Лучшее лекарство

За десять лет брака я привыкла, что за все надо платить. Тимур становился добрым после горячих ночей, каких-нибудь экспериментов в постели.

Никите я такого предложить не могла и чувствовала себя странно.

Собиралась подумать дома о его предложении, но не вышло. Меня в прихожей встретила Мила.

– Ты что здесь делаешь? – спросила я.

– А ты где была? – не растерялась дочь. – Я не дозвонилась.

Я достала мобильный и увидела пропущенный. Телефон стоял на беззвучном, пока я сдавала анализы, а включить забыла.

– По делам уезжала, – сказала я туманно.

Милу такой ответ устроил. Или она сделала вид.

– А я свалила от бабули, – сказала она также неопределенно.

Собственно, это и так было ясно.

– Почему? Поссорились? – попыталась я угадать.

– Нет. Надоело просто.

– А Динар?

– Его отец забрал.

Я вздрогнула. Милена ушла в свою комнату, оставив меня раздеваться в одиночестве. Мне не понравилось ее пренебрежительное поведение. Я решила больше не откладывать разговор в дальний ящик. И так тянула долго. Понятно, что Тим не вернётся домой. Наша жизнь изменится. Совать голову в песок, отрицая новую реальность, глупо.

Мила сидела на кровати в наушниках. Я махнула рукой, привлекая ее внимание.

– Отец говорил с тобой? – спросила я, едва дочь обрела слух.

– Нет. А что?

– Тебя не удивляет, что его нет дома несколько дней.

Мила ядовито хмыкнула.

– Я похожа на дуру, мам? Понятно, что он свалил в закат.

– Почему ты не сказала мне?

– А почему ты не сказала?

Я сдавила переносицу пальцами. Стало так больно и противно. Ради чего я берегла детей? Чтобы сейчас препираться, как будто мне самой двенадцать?

– Мне жаль, Мил, – проговорила я.

– Да пофиг, мам, – отмахнулась дочка. – Фиг с ним.

– Не говори так. Он все равно твой папа.

– Ради бога. Но это не отменяет факта, что он скотина.

– Мила! – я повысила голос. – Так нельзя.

– Тебе нельзя,– поправила она. – А ему все можно, похоже. Ты бы слышал, что он бабуле про тебя наговорил. Они думали, я сплю, и не стеснялись мыть тебе кости. Так что не старайся промыть мне мозги, мама. Можешь с Дином заниматься такой фигней. Он тупой. А я взрослая уже.

– Твой брат не тупой, – простонала я, чувствуя себя абсолютно беспомощной.

– У него на уме одни игры. Поехал с батей в автоматы, даже не спросил ничего. Он тупой, мам.

– Жизнь это поправит. Он повзрослеет.

– Ну-ну. Ты только не удивляйся, когда ему отец с бабулей мозги промоют.

– Посмотрим, – сказала я и ушла на кухню.

Я села за стол и расплакалась. Решения моего мужа уже влияли на детей. Мне было больно видеть Милу озлобленной и обиженной. Я так старалась сгладить их конфликт, но теперь станет только хуже.

Очередная волна отчаяния накрыла меня. Я старалась не рыдать, размазывала слезы, когда мне на плечо легла рука дочери.

– Мам, не плачь, – попросила она, присев на стул рядом. – Пошел он в жопу. Еще убиваться. Сам себе хуже сделал.

Меня так удивили ее слова, что я и плакать почти перестала.

– Чем хуже, Мил? Ему нормально. Он может себе это позволить.

– Зато у него не будет нас, – возразила она. – Такого счастья сам себя лишил. Ну не идиот ли? Ты крутая, мам. Красотка и вообще. Он еще опомнится и локти будет кусать. Вот увидишь!

Я рассмеялась сквозь слезы и обняла дочку. Так странно получить поддержку от своей маленькой девочки. В ее мире все было так просто.

В десять лет я тоже верила, что мир черно-белый, не видела нюансов. С годами максимализм затухает, заставляя все чаще идти на компромисс.

Я от души завидовала Миле, которая искренне верила, что все у нас будет хорошо. Уверять ее в обратном я не стала.

Мы еще немного посидели обнимаясь, и я решила сказать ей про ребенка.

– Мил, знаешь, я беременна. У тебя будет брат или сестра.

– Лучше сестру рожай, – пожелала Мила бесхитростно. – Одного брата-дятла мне хватит. Отец знает?

– Нет. Я еще не говорила. С тобой захотелось поделиться.

– Думаешь, он вернется, когда узнает?

– Сомневаюсь.