Снегурочка легкого поведения

Вся ситуация и так держала нервы на пределе, заставляя дрожать, а Волк только усугубил. Возбуждение от его слов и укуса разнеслось по телу и ударило прямо вниз живота, вырывая тихий стон. Волк услышал его и довольно облизался, будто уверенный, что свою награду он получит сегодня в любом случае.

В пафосном помещении, сплошь украшенном серебряными шарами и декорациями, гремела новогодняя музыка и слышался гул пьяных голосов. Мы шли по коридору в банкетный зал, из которого доносилось основное веселье.

Я даже зажмурилась, когда мы вошли внутрь. В центре стоял огромный стол буквой П. Народ за ним лениво выпивал и переговаривался. Снегурки в латексных нарядах танцевали не небольшой сцене, но пресыщенной элите до их дикой пластичности не было никакого дела. Женщины в роскошных праздничных платьях плавно передвигались по залу, болтали друг с другом, жались к своим мужчинам.

Группа в самом центре выделялась. Все общались с ними слишком вежливо, улыбки слишком слащавые, жесты нарочитые. В центре толстый мужик в серебристом костюме и шапке зайца покуривал сигару. Он безразлично смотрел на красный огонек сигары и эмоции на его лице ожили только когда он наткнулся на нашу троицу.

– Иди вперед, ты тут главная, – Мороз подтолкнул к проходу вдоль стола и они с Волком пошли следом за мной как свита.

– Главная, – я зацепила со стола «Moet» и сделала жадный глоток для храбрости. Мы прошествовали к сцене и снегурки рассосались на заднем плане.

– К нам пожаловал дедушка мороз со свой внучкой и волка взяли, – главный в костюме повернул стул к нам и лениво развалился, – иди внученька, посиди на колене у еще одного дедушки, – похлопал он себя по ноге. Расскажи, хорошей ли ты была в этом году?

Вокруг раздались сдавленные смешки, дамы скривились и закатили глазки.

Снеж, главное – не дрейфить!

Я сунула бутылку шампанского Морозу в руки и прошагала от сцены к толстяку в серебряном костюме.

Откинула косу с плеча за спину и расположилась на массивном колене. Внутри сердце барабанило, дрожь и животный страх царапали нервы. Но показывать нельзя, Волк сказал. Мямлей никто не уважает.

– Расскажи, Снегурочка, – мужик затянулся и тихонько дернул меня за косу.

Волк отреагировал оскалом, Мороз слегка склонил свою голову набок. Ни один мускул на его холодном лице не дрогнул. Мне почему-то сразу стало спокойнее, будто у меня есть собственная стая, которая если что сможет защитить и вырвать из лап этого злого дяди.

– Как ты вела себя в этого году?

– Плохо, – я потупила глазки, вздохнула.

– Была непослушной, – мужик остался доволен моим ответом и затянулся сигарой снова, – но ты же не хочешь остаться без подарка?

– Не хочу, – я хлопнула глазками и заглянула в его заплывшие алкоголем маленькие глазки-бусинки.

– Тогда порадуй дядю, – он махнул стоящему в паре метров парню и тот притащил высокий табурет.

Блядь!

Да быть этого не может!

Я перевела на него свои округлившиеся шальные глаза, а он расплылся в похабной улыбке:

– Прочитай для дедушки стишок, – громко хохотнул он, – и лучше не ломайся, а то если попрошу еще раз, будешь делать это голой, – оскалился он пьяно мне в лицо и выдохнул в сторону дым от сигары.

– Стишок, – я на ватных ногах поднялась с колена этого старого козла и с ненавистью посмотрела на Волчару и Мороза. Да я даже в детстве не позволяла так над собой издеваться. Но обещание, что если буду ломаться – придется делать это голой, подстегивало.

Я не знаю, кто эти люди и на что они способны. А этот козел же самый главный тут, наверняка ему вообще все можно.

– Новогодний, про елочку, – толстяк подпер лапищей свою покачивающуюся башку и замер в предвкушении, как и все окружающие. Мужики разглядывали меня с ног до головы с интересом, женщины улыбались с явной издевкой. Мои мальчики тоже ухмылялись.

Кругом одни суки!

Забравшись на табурет почти элегантно, я распрямила плечи и махнула косой:

– Стишок про елочку.

От идиотизма ситуации хотелось одновременно рассмеяться и заплакать. Я выдохнула и уверенно, как диктор на радио, продолжила:

– В лесу родилась елочка.

В лесу она росла

Зимой и летом стройная, зеленая была.

Метель ей пела песенку:

«Спи, елочка, бай-бай!»

Мороз снежком укутывал:

«Смотри не замерзай!»

– Двоечница, – заржал толстяк, – это, вообще-то, песенка.

– Песню положили на стих, – я закатила глаза и спрыгнула с табурета, – где мой подарок?

– Наглая у вас в этом году снегурка, – толстяк хмыкнул и приманил меня к себе пальцем. Я послушно отправилась на уже слегка протертую мною коленку.

Мужик нагло снял с меня выданные в ивент-агентстве висюльки и вытащил из кармана шикарные серьги, от которых у меня сердце зашлось от восторга.

– От главного ювелира города, – томно прокомментировал он.

Мои уши оттянула приятная тяжесть и я потупила глазки.

– Спасибо, – от души выдохнула я. За такое и стишок прочитать не жалко.

– Сюда, – мужик ткнул свою гладковыбритую щеку пальцем и я послушно оставила на ней след алой помады.

Спасибо, что только в щеку… пронеслось в голове.

– А сейчас поздравление для всех, – меня согнали с колен и шлепнули по заднице на прощание. И я была рада, потому что оставаться на них не было никакого желания.

Главный ювелир города!

В секунду до меня дошло, что в ушах должны быть бриллианты. Ошарашенно провела по ним пальчиками и упорхнула к своему Морозу и Волку.

Что ж, начнем вторую часть шоу!

Я картинно встала между моими мальчиками уперла кулачки в бока. Мой голос зазвенел в притихшем зале: