя в болото канет,
Страх встречи с Ним тебя найдет!
И ты поймешь: не ты решаешь,
Ты просто шавка на цепи!
За грех свой деньги получаешь,
А плата будет впереди!
В той ложе твой сидит хозяин.
Протянет руку целовать,
А коль не станешь, он объявит —
И будешь рядышком стоять!
А я свободен в рассужденьях
И правду в лоб могу сказать.
Запомни эти ты мгновенья,
Тебя ведь некому спасать!»

«Меня спасать?! Ты что, смеешься?!
Ты тридцать первый у меня!
Я удивлен, что не трясешься
И что молился все три дня!
Но ты ошибся: Он не слышит!
Заточен остро мой топор,
И смерть на ухо тебе дышит.
Вставай, окончен разговор!»
Меня поставил на колени:
«На плаху голову клади!»
«Я вижу, нет в тебе сомнений!»
«Все будет быстро, не взыщи!»

Палач топор свой взял умело,
Затихла площадь, миг ловя.
«Давай, родной, закончи дело!
Я помолюсь там за тебя!»
«Ты сумасшедший, не иначе!
Тебе я смерть сейчас несу,
А ты спокоен и не плачешь!»
«Тебя молитвой там спасу!»

Топор как молния ударил,
И покатилась голова.
Вопрос: «За что?» – он всем оставил,
Взревела радостно толпа.

А через день в одной таверне
Сидел бродяга, пил вино,
А на душе так было скверно,
И он спросил: «За что его?»
Ему ответили с улыбкой:
«Да надоел речами всем!
Чтобы замолк – сначала пыткой,
Ну а потом уже совсем!

Король сказал: «Устроим праздник.
А казнь, что может быть важней?»
Но говорун, как тот проказник,
Он королю сказал: «Не смей!
Казнишь меня – и сам погибнешь!»
Король разгневался тогда:
«Мне угрожать?! Ты смерти ищешь!»
И покатилась голова!»
Бродяга по столу ударил:
«И лишь за это эшафот?!
На плаху он его отправил,
Ему закрыв тем самым рот!»

А ночью, пробираясь к дому,
Он что-то долго вспоминал
И рассуждал уж по-другому,
В себе следы души искал.

Придя, зажег свечу большую,
О чем-то думал за столом,
Душой прошел сквозь жизнь чужую,
Но боль утешил лишь вином.
«А завтра будет казнь опять,
Король монеты принесет.
Смогу кинжалом наказать.
Его возмездие найдет».

Свеча неспешно догорала,
Он спал, в жилище тишина,
И маска палача лежала…
Судьба монарха решена.
…………………………………………………

Анна

В Европе ее знали под именами Клара Изельгорф и Катрин Изельман, а для нас она навсегда останется Анной Ревельской, всем сердцем любившей Россию и преданной ей до конца. Мы обязаны помнить тех, кто своей жизнью оберегал и отстоял Россию.

Очень теплый и нежный июнь.
Она шла по Берлину спокойно,
Лишь в душе напряжение струн:
От филеров уйти невозможно.
Снова парк, а потом – на проспект,
Переулком, а там – через площадь.
Она знает ужасный секрет.