Медленно, словно в слоумо* оборачиваюсь и встречаюсь с зелеными глазами Тимофея.
– Привет, – оглядываюсь по сторонам, – точнее здравствуйте. А вы здесь…
– Ты почему здесь? – его голос требователен.
– У меня сегодня пол–отгула. Я до двенадцати работала. Оля меня сменила, – отчитываюсь быстро. Тимофей не реагирует. – Я за две недели написала, Константин Эдуардович утвердил, – добавляю аргументов.
– Я не о том.
– Пришла в гости, – растерянно кусаю губу. Пазл в голосе складывается. Соня… Та самая девушка, которая вышла за его брата? Та самая, у которой дочь, которую Тим растил какое-то время и из-за которой больше не приемлет других детей. Малика?
– У Сони фамилия Сабурова. А у тебя, точнее у вас, другая.
Я и забыла, как зовут брата Тимофея, о котором он говорил. Получается, Ренат.
Тот Ренат, милый и совсем не старый на вид, который мне понравился при встрече, оказывается, совершил ужасную вещь в прошлом. Как же так?
Не складывается в моей голове ничего. Соня и Ренат хорошие люди. На ужасных лгунов, вероломных людей, построивших свое счастье на несчастье других, совсем не похожи.
– Соня после свадьбы не стала брать нашу фамилию. Она скульптор и стала известна под своей.
– Понятно, – киваю как болванчик.
За спиной Тимофея появляется Соня.
– Привет Тим, рада тебя видеть, – быстро обойдя его, она берет меня под руку. – Ты должна это увидеть. Оу, вы знакомы?
– Вместе работаем. Точнее я работаю на Тимофея Семеновича.
– Правда? В «Ланкоре»? Неожиданно, – Соня хмурит бровки. – Я украду твою сотрудницу, Тим. Это на минуту…. Только не переживай, Кать… это не конец света.
Это и есть конец света! Соня, Тимофей, Тами на улице. Чувствую себя зерном, попавшим в жернова. Еще секунда – и перемелет в муку.
Соня тащит меня безвольную на улицу. Тимофей следует за нами. Радостная толпа детей и взрослых воодушевляется при виде меня.
– Сюрприз, – два детских звонких голоска привлекают мое внимание и заставляют посмотреть вниз.
– Действительно сюрприз, – говорю сипло.
– Я объект искусства, мам, – Тамиша кружит в своем когда-то розовом платье. Сейчас все оно разукрашено разными красками и обклеено мелкими аппликациями со сказочными героями.
– Ух ты, – присаживаюсь, – вот это да. Очень красиво, – прикидываю про себя, что платью конец. Я эту красоту с него в жизни не отдеру и не ототру.
– Я так в садик завтра пойду.
– Это мы обсудим, – откашливаюсь. – Мали, ты очень талантливая.
– Я знаю, – девочка расцветает в улыбке, – и это еще не все. Вон, смотрите, – маленький пальчик, перепачканный в краске, указывает на двух лохматых мелких собак. Раньше явно белых, а теперь разноцветных. – Мы их вместе с Тамишей раскрасили.
– Мне понравилось, я тоже хочу быть художницей, – дочка кружит в платье.
– А как же балет?
– На балет тоже буду ходить.
– Хорошо, солнышко.
– А я слаймы тебе купила, целую фабрику, – вдруг вспоминает Тамила. – Пойдем сделаем?
– Может, не надо? Перевожу взгляд на Соню в поисках поддержки. Волосы Тами хотелось бы сохранить в прежней длине, я их люблю.
– А сейчас мы все идет разбивать пиньяту с конфетами, – воодушевляется Соня. Рядом появляется Ренат, сдержанно здоровающийся с братом.
Они такие разные. Тимофей – светлокожий, рыжий, улыбчивый. Ренат – жгучий брюнет с темной загорелой кожей, всегда серьезен. Заподозрить их в близком родстве нет ни одного повода.
Наши взгляды с Тимом встречаются, и я малодушно пытаюсь сбежать. Пиньята так пиньята. Становлюсь в стороне, с поддельным энтузиазмом рассматривая, как Мали под всеобщее улюлюканье молотит деревянной битой бедного щенка из щенячьего патруля. Маршала, кажется.
Я бы себе так по башке надавала за невезучесть.
Краем глаза замечаю Тимофея. Он всего в паре шагов останавливается, недобро сверлит меня взглядом. Зол. Секунда и он подходит, становясь напротив. У меня тут же мурашки по всему телу бегут. Будто я вор какой-нибудь или в чем-то виновата.
– Твоя дочь, – он задумчиво кивает на Тамишу, прыгающую с большим энтузиазмом рядом с пиньятой.
– Да, моя дочь, – крепче обнимаю себя руками.
– О которой ты не сказала…
– А нужно было?
– Мне кажется, да.
– Я решила, это не имеет смысла. Ты, вы…
– Вне работы давай на ты, – Тимофей стиснул зубы. Он на взводе.
– Ты обозначил свою позицию. Я решила не усложнять.
– И послала меня, – Тимофей повышает голос. Хорошо, что вокруг детская кутерьма, поэтому на нас внимания не обращают.
– Было не так, – опускаю голову. – Я не посылала, просто не дала телефон.
– Просто не дала телефон, это когда у тебя его случайный парень на улице спрашивает.
– Мы друг другу ничего не обещали.
– Для тебя это так легко, да? Провела с мужчиной время, уехала и забыла?
– Мне уволиться?