Многогранник

Поэзия – любви
Очарованье…

Людмила Веснина

«Мне приснилось, что голос мой вновь зазвучал…»

Мне приснилось, что голос мой вновь зазвучал,
Зазвенел, полетел чисто, вольно,
Будто снова пою, предо мной – полный зал,
Я пою, я парю, мне не больно.

Вновь подвластна Земфиры глубокая страсть,
Сольвейг грустная, нежная песня.
Вместе с песней лечу, мне не страшно упасть
Над рекою, над городом, лесом.

Только что это? Скрип… И ослабло крыло.
Говорит кто-то мне: – Поднимайся.
Губы как жернова, горло стынью свело,
Этот скрип – голос мой… Просыпайся!

Но Господь рассудил, не оставил меня
В этом холоде, душу щемящем —
Подарил рифму мне и простые слова,
И опять на крыле я парящем.

Ольга Вологодская

Зазеркалье

Закрываю спокойно страницы
Неоконченного романа.
Вспоминаю зачем-то Алису
Из таинственного Зазеркалья.

Заблужусь в непонятных раздумьях,
Среди ночи проснусь внезапно:
«Вдруг Алиса была безумной?
И привиделся ей чудный Шляпник…»

Под луной раскидаю руны,
Серебром покрывая душу.
Капитаном бы стать на шхуне,
Навсегда покидая сушу.

Бьется парус в моих страницах,
Бродит странник в подлунном мире,
Мне бы стать на мгновенье Алисой
И понять – почему позабыла?

Стихи поэта

Мои стихи не для тебя —
Они для той, что шла по кругу
И уходила, не любя,
Врываясь в сердце снежной вьюгой.

Мои стихи для той одной,
Что возвращалась и любила —
Среди проклятий и потерь
Не научившись ненавидеть.

Как оседлать комбайн

Моему сыну

Мой дорогой мальчик!

Вчера получила письмо и вместе с тобой радуюсь, переживаю и сомневаюсь. Говоришь, вам дали первое задание – написать эссе «Как я вижу себя в литературе?»

Ну, понеслось, родной! Ты не представляешь, какой ловкий капкан приготовили новобранцам те, кто двадцать-тридцать лет назад сам ломал голову над подобным вопросом, ощущая себя поочередно то неизвестным никому еще гением, то полным идиотом, сродни тому самому, что у Достоевского. Будь я сейчас на твоем месте, выдохнула им в лицо – ну конечно, Наполеоном! Или прикинулась этакой скромной монашкой, прикрывшей серой одеждой все тайфуны и ураганы, готовые снести целый мир, когда того никто не ожидает.

Но не стоит учиться, мой милый мальчуган, у меня, и даже не у преподавателей, которых ты должен ценить и слушать, а у кого – не сомневаюсь, догадаешься сам. Однако я не могу не помочь.

С чего же мне начать? Когда не знаешь – начинай с начала либо с конца. Не вижу другого выхода, как начать с конца 20-го столетия.

Золотистое, рыжеватого оттенка, с едва уловимым запахом разгоряченной соломы и будущего, еще не испеченного хлеба бесконечное поле, в котором так легко заблудиться маленькой девочке. Поспевающая рожь, чьи растолстевшие за лето колосья уже не стремятся к солнцу, а величаво, нехотя клонятся к земле, где меж упругих густых стеблей перешептываются голубоглазые васильки, наблюдает за тем, как те один за другим сплетаются в венок, чтобы увенчать русую головку шестилетней принцессы.

И когда принцессе исполняется одиннадцать, сочинение на тему «Кем я хочу стать?» кажется слишком простым: конечно же, комбайнером!

Чтобы ехать на этаком огромном, этаком могучем комбайне, а перед тобой бескрайнее золотое поле и ты, только ты решаешь его судьбу. А потом, проходя мимо магазина, откуда разливается запах горячего хлеба, понимать, что это благодаря тебе, и хлеба на полках магазина так много, что не нужно стоять в очереди несколько часов за положенной каждому и кем-то определенной нормой черного хлеба.

Учительница зачитывает сочинение вслух всему классу, предварительно поставив размашистую пятерку с тремя плюсами, отчего их хозяйка с горящими щеками пытается пробурить взглядом дыру в деревянном полу деревянной школы, дабы провалиться сквозь нее подальше от перемигивающихся одноклассников.

Спустя год принцесса видит, как ее кумир – сосед дядя Вася, комбайнер, – кляня родными и неродными матерями всех бригадиров и начальников, что живут на этом свете, но не могут вовремя привезти нужную запчасть, что-то крутит, вертит в железном красавце-комбайне, за что-то бьет его кувалдой, а дяди-Васины лицо и руки при этом лоснятся черным цветом от некоего мазута и совсем не благоухают.

И мечта растаяла в надвигающихся грозовых облаках.

То был первый урок. Есть мечта. А есть правда жизни. Но без мечты человеку, как птице без крыльев, ведь так, мой дорогой мальчик?.. И новая мечта замаячила на горизонте. И когда пришла пора ее осуществить, правда жизни потребовала знаний математики, которых в голове повзрослевшей принцессы не оказалось. Вступительные экзамены провалены, мечта растаяла в тумане Балтийского моря.

И тут началось самое интересное. А не написать ли мне роман?.. О, это будет шедевр, такого еще никто не создавал. Исписав, измарав, а затем изорвав десяток страниц, предварительно прожив со своими героями пару месяцев, вступив в свое совершеннолетие, принцесса напрочь забывает о посетившей ее взбалмошной идее. Если верить Платону, возможно, эти несчастные, созданные по ошибке образы и сегодня блуждают в далеких мирах, не находя выхода из бесконечных лабиринтов.

Ну право, мой мальчик, какой здравомыслящий человек, а тем более молодая девушка, станет заниматься этим писательством? Сошедшие малость с ума – возможно, но не мы, умные, которым не к лицу этакое вытворять.

Юная принцесса оставляет мечты стать королевой и становится матерью – заботливой, счастливой, любящей, как и положено любой матери.

Первенец подрастает и требует перед сном сказку. Толстый сборник русских народных застопорился на середине, когда дело дошло до Ивана – крестьянского сына и Чуда-юда двенадцатиголового.

Через пару недель книга не требуется, Чудо-юдо мамой выучено наизусть.