Четыре касания тьмы
Я не должен был сближаться с Левьер. Мне следовало оставить всё в рамках операции. Если бы мне хватило мозгов держаться от неё подальше, Берроуз бы не смог использовать Розу. Он бы понял, что она мне неинтересна.
Оглядевшись, я увидел неподалёку машину Лидии.
– Демиан, послушай… – освободив руку, сестра остановилась.
– У меня и без тебя хватает проблем, пиздануться!
– Я знаю и хочу помочь, – тихо ответила Лидия.
– Помочь тем, чтобы добровольно влезть в постель к этому мудаку? Чёрт, Лиди, я понимаю, что он нравился тебе, а может и нравится… Но неужели ты не видишь?! Он не сделает тебя счастливой, а я не прощу себя, если ты добровольно влезешь в ошейник!
Сестра сделала шаг ближе и положила руку на моё плечо. В её глазах мелькнуло что-то новое – не страх и не покорность, а холодная, странная решимость, как у того, кто уже пересчитал потери и выбрал, что для него дороже.
– Послушай, Дем… – слова прозвучали ровнее, чем я ожидал. – Я понимаю, в каком ты состоянии. Я не допущу, чтобы наша семья снова проходила через суд Верховных. Нам всем хватило того, что Калеб едва не умер. Ты сейчас на эмоциях и можешь сделать непоправимое. Я приехала к Риэлю просить помощи – он выдвинул условия. И будь я проклята, я сделаю это. Понятно? Ты и Калеб – самое ценное, что у меня есть. Вы берегли меня, теперь моя очередь.
«Я сделаю это…»
Прозвучало так, словно Лидия уже приняла решение и не собиралась отступать. Хуже всего было осознавать, что она делает это из-за меня… Из-за грёбанного желания помочь и предотвратить смерти, которые могут лишить жизни меня самого.
Я почувствовал, как в груди щекочет прилив злости, но рядом с ним – головокружение от бессилия. Сестра не просила разрешения. Она объявляла факт.
Я хотел кричать. Хотел вырвать её руку с плеча и хорошенько встряхнуть, чтобы мозги встали на место. Но на её лице не было сожаления – там было то, что обычно пугало сильнее всего: ответственность. То, чего мне не хватало всю жизнь… Взять ответственность за все свои поступки и не отказываться от неё.
– Ты серьёзно? – выдавил я, пытаясь отыскать в ней хоть каплю сомнений.
– У меня всё равно личная жизнь не клеится, – безрадостно хмыкнула она. – Может, ребёнок сделает меня счастливой? Может, он поможет искупить тот грех, который я совершила?
– Лидия, – не выдержав, я прижал её к себе, ощущая, как она задрожала. – Ты не виновата…
– Виновата, Демиан! Я убила человека!
Сжав пальцы на ткани её куртки, я глубоко вздохнул, но не нашёл, что ответить. Лидия много лет несла в себе чувство вины, которое никуда не ушло. Я переживал то же самое…
После смерти Иды я винил себя. Моя жизнь походила на существование. Дыру в груди ничего не могло заткнуть. Она разрасталась и затягивала меня всё сильнее, подводя к краю.
Так было до момента, пока в моей жизни не появилась рыжеволосая колючка. Роза, сама того не осознавая, сшивала моё проклятое сердце…
Возможно, Лидия права, и ей нужен кто-то, кого она сможет полюбить настолько, что прошлое перестанет иметь значение. И если это будет ребёнок, то она сможет погрузиться в материнство…
Это было не слабостью – это была цена. И в ту же секунду внутри меня что-то лопнуло. Презрение к Риэлю не ушло, но оно смешалось с другим чувством – болезненной благодарностью к сестре, которая пошла на это ради нас.
– Я всегда буду с тобой, ты знаешь? – приподняв подбородок, я взглянул на неё и уловил в глазах сестры благодарность.
– А я с тобой, Дем. И мы найдём тех, кто забрал её, но их покарают по закону. Не подставляй меня, я соглашусь на брак, только чтобы спасти тебе жизнь, но если ты убьёшь кого-то, то тебя всё равно будут судить, а я обречена.
– Обещаю, Лиди. Я не убью никого, только доберусь до Розы.
В ответ сестра лишь кивнула и неловко отстранилась. Мы редко позволяли себе подобные слабости. В последний раз я обнимал её, когда отец ушёл из семьи. Правда, тогда это была не поддержка, а желание остановить Лидию от глупостей, которые она позволяла.
Я никогда не задумывался, но в семье Морвелей белой вороной был вовсе не я, а Лидия. Она первой из нас совершила глупость, после которой чёрная полоса не прекращалась много лет. И лишь после ухода Эриха сестра взяла себя в руки, заявив, что будет помогать в бизнесе.
– Как… как вы планируете зачать ребёнка, если Габриэль больше не первокровный? —поморщившись, поинтересовался я.
– Биологически он первокровный, как и я. Анализы подтверждают, что он способен к оплодотворению.
– Пиздец, мудак уже и анализы собрал?! – рыкнул я, чувствуя, что эта реальность мне совершенно не нравится.
– Это я, – посмотрев за мою спину, ответила сестра.
Я обернулся, чтобы удостовериться, что из ворот вышел сам Верховный. Он успел переодеться в привычный костюм служителя. Уверенно подойдя к нам, Габриэль остановился рядом с Лидией и заглянул в её лицо.
– Мой ответ – да, – сестра завела руку за спину и с силой сжала кулак.
Этот жест показал мне, что она делает это не из огромного желания, а из грёбанных родственных связей…
– Мы подпишем контракт, и ребёнок будет зачат не естественным путём.
Я успел заметить, как он напряг челюсть – мгновение, которое ему не полагалось показывать. Потом маска привычного равнодушия вернулась на место.
Что нахрен между ними происходит?!
Только слепой не увидит, как Габриэль смотрит на мою сестру… Не в привычном понимании высоких чувств и желании сделать её счастливой. Нет. Он смотрит так, словно собирается вывернуть её наизнанку, добраться до души и стереть её в порошок. Это нечто болезненное и совершенно точно неадекватное…
– Это разумно, я собирался предложить то же самое. Наш брак – контракт и не более, – повернувшись ко мне, сказал служитель. – От твоей сестры требуется только ребёнок и статус моей жены, но лишь формально. Она вправе жить привычной жизнью. Брак не подразумевает клетку.
Подняв голову к светлеющему небу, я набрал в лёгкие побольше воздуха. Боги, как хотелось выбить из этого мудака всю дурь. Он не достоин моей сестры… и не достоин стать отцом моего будущего племянника.
– Через двадцать минут в штаб ИКВИ наведаются мои люди с полной проверкой, – взглянув на часы, бросил Риэль. – Также за Константином Альваром приставлена слежка. Любое его перемещение будет фиксироваться. Паркер Флоу семь минут назад отправил сообщение Альвару о передаче товара сегодня вечером.
– Ты следил за Флоу?
– Демиан, ты ведь не думаешь, что я бы остался в стороне, когда мы приблизились к поимке? Винос регулярно докладывал мне о том, что происходило в твоём офисе, он был сообразительным парнем.
Я не стал продолжать разговор, какой в этом смысл? Габриэль не доверял мне, я не доверял ему. Так устроен наш мир.
– И тебе нужно знать кое-что ещё, – вытащив мобильный из кармана, Верховный протянул его мне.
– Какого…
– Это фото было отправлено на телефон Берроуза, доступ к которому я получил совсем недавно. Судя по пингу, сообщение отправлено с адреса Константина Альвара.
На изображении была Роза, прикованная цепями к стулу с опущенной вниз головой. Лица на изображении было не рассмотреть, но я понял, что это она. Вне всяких сомнений.
Осознание вырвало из меня звук, который больше походил не на крик, а на свист – резко вырвавшийся из груди, когда мышцы уже были готовы к рывку. Я развернулся и вытащил из кармана ключи от байка. В висках звенело. Во рту стоял вкус металла.
Чья-то рука сдавила мою – Лидия остановила меня.
– Ты обещал! – Она схватила меня за лицо, пальцы впились в щёки. – Ты обещал, что не натворишь глупостей.
– Я обещал, что никого не убью, – поправил я и убрал её пальцы.
Риэль подошёл к нам и заговорил спокойным голосом, будто его совершенно не волновало, что я могу напортачить.
– Тебе нельзя появляться у Альвара. Тем более нет стопроцентного подтверждения, что она с ним. Её могли отвезти в другое место. Любое твоё необдуманное действие сорвёт операцию. Мне нужен Паркер – он знает, кто организует торговлю. Вечером на передаче будет облава. В этот раз я подключаю своих людей, ни ИКВИ, ни другие Верховные не знают об этом.
Услышанное немного притупило порыв ворваться к Альвару прямо сейчас. Как бы я ни хотел быстрее вытащить Розу, правда в том, что Риэль прав. Не факт, что она в его поместье. А если я заявлюсь, то риск того, что от неё просто избавятся, как от ненужной улики, – слишком высок.
Я видел на экране её силуэт, и это зрелище не отпускало. Я слышал в голове звуки цепей.
Каждая секунда промедления сжимала горло – не только моё, но и её. Все мои мышцы требовали одного: рвануть, вломиться, вытащить. Но здравый смысл пробивался наружу. До момента передачи Левьер никто не тронет.
– Чуть позже я отправлю тебе координаты, где будет проходить встреча. Твоя задача – найти девушку и забрать её с места преступления, – добавил Верховный.
– Я думал кое о чём… Почему Альвар назначил встречу? Разве не проще доставить девушек куда ему нужно? Никто бы и не знал, что он замешан, если бы он сам не вышел на связь с Флоу. Всё могло произойти анонимно через третьи лица, как делали это до этого.
Этот вопрос действительно не давал мне покоя. Когда я получил доступ к мобильному Паркера, я удивился тому, как удачно всё сложилось. Вот только удача – это не то, на что можно полагаться в подобных делах.
Я не исключал, что на игре Флоу мог сам сказать Альвару, что может доставить ему девушек, и тот заинтересовался этим. Но всё-таки, почему Константин решил действовать так неосторожно?
И во всей этой схеме была замешана Роза. Если Альвар захотел её, то зачем передавать её Паркеру?
И самое главное… какое отношение ко всему этому имеет Берроуз?
– Я тоже пытаюсь ответить на этот вопрос, но всё, что есть, – догадки. И ты в этом как-то замешан. Иначе они бы не стали использовать слишком очевидную приманку для тебя. Именно поэтому я собираюсь проверить Берроуза, который столько лет точит на тебя зуб.
– Отдохни, Демиан, – взволнованно добавила Лидия. – Ты не спал несколько дней.
Сон теперь был роскошью. Ложиться – значит дать время игре повернуться не в мою пользу.
6
Альвар отбросил меня в сторону, брезгливо обтирая руки о ткань брюк.
– Получишь еду только после того, как выполнишь задание, поняла?
Безумная жажда сжимала горло, но я всё равно кивнула. Тело и разум больше не были на одной стороне. Я снова была под внушением, только другим. Мой мозг принадлежал мне, а тело – создателю. И это тот случай, когда, несмотря на доводы в своей голове, я не могла сопротивляться.
Наверное, это чувствует каждый актир… У него ещё теплятся воспоминания о прошлой жизни, которые не дают покоя, но бороться с инстинктами он не может.
Альвар вышел из помещения, напоследок пробормотав, что скоро меня придут проинструктировать. Опустившись прямо на пол, я опёрлась спиной о стену и оглядела помещение – похоже на камеру, где меня держали перед обращением. Только, ни кровати, ни раковины нет, лишь стул, на котором я была прикована.
Взглянув на свои ладони, я сжала и разжала руку. Я стала сильнее, куда сильнее, чем была до этого. Жаль, что это открытие никак не помогло мне.
Увы, я не могу прикончить Альвара. Ужасно, что я опасна лишь для людей… Я – реальная угроза для тех, в ком течёт кровь…
Кровь.
Ударившись затылком о бетонную стену, я сжала зубы, заставляя себя не думать о том, что я могу питаться только кровью. Чем больше я гнала мысли, тем сильнее представляла, как вгрызаюсь в чью-то шею и ощущаю дурманящий вкус на языке.
Клыки прорвали дёсны, и я провела подушечкой пальца по острым краям.
– Блять…
Это всё не кошмарный сон, а моя реальность. Роза Левьер должна испытывать страх от осознания этого, но новая я не ощущает ничего, кроме жажды. Можно ли от этого избавиться или хотя бы притупить?
Жажда походила на выжженную пустыню. Не метафорическую, а настоящую, выжженную до бела пустоту, где я бреду босиком, оставляя следы, которые тут же стирает горячий ветер.
Сначала я просто хотела пить. Хотела ощутить хоть каплю прохлады, представить, как жидкость касается губ, как стекает вниз по горлу.
Губы потрескались, язык прилип к нёбу, и даже дыхание стало болью. Любой запах – словно мираж, и всё, что я чувствовала, – это то, как кровь воображаемыми волнами проходит по венам других.
Как умирающий в пустыне, я мысленно сходила с ума от жажды. Я забывала слова, звуки, лицо матери, собственное имя. Осталось только одно воспоминание – как когда-то пила прохладную жидкость, не задумываясь, как это приятно. Теперь это была мечта, от которой внутри всё выворачивало.
Моя воображаемая пустыня стала клеткой, из которой невозможно выбраться…
Металлическая дверь лязгнула, и я подняла голову. В камеру вошли две девушки… актиры. Те самые, которые кусали мои руки перед тем как я стала такой же.
Темноволосая со смуглой кожей подошла ближе и бросила к моим ногам свёрток с одеждой. Резкий запах крови ударил в ноздри, и я моментально уставилась на знакомую футболку и джинсы. Те самые, в которых я была, когда меня приволокли сюда раненную.
– Твой человеческий запах даст тебе фору, чтобы убить Морвеля. Он не должен знать, что ты стала актиром, иначе план провалится, – сказала брюнетка.
Альвар говорил её имя, но в тот момент мне было не до этого. Я смотрела на её красивое человеческое лицо, но перед глазами стояла картина, когда она, словно животное, вгрызалась в меня, лишая жизни.
– Чем быстрее ты перестанешь бороться, тем лучше, – добавила блондинка и присела рядом со мной, заглядывая в лицо.
Обе девушки выглядели ухоженно и при других обстоятельствах я бы даже сказала, что они красивые. Блондинка с большими голубыми глазами, миловидным личиком и пухлыми губами. На вид ей около двадцати, но наверняка больше.
Брюнетка резко контрастировала с ней – высокая, статная, с острыми чертами лица. Бронзовая кожа без изъянов, карие глаза были чуть раскосыми, а длинные чёрные волосы падали за спину ровными прядями.
– Он не любит, когда сопротивляются, – добавила блондинка тихим голосом, и попыталась улыбнуться.
– Он обратил вас? – преодолевая сухость во рту, спросила я.
– Тебя это не касается! – резко предостерегла брюнетка, но вторая актир подняла на неё глаза полные осуждения. – Мика, не говори с ней!
– Соми, не надо, ей страшно. Мы тоже проходили через это, не будь такой сукой! – возмутилась Мика, и темноволосая закатила глаза. – Не бойся, Роза. Всё не так плохо, как кажется. Главное – выполнять все его просьбы и тогда наказания не будет.
– Пошёл он со своими просьбами! – выплюнула я, но Соми подлетела ко мне, хватая за волосы.
– Ты думаешь, самая умная?! Думаешь, тебе не повезло?! – на лбу актира вздулась тонкая пульсирующая венка, за которой я безотрывно следила. – Ты даже не представляешь, как сильно тебе повезло…
– О чём ты?
– Сомиль, отпусти её, – положив руку на плечо, Мика заставила её ослабить хватку. – Роза, тебе надо убить всего лишь первокровного, которого ты толком не знаешь. Многие из нас совершали преступления куда хуже… Мне пришлось убить собственного брата, а Соми – отца.
Уставившись на хрупкую блондинку, я уловила на её лице боль.
– Какого хрена?
Сомиль поднялась, взмахом руки поправила выбившиеся вперёд волосы и посмотрела на закрытую дверь.
– Одевайся, у нас нет времени возиться с тобой…
– Подожди, он сделал это в наказание? – Оказавшись на ногах, я переводила взгляд с одной девушки на другую. – И вы ничего не предприняли, чтобы…избавиться от него или сбежать?
Громкий смех Сомиль отразился от стен. Она запрокинула голову и захохотала, схватившись за живот.
– Мы никому не нужны, Роза. За пределами нашего мира мы будем мертвы. Ты сама скоро всё поймёшь, – нижняя губа Мики дрогнула и в этом было нечто человеческое…
– Послушайте, я понимаю, что он превратил вас в своих зверушек, но я это так не оставлю. Альвар изнасиловал меня много лет назад, и я пошла работать в ИКВИ, чтобы найти его и отомстить…
– Нашла? Отомстила? – закончив истерично смеяться, Сомиль уставилась на меня с презрением. – А теперь одевайся, мстительница.
– Роза, ты не представляешь, насколько Константин могущественен, – шёпотом сказала Мика, протягивая мне вещи с пола. – Если он обратил тебя, то всё, что было в прошлом, не случайно…
– О чём ты говоришь?
– Каждая из нас прошла через то же, что и ты…
– Микаэла, не надо, – рыкнула Сомиль, но актир лишь покачала головой.
– Пусть она знает, быстрее смирится. Все мы были людьми, которые чем-то приглянулись Альвару. Мой брат работал в его службе безопасности… Брат предупреждал, чтобы я никогда не появлялась на его работе, но нашу маму забрали в больницу, я не могла дозвониться до Генри, – Мика помрачнела и заговорила ещё тише. – В тот день я приехала к резиденции Альвара и попросила, чтобы позвали Генри. Брата на месте не было, но…
– Альвар изнасиловал Микаэлу так же, как и меня, и тебя, и ещё десятки девушек. А после внушил, чтобы мы обо всём забыли. И только спустя время, когда ему понадобилось от кого-то избавиться, он обращал нас, чтобы выполняли грязную работу за него, – договорила Сомиль сжав руки в кулаки. – Любимое его развлечение – наказывать провинившихся смертью от рук близкого. Как видишь, неконтролируемый актир – идеальный вариант. Брат Микаэлы хотел уволиться и сообщил об этом Альвару. Только он не учёл, что от Константина живым не уходят.
В ушах стоял гул, как после взрыва, а в голове проскакивали обрывки прошлого… Моё позорное увольнение, отчаяние… встреча с Берроузом, который был таким внимательным и заботливым… Он предложил мне новый мир. Работу, на которой я смогу проявить себя и рано или поздно найду того, кто изувечил меня…
Вдруг всё стало хрустально ясным, как лёд, с которого стряхнули шапку снега: он и вправду сделал это с ними всеми. Сделал так, чтобы они стали нужными ему предметами. Сделал так, чтобы их прошлое было удобным аргументом и одновременно оковами.
Представление о себе – как о постоянной точке – треснуло и рассыпалось: а что, если и дорога сюда – не случайность? ИКВИ возникли в моей жизни не просто так… Альвар всего лишь не хотел отпускать меня далеко. То, что он и Берроуз обсуждали вместе, говорило о том, что они знакомы не первый год…
Актиры… Альвар сказал, что поставляет в ИКВИ послушных солдат…
В горле застыл вкус железа. Я провела языком по губам и ощутила сухость, но это уже не только жажда – это вкус предательства. Можно было бы кричать, но голос тонул в том холоде, который разливался в груди.
Я всегда была пешкой, которая дожидалась своего часа сыграть партию на чужой доске…
– Вот теперь и до тебя дошло, – безрадостно хмыкнула Сомиль.
Я никогда не жила… Роза Левьер умерла в том номере отеля. А всё, что было после, – лишь декорации, чтобы я окончательно не сошла с ума.
Отшатнувшись, я схватилась за стену и закрыла глаза, стараясь держать слёзы.
– У тебя будет много времени, чтобы погоревать. Сейчас есть дела поважнее. Сделай, как он просит и…
– Вы можете убить меня? – сдавленно произнесла я, оглядывая актиров.
Когда они кусали меня, выкачивая жизнь, я ненавидела их, но сейчас… Смотря в лица двух красивых девушек, ставших такими же жертвами, как и я… Ничего, кроме жалости во мне не осталось.
Альвар не просто чудовище, он гораздо хуже. Он сущее зло, которому нет оправдания. Какой же наивной идиоткой я всегда была…
– Нет. Нам запрещено убивать членов семьи, – Микаэла покачала головой и неожиданно накрыла мою руку своей. – Мне очень жаль, Роза. Но мы все здесь всего лишь марионетки.
– Я не сдамся…
– Кто у тебя остался, Роза? Кем он тебе пригрозил? – вздёрнув подбородок, спросила Сомиль.
– Мама…
– Ты готова пожертвовать матерью? Правда в том, что ты не спасёшься, но если попытаешься идти против Константина, пострадает невинный человек. Я не знаю, может твоя мать ужасный человек и заслужила этого… В любом случае, мне плевать, – откинув волосы за спину, Сомиль фыркнула. – Одевайся, нам приказано тебя подготовить.
«Приказано.»
Эти двое даже не отрицали, что не имеют права голоса. Они лишь две рабыни, которыми помыкает Альвар.
Быстро переодевшись в грязную, пропахнувшую кровью одежду, я пошла следом за актирами. Удивительно, но запах собственной крови не вызывал во мне жажды. Возможно, потому что я осознавала, что эта кровь принадлежит мне?
Глядя в их спины, я пыталась честно ответить на вопрос: неужели и я стану такой же? Они всё понимали и ненавидели Альвара, но ничего не делали. У них больше не было воли, чтобы сопротивляться.
Если слова Микаэлы правда, то они – жертвы. У них, как и у меня, есть основания желать смерти мрази, которая сотворила такой ужас.
– Это фамильная резиденция хозяина, но здесь мы временно, – обернувшись, сказала Мика.
Я не смотрела на обстановку. Мне было плевать на эти стены и дороговизну. Тем более, аромат крови, тонкими струйками стекающий прямо в ноздри, мешал сосредоточиться. Плюсы от такого острого нюха, несомненно, имелись. Я могла безошибочно сказать, сколько человек находилось в доме и как далеко они были от меня. И не только людей: Альвара я тоже ощущала, но иначе. Его запах не вызывал жажды, скорее отталкивал.
Актиры же источали очень слабый запах.
– Что значит «временно»? – спросила я, стараясь понять дальнейшие планы Альвара.
– Я и Соми живём с Альваром постоянно. Остальные девочки – в разных городах по стране. Когда Константин уезжает в командировки, у него всегда есть сопровождение.
– Зачем ему столько актиров? После обращения он ведь не может пить нашу кровь.
– Константин своего рода коллекционер, – отозвалась Микаэла. – Как он сам говорит, – его цель – сохранить прекрасное как можно дольше…
– Если ты не подведёшь, то отправишься с нами, а иначе… – Сомиль не стала договаривать, позволяя моей фантазии закончить мысль за неё.
– Меня мучает жажда… Как вы с ней справляетесь? – рука потянулась к горлу, надавливая на него.
– Никак. Это часть нашей сущности. Актир голоден постоянно, в противном случае это не актир, – холодно ответила Сомиль.
– Мы питаемся по расписанию. Это помогает нам оставаться в сознании большую часть времени, – с тоской ответила Микаэла. – Многие актиры превращаются в диких животных из-за того, что не могут контролировать жажду. Чем больше крови пьёшь, тем бесконтрольнее становишься.
Таких тонкостей я не знала.
В ИКВИ были актиры, но с ними работал специальный отдел. Случалось, что актира приставляли к кому-то из нас. Так было с Шардом. Мы получили инструкцию, как взаимодействовать с ним, и транквилизатор на случай, если что-то пойдёт не по плану. Насколько мне известно, он питался в штабе в определённое время, но я никогда не придавала этому значения.
Те, на кого мы охотились, были животными, но не все актиры такие. Некоторые адаптированы к жизни, и их существование разрешено с подачи Верховных. Они ходят на работу, у них есть развлечения и даже специальные клубы. Одним из таких мест владел Арчи Брискофф.
Получается, секрет в том, что нужен постоянный контроль.
– Новообращённый актир не способен сдерживать жажду. Твой голод – часть новой физиологии. Чтобы принять особенности нового организма, тебе нужно очень много крови. Поэтому нам запрещено кормить тебя до того, как ты выполнишь задание.
Я поморщилась от услышанного. Альвар уверен в успехе. Ещё бы… сколько раз он ломал девушек по такой схеме? Если ни одна из них не посмела пойти против него, то его эго не знает пределов. Да и как ослушаться, когда он так искусно манипулирует?
Он изначально мог заставить меня убить Демиана, и я не смогла бы противиться. Но этого мало: Альвар намеренно пригрозил матерью зная, что собственная смерть на меня не подействует.
Моё тело не может сопротивляться ему, но разум, оставшийся от человека, – отказывается. Именно для этого он использует особую изощрённую тактику.
– Хоть кто-то пытался… сбежать?
Сомиль резко остановилась, отчего я чуть не врезалась в её спину. Она внезапно схватила меня за плечи и прижала к стене.
– Слушай сюда, рыжая, – оскалившись, она нависла надо мной.
Вероятнее всего, я могла бы дать отпор, но вместо этого стояла и смотрела, ожидая дальнейших действий. Чем больше информации получу, тем лучше.
– Самые непокорные тут не задерживаются. Если хочешь знать, что он с ними делает, ослушайся – и сама узнаешь. И поверь, то, чем он напугал тебя – это лишь верхушка айсберга. Но прежде чем убить тебя, он заставит хорошенько пожалеть о том, что ты натворила, – при каждом слове верхняя губа актира дёргалась, обнажая острые белые клыки.