Крещатик № 95 (2022)

Так сидели они, ожидая начала спектакля. Вокруг них шевелились и переговаривались, пару раз им пришлось встать, пропуская тех, кто сидел дальше. Наконец свет стал меркнуть, освещенной остались только сцена и оркестровая яма.

Вышел дирижёр, поклонился оркестру, зрителям, повернулся к музыкантам и взмахнул палочкой.

Пока играли увертюру, Айна пыталась понять все, что произошло с ней в последние сутки. Позавчерашнее объяснение с Давидом, сегодняшний театр, это же на самом деле, но в тоже время – всё это слишком невероятно, чтоб быть реальностью.

Занавес поднялся. На сцене – театр в театре: яркие эффектные декорации варьете Орфетум в Будапеште. Там заканчивается спектакль, примадонна Сильва Вареску в венгерском национальном костюме благодарит публику.

Айна знала историю Сильвы, когда-то в Карлстаде они смотрели ещё довоенный немецкий фильм, его специально привезли в госпиталь, чтоб поднять настроение больным. А в пансионате был патефон и старые пластинки с ариями из оперетт Кальмана и Легара. Но действие захватило ее: яркие костюмы, веселые танцы и красивые голоса заставили забыть обо всем.

Сильва любит молодого князя Эдвина, но их брак невозможен из-за разницы в социальном положении. Тем не менее, перед отъездом в полк Эдвин приглашает нотариуса и за кулисами происходит помолвка Эдвина и Сильвы. Уже после отъезда Эдвина выясняется, что он помолвлен со своей кузиной Стаси. Сильва уезжает на гастроли в сопровождении друга Эдвина, тоже знатного дворянина, по имени Бони.

Так закончилось первое действие.

Они остались сидеть в зале: Айне не хотелось нарушать волшебную атмосферу спектакля.

– Правда, здорово? – Айна посмотрела на Давида. – Многие песенки отсюда я знаю наизусть. – И она тихонько пропела: «Без женщин жить нельзя на свете, нет…»

– Это ария Бони, – сказал Давид. – А зал похож на театр Андер-Вин, где папа работал.

– Повезло тебе, что у тебя был такой папа. Ты, наверное, все оперы слышал в детстве.

– Не все, конечно. – засмеялся Давид, – но многое слышал. И оперы, и оперетты. Чарли Кальман, сын композитора, мой ровесник. Его мама, жена Кальмана, была из России. Когда мы бывали у них в доме, папа говорил с ней по-русски.

– Ух ты. Ты бывал в доме самого Кальмана? Такого знаменитого?

– Много раз. Но я был маленький и не очень понимал про знаменитость. Мне было интересней играть с Чарли. Кальман называл его Фёдор.

– А где они сейчас?

– В Америке. Они вовремя уехали из Австрии, сразу после аншлюса, Кальман же еврей.

Прозвенел звонок, антракт закончился. Началось второе действие. Зал в Вене во дворце родителей Эдвина. Драматические объяснения, Бони влюбляется в Стаси, Эдвин почти мирится с Сильвой, хочет представить ее родителям как разведенную графиню. Но Сильва заявляет, что она не графиня, а княгиня: вот ее брачный контракт с Эдвином. Но если он не может жениться на актрисе Сильве Вареску, то он ей не нужен. Она разрывает контракт и, несмотря на мольбы Эдвина, покидает дворец. Так кончается второе действие.

У Айны затекли ноги. Они вышли в фойе, где нарядно одетые зрители прогуливались или стояли небольшими группами, тихо переговариваясь.

– Хочешь лимонада? – спросил Давид.

– Нет, спасибо. Пойдем вниз.

Они спустились вниз, прошли опять Золотое фойе, вышли на променад. Вдруг Айна вздрогнула, споткнулась и, если бы Давид не подхватил ее, наверное бы упала.

– Что случилось?

– Бабушка, – прошелестела Айна.

Они вышли к небольшой компании разодетых старух. Одна повернулась в их сторону, презрительно, оценивающе посмотрела на Давида, потом на Айну.

– Добрый вечер, – сказала Айна, слегка присев. Она почувствовала всей кожей, что краснеет, руки у нее вспотели.

– Айна? – бабушка была явно удивлена. – Ну, представь нам своего… кавалера.

– Меня зовут Давид.

Айна не успела открыть рот, как он это сказал. И не просто сказал, а протянул руку бабушке. Руки его она, конечно, не взяла. Поглядела так брезгливо, что Айна поежилась. Она не решалась посмотреть на Давида. Одна тетка из бабушкиной компании засмеялась, за ней остальные. Айна, не поднимая глаз, взяла давидову руку:

– Идем скорее.

Они пошли в зал и сели на свои места. Третье действие Айна почти не видела. Слава богу, он было короткое и завершилось благополучно: князь узнал, что его жена когда-то тоже была «королевой чардаша», Сильва обрела Эдвина, а Стаси Бони. Но у Айны перед глазами продолжала стоять унизительная сцена – Давид с протянутой рукой, и смеющиеся старухи.

Когда они молча вышли, Давид обнял Айну за плечи, и они пошли по скользким камням мостовой и шли так, обнявшись, до самого подъезда.

Четверг, 22 декабря

В четверг Давид нервничал с самого утра. Он с трудом дождался окончания рабочего дня и побежал к Драматену. К его удивлению, Айна уже стояла под крышей театрального крыльца. Вид у нее был подавленный.

– Тебя выгоняют? – сразу спросил Давид, обнимая ее.

– Похоже. Мне пока ничего не сказали. Но я слышала, хозяин сказал по телефону, не знаю кому: «Пора им всем возвращаться, откуда приехали».

– Понятно. Мы им здесь не нужны. Кто же будет их обслуживать?

– Пригласят немецкую девушку, это сейчас модно. Или эстонскую, их тоже охотно берут.

– Это все из-за меня. Если бы ты была не со мной, они бы так не отреагировали.

– Если бы я была не с тобой, я бы никогда не попала в Оперу.

– Я, конечно, зря протянул ей руку, но лучше так.

– Ты отвык от правил этикета.

– Нет, мне просто мне очень хотелось сказать ей что-нибудь такое… Типа: как мадам нравится оперетта великого еврея? Но надо было подождать, пока она протянет свою перчатку для поцелуя.

Айна засмеялась:

– Представляю себе! – она посмотрела Давиду в глаза, – Я не променяю тебя ни на какую бабушку.

Он наклонился и бережно поцеловал ее в губы.

– Пойдем, – сказал он, – нам надо кое-что сделать.

– Что? – Айна подняла на него глаза.

– Если мы не можем пока пожениться, то мы можем обручиться и объявить о помолвке. Как в оперетте.

– А потом я узнаю, что ты помолвлен с кем-то еще? – засмеялась Айна.

– Ага. А ты уедешь с каким-нибудь графом в Америку.