Хозяин моих желаний

– Не надо, не смей меня бить, – бьюсь локтями и коленями о стену, – я не хочу! Не хочу! Не надо! Стоп! Ты меня слышишь, стоп!!!!

Дыхание за моей спиной свистит и рвется из мужской груди и я все жду следующего удара, дрожа всем телом и бессильно рыдая. Но минуты тянутся, а удар все не следует.

Ремень падает на пол с глухим звуком и Миша разрезает ножом стяжку на моих запястьях.

– Иди к себе, – раздается сдавленно и холодно.

И мне два раза повторять не нужно. Опрометью взбегаю по ступенькам и залетаю в спальню. Приваливаюсь спиной к двери и сползаю на пол. Ладони обхватывают колени и я утыкаюсь в них, рыдая от пережитого ужаса и шока. Все тело колотит в нервном отходняке, даже зуб на зуб не попадает. Жива. Осталась жива. И черт с ним, со всем остальным. Господи, мне не сожрали заживо и я здесь. Жива!

Немного оправившись от адреналинового шока, я поднимаюсь на ноги и, пошатываясь, отправляюсь в ванную. Сразу отворачиваюсь от зеркала, чтобы не видеть своего в нем отражения. Кожу стягивает от запекшейся на ней крови волка и видеть себя в ней я не хочу.

Нажимаю на горячую воду в душе и шагаю под тропический ливень. Ладони упираются в кафель, мокрые волосы оттягивают голову и по спине раздается горячая барабанная дробь. Как не пытаюсь удержаться на ногах, но все равно складываюсь и растягиваюсь на полу. Сворачиваюсь в позу эмбриона и потихоньку дышу.

Этот день теперь смело можно помечать в календаре как второй день рождения и я однозначно буду его праздновать. Миша, мой ангел – хранитель, хоть и с черными крыльями и адовыми глазами, но все равно ангел. Спас. А я даже спасибо не сказала.

Отлежавшись в душе и немного придя в себя, поднимаюсь на ноги и заворачиваюсь в пушистый махровый халат. Сейчас все хочется трогать, смотреть, ощущать. Я же живая. А всего этого могло со мной и не быть.

Отжимаю волосы полотенцем и прочесываю пальцами, распределяя по плечам. Решительно смотрю на двери. Миша обычный человек и нечего его бояться. Да, был зол, хотел наказать. Но остановился же. Хватит моего постоянного упрямства, только не сегодня.

Все же с легкой опаской выскальзываю из спальни и тихонько спускаюсь по лестнице, проверяя как там обстановка. Одежда все так же валяется по дому, лужи вокруг моей и его обуви расползлись, картина с разбитым стеклом лежит на полу.

– Ладно, хватит трусить, – шепчу себе под нос и на цыпочках иду в гостиную.

Миша сидит у прозрачной стены с видом на лужайку и застрявшим в снегу внедорожником. Его спина привалена к спинке дивана, в руках бутылка виски, из которой он потихоньку отпивает.

– Завтра откопаю и отвезу тебя в город, – тычет он бутылкой в сторону машины и прикладывается к горлышку.

Я со вздохом смотрю на машину, которую монотонно заваливает снегом и качаю головой. Похоже, улучшение погоды было временным.

– Хорошо, – присаживаюсь перед ним на колени и осторожно беру его израненную ладонь в свои, – ты не против, если я посмотрю? – заглядываю в глаза, которые все так же смотрят мимо меня.

– Не против, – Миша отставляет бутылку и врезается в меня своими голубыми арктическими льдинками. Похоже, основная буря улеглась и теперь он снова стал привычным и собранным Мишей, которого я знала.

– Сейчас вернусь с аптечкой, – провожу пальцами по кровавой повязке и аккуратно кладу его руку обратно на пол. На кухне выпиваю стакан воды, чтобы хоть как-то вернуть себе потерянную с утра влагу и забираю с верхней полки коробку с аптечкой. Ее я приметила еще вчера, пока занималась готовкой салата и искала специи. Как это было давно…

Возвращаюсь к Мише и присаживаюсь на колени. Аккуратно разрезаю ножницами узел на ладони и стаскиваю с нее пропитанную кровью ткань.

– Порез небольшой, но глубокий, – прикусываю губы и открываю бутылочку с перекисью.

– Жить буду? – усмехается Миша и опять отпивает из бутылки.

– Будешь, – перехватываю у него бутылку и делаю обжигающий глоток, от которого все тело передергивает, – почти не кровоточит, так что сейчас обработаю и заклею пластырем.

Наливаю на большой кусок ваты перекись и протираю место вокруг раны и всю ладонь, чтобы максимально стереть кровь. От ее вида меня уже мутит, но я стараюсь не подавать вида. Заклеиваю пластырем и складываю все обратно в аптечку.

– Лучше бы швы наложить, – опять беру его ладонь в свои и осторожно поглаживаю подушечками пальцев горячую кожу, – спасибо.

– За что? – уголок Мишиной губы слегка дергается и криво едет вверх.

– За то, что спас мне жизнь, – всматриваюсь в его прозрачные глаза, в которых на секунду вспыхивает удивление.

Черт! Да умею я быть благодарной и не такая дура, как Миша себе придумал.

– В город, значит, завтра? – оборачиваюсь на скрывающуюся под усиливающимся с каждой минутой снегом, машину и возвращаюсь к нему.

– Да, – его голос становится задумчивым, – до обеда отрою и завезу куда хочешь. Хватит, Снежа.

– Ты прав, – с облегчением усмехаюсь сама себе. – Хватит.

– Не могу рядом с тобой, крышу сносит. Да и вся затея была глупой с самого начала.

– Была…

– Мне казалось, тебя зацепило так же сильно, как и меня в ту ночь. Но это не так, я ошибся.

Прикрываю глаза и молчу. Зацепило, Миша даже не представляет как. Поэтому и сопротивлялась так отчаянно. Страшно. И в первую очередь оттого, что оказывается, я совсем себя не знаю. Как вообще можно себе признаться в том, что нравится, когда тебе причиняют боль. Порка. Серьезно? Я же не настолько больная.

Все эти извращения прерогатива вот таких пресыщенных жизнью, как Миша. Когда все можно, когда ты все попробовал и надоело. Вот тогда и доходит дело до всяких извращений.

А я простая училка. У меня опыт всего два мужчины в прошлом. Обычный скучный секс, не всегда приводящий к оргазму. А потом Новый год и этот взрыв. Адреналиновый секс в туалете. В туалете!!! Да как я докатилась до такого? А на балконе. В мороз? В минус двадцать пять? Блядски прыгать на голом мужике и позволить ему даже не предохраняться.

Безумные секс сразу с двумя мужчинами одновременно. Они брали меня друг у друга на глазах. Вместе. А я бесстыдно кончала, просила еще, сама проявляла инициативу. Как я могла? Это же грязь для нормальной женщины. Я зарекалась не жалеть. Сделала и сделала. Но потом все равно накрыло, я начала стыдиться себя такой и воспоминания захотелось похоронить. Начала цепляться за Вадима. Такого нормального и обычного. Как те, кто был у меня до него. Я увидела в нем шанс все отмотать и опять стать такой, как раньше. Не выходило, но я продолжала себя уговаривать и пытаться из последних сил. Проблема стала тем самым большим слоном в тесной комнате, которого ты слепо не хочешь замечать.

Но хуже всего было то, что Миша продолжал звонить. Я же ждала этих звонков каждый день, чтобы удостовериться, что он все еще обо мне помнит. Но не брала, понимая, что ни о каких отношениях не может быть и речи. Как может нормальный мужик хотеть женщину, с которой у него был тройничок по пьяни? Не начинается с такой ошибки ничего хорошего.

А он все равно звонил и не отпускал. И я по-дурацки радовалась, что может быть ему наплевать на Влада, как и мне? Может, действительно было и было? Может попробовать? И ведь я бы сама взяла трубку, дошла бы до этого через пару дней или неделю. Миша бы приехал, обаял и привез сюда добровольно, если бы захотел.

Но разве можно признаться себе во всем вот этом? Что я сама хотела, но не могла себе позволить, потому что позволить себе все это – значит стать ненормальной окончательно.

– Так что ты свободна. Если хочешь моральную компенсацию, можешь назвать любую сумму.

– Не хочу, – к горлу подступает ком.

– Ммм, – он ударяется затылком об спинку дивана, – что тогда?

– Ничего.

– Ничего, – Миша делает глоток виски и ставит бутылку на пол. Его язык проезжается по губам и исчезает за ними. Немного подвисаю на том, какие они влажные и блестящие и поднимаю взгляд выше. Мишины глаза с вопросом устремлены на меня.

Черт!

Опускаю взгляд, понимая, что все это время как голодная дура пялилась на него и Миша заметил. Его ладонь, все еще зажатая в моих, слегка сжимает мои пальцы и выскальзывает, лишая последнего физического контакта. Я ощущаю пустоту и разочарование. Миша отпустил. Совсем. А я этого хочу?

Тяжело вздыхаю и провожу ладонью по влажным волосам, убираю с лица пряди, его завесившие и поднимаю взгляд на Мишу. Он максимально расслаблен и смотрит с легким любопытством и вызовом, отслеживая все мои движения. А они нервные и рваные, потому что я все никак не могу решиться. Хочется подняться и гордо уйти, но тянет остаться и быть рядом.

Облизываю пересохшие губы и слышу легкий смешок сверху. Вскидываю на Мишу вопросительный взгляд. Он лишь продолжает рассматривать меня из-под опущенных ресниц, не двигаясь ни на миллиметр.

И я понимаю, что не сдвинется. Я сказала стоп и Миша меня услышал.