Исправляя ошибки

Я сравнивала его и Дана, совсем не находя сходства. Мне казалось, сын очень похож на меня. Никаких особых родинок или пятен у него тоже не было, по которым я могла бы доказать отцовство. Говорят, сейчас легко установить генетически, но этот способ мне совсем не нравился.

Я ничего никому не хочу доказывать. Однако сказать придется. Однажды… Не сейчас. В данный момент рисковать даже таким шатким мировым соглашением с Маратом я не собиралась. Кто знает, что у него там переклинит в голове, если вывалить всю правду. Мне повезло – Марат верил насчет Толика. Этого пока достаточно.

Испытывать судьбу и Марата дальше я пока не собиралась. К тому же в памяти отпечатались его слова об отце, ребенке и моем побеге.

Ты не имела никакого права забирать ребенка у отца. Я не большой фанат Грифа, но даже ему такого дерьма не пожелаю. Он ищет тебя. Он не знает, как выглядит его сын. Это самое ужасное, что ты могла сотворить с Женькой. Даже хуже того дерьма, что мы с тобой наделали.

Марат говорил это так яростно и пылко, без сомнения, очень искренне. Он не пощадит меня, даже если поверит. Я ведь сбежала от Женьки, но ребенка забрала у самого Марата. Еще до рождения я обрекла нашего сына на совсем другую жизнь. Я буду долго, возможно, до самой смерти вымаливать за это прощение, но не сейчас.

– Я помогу собрать вещи, – вернул он меня из глубоких раздумий и очередного отложенного признания. – Только показывай, что здесь твое.

– Кровать, коляска и вещи, – проговорила я не своим голосом.

– Хорошо. Я займусь кроватью, а ты собирай шмотки.

Он даже приказывал как-то душевно. Марату хотелось повиноваться и верить. Мне придется очень нелегко держать в узде подобные желания.

Я задержалась на кухне, чтобы помыть посуду. Дан, конечно, не делал мою жизнь сегодня проще. Он снова наигрался и требовал внимания. Пришлось вручить ему Катины кастрюли и ложку. Они увлекли его на несколько бесценных минут. Но в комнату собирать вещи мы пошли, конечно, вдвоем.

Марат к тому времени уже вытащил кровать из угла и скептически ее осматривал.

– Что-то не так? – поинтересовалась я.

– Она такая маленькая, – проговорил он.

Я немного оскорбилась.

– Ну да, для младенца – маленькая кровать. Ему нравится.

– Да пожалуйста. Я не против. Просто думаю, что нет смысла ее разбирать. Должна поместиться в багажнике. Хм… осталось раздобыть тачку.

– Такси? – подсказала я.

– К черту. Я должен позвонить. Собирайтесь.

Марат прошел мимо меня в гостиную, по дороге пощекотал Дана, и он засмеялся звонким колокольчиком.

Я опустила сына на пол, и он отправился за Маратом. Кажется, я теряю идеального беглеца. Вернее, Дан теперь решил уматывать от меня к Марату. Заглушив совесть, я достала сумку, в которую быстро сложила все наши вещи.

Казаев увидел, что я несу сумку к выходу, и скорее забрал ее.

– Давай. Что-то ты долго возишься. Машина будет через десять минут.

Я приподняла брови и сообщила:

– Я уже все собрала.

– Одна сумка? – не поверил Марат.

– Как видишь.

– Да ладно, а зимние вещи? Твои и ребенка. Сюда ни одна куртка не влезет.

– Я все продала.

– Шутишь!

Пришлось вызвать пояснительную бригаду.

– Я не шучу такими вещами, Марат. Мы всегда готовы бежать. Если бы я держалась за багаж, то не уехала бы дальше МКАДа.

– Это немного пугает, – признался Марат, оглядывая меня и скромную сумку.

– А меня пугают другие вещи. Например, муж со странностями и обострённым чувством собственности. И ты тоже со своим непринятым решением и попытками меня контролировать.

Марат поверил и больше не требовал пояснений. Только посоветовал между прочим:

– От меня даже не пытайся удрать. Найду, и будет хуже.

Мне стоило бояться, опасаться и верить. Но чем больше я находилась рядом с Маратом, тем спокойнее становилось на душе. Он ничего не решил, он командовал, как царь. Мы с Даном были полностью в его власти. Однако я не чувствовала по этому поводу ничего плохого, хоть и уверяла Марата в обратном.

Переезд тоже не пугал меня. Казалось, эти перемены приведут нас всех к лучшему.

Марат взял одной рукой кровать, другой – мою сумку и сказал у двери:

– Одевайтесь и выходите.

Я бы многое ему сказала по привычке, но Марат быстро вышел из дома. Мне пришлось просто исполнить приказ. Мы с Даном спустились через пять минут. У подъезда стояла большая машина-пикап, но кузов был с крышей. Видимо, туда Марат и засунул кровать.

– Ваша коляска синяя? – уточнил он, протягивая руки к ребенку.

– Да, синяя. В подъезде…

Дан без смущения перебрался к Марату. Я в очередной раз обалдела, как они быстро поладили. Мой сын мужчин особенно и не видел. Может, поэтому он с таким удовольствием общается с… отцом. Я выбросила из головы очередную партию мучительных мыслей и собралась сходить за коляской. Но Марат остановил.

– Я уже забрал ее из подъезда и погрузил, Саш. Садись в машину.

Сам он открыл дверь и стал устраивать Дана. Я собиралась наорать из-за отсутствия безопасности, но не успела. Думала, Марат пытается пристегнуть Даниса обычным ремнем, но он посадил его в детское кресло и возился с замком.

– Ага, получилось, – обрадовался он, как ребенок. – Не зря универ кончал. Ты бы села к нему на заднее, Саш. Машина незнакомая, расстроится еще. Я не люблю, когда в машине орут.

Не выходя из череды потрясений, я отправилась к другой двери, чтобы занять место рядом с Даном.

Марат сел за руль, проверил нас через зеркало заднего вида и объявил:

– Поехали, раз все на месте.

Он выехал из двора, и я чуть не рухнула обратно в истерику. Оставлять квартиру Кати, которая стала таким приятным и надежным домом для нас, совсем не хотелось. Но, чтобы не реветь опять, я начала мыслить, и в голове родилось множество вопросов. Я не постеснялась их задать сразу.