По ту сторону Алтайских гор

– Не знаю даже, – ответил я, теряясь в догадках. – Но название, к слову, вполне может быть абстрактным. Красиво ведь звучит! Почему же сразу архипелаг? А без военных не обошлось, само собой. Меня, напомню, пригласил целый генерал-майор.

Палыч хотел ещё что-то добавить, но взволнованно замешкался, махнул рукой и куда-то ушёл. Атаган, добродушно посмеявшись ему вслед, сказал:

– Хороший мужик, простой. Но только какой-то мнительный, что ли. Начитался, наверное, всяких романов про всемирные заговоры! – он вдруг обратил внимание на мой огромный рюкзак. – Тимур, давай-ка ты пойдёшь и заселишься. В моей палатке как раз есть угол: держал специально для тебя.

Мне стало радостно, что в месте, полном незнакомцев, я могу пожить с другом.

***

Перед самым ужином на дороге в лагерь поднялось внушительное облако пыли – ухабы преодолевала колонна комфортабельных и наглухо тонированных автобусов. Шлагбаум поднялся, транспорт пропустили. Из них высыпали уставшие после долгой дороги люди. Их распределение легло на плечи Палыча.

Прежде тихий лагерь превратился в какой-то курортный городок. Вскоре на пляже было не протолкнуться: взрослые люди, оторвавшись от благ цивилизации, дурачились как дети, позабыв обо всем на свете. Они с разбегу ныряли с мостиков, не думая о том, что могут приземлиться кому-нибудь на голову, плескались в прохладной воде, смеялись и гоготали.

– Какая девственная природа! Водица кристально чистая! – раздавались восхищённые возгласы.

Я хотел было мысленно пожурить их за поведение, но затем вспомнил, как сам не удержался перед озером. Правда, нашлась другая причина ругать приехавших: у зарослей рогоза мне попались на глаза плавающие пластиковые бутылки. Как по мне, изобретение пластиковой тары цивилизацией стало страшной бедой для природы. Простая и дешёвая в изготовлении, она в считанные годы заполонила всё вокруг.

Одна большая компания из молодёжи веселилась на всю катушку и шумела особенно громко, чем и привлекла к себе внимание. Охранники потребовали этих отдыхающих прекратить безобразие и сдать крепкие напитки. Те, рассудив, что магазинов поблизости нет и взять выпивку будет негде, заартачились.

Договориться не удалось. Перепалка переросла в потасовку. Ярым нарушителям спокойствия выдали люлей, а самых упёртых куда-то увели вместе с отобранным алкоголем. В конечном счете, сотрудники, находясь в трёхкратном меньшинстве, добились тишины на пляже.

Глава 4

С утра лагерь будто вымер. Всем приехавшим дали вдоволь выспаться и отдохнуть после дороги и пляжного веселья. Бодрствовали лишь стоящие истуканами на постах часовые. Или мелькал спешащий по делам работяга.

Ближе к обеду тишину нарушили шум двигателя и скрип тормозов. Судя по всему, в ворота въехал ещё один автобус.

"Видимо, начальство", – последовало моё предположение. Говорили, руководители по своим делам на целый день задержались в ближайшем городе.

Я вышел на улицу и тут же ощутил вибрации в кармане.

– Ого, Егор! – удивился перед тем, как ответить на звонок.

– Доброе, Тимур. Немедленно явись в штаб, – произнёс звонивший и сразу сбросил.

Поскольку я человек подневольный, то выполнил это указание тотчас и без лишних вопросов.

Признаться, в головной палатке я ожидал увидеть моего бывшего сослуживца и ещё пару человек в рабочей атмосфере. Но, войдя, несколько остолбенел: за столом, на котором вместо скатерти лежала обычная клеёнка, находилось человек двадцать. Вид у них был представительный и даже торжественный. Возле каждого гостя стояли пустые тарелки и приборы.

Все, как один, с любопытством уставились на меня. Егор выполз из-за стола и, раскинув ручищи, крепко обнял меня, приподняв от пола. Обнял так сильно, что мне показалось, что затрещали рёбра.

– Дружище… сколько лет не виделись!? – он опустил меня и рассмотрел лучезарным взглядом, – Гляди, совсем не изменился!

Сам же Громов заматерел и погрузнел, стал чем-то напоминать медведя. Цветастая рубаха, выпущенная поверх светлых штанов, разъехалась на его животе.

Затем генерал-майор положил руку на моё плечо и торжественно представил меня присутствующим:

– Прошу любить и жаловать, господа. Тимур – мой боевой друг, названый брат. Вернее и преданнее товарища во всём мире не сыскать!

Мне стало неловко. На какое-то время я ощутил себя жертвой тамады на какой-то свадьбе.

А затем он с таинственным видом поднял вверх указательный палец:

– Тимура в армии мы все звали Шаманом. Всё из-за дара предвидения. Я не шучу, господа. Благодаря нему он нам жизни спасал не раз: то засаду почувствует, то заминированное место найдёт.

Действительно, с самого детства родственники пытались внушить мне, что у меня есть некая сила. Мать уверяла: дар передался мне от её отца, потомственного шамана. Деда по материнской линии я не помнил, но, судя по рассказам, он хорошо разбирался в травах и лечил заговорами. При этом умудрялся преподавать в школе биологию, а ещё получил звание заслуженного учителя. Но моё воображение отчаянно рисовало не приятного мужчину в костюме со старого фото, а машущего бубном целителя в волчьей шкуре. Мне же лично всегда казалось, что я просто умею слышать своего ангела-хранителя. И всё. Посему попытки матери направить меня по стопам знаменитого пращура наталкивались нам моё несерьёзное отношение.

После этих слов присутствующие захлопали. Мы заняли место за столом. Мне подали ложку, вилку и бокал. Работники столовой в белой форме и колпаках того же цвета принялись выкладывать перед гостями деликатесы и бутылки с дорогим алкоголем. Некоторые из них принесли большие термосы с горячей пищей и металлические чашки.

С началом трапезы загремела посуда, зазвенели стаканы. Мужская половина стала соревноваться за право поухаживать за тремя дамами. Я мельком посмотрел на всех гостей и заметил невесёлого Палыча, уткнувшего взгляд в тарелку. А ещё Артура.

Вскоре один мужчина среднего роста и могучего сложения, явно разменявший пятый десяток, поднялся с наполненной рюмкой. По его красному обветренному лицу можно было догадаться, что он попал на Алтай прямо из путешествия на полярные широты или Гималаи. Гордо поднятая голова, мужественное лицо с крупными чертами излучали непоколебимую силу, уверенность в себе, но вместе с тем его светло-карие глаза лучились добротой.

– Что же, друзья! – мягко произнёс он, убедившись, что внимание собравшихся приковано к нему, – для тех, кто не знает, сообщу, а тем, кто знает, напомню. Меня зовут Воронцов Александр Александрович. Я руководитель сей экспедиции. Регалии и звания перечислять не буду.

Игриво оглядевшись, Воронцов добавил:

– Ну, в основном мы друг друга уже хорошо узнали.

По залу пронеслись смешки. Оратор выдержал паузу и указал на мужчину небольшого роста, которому можно было дать около пятидесяти. Он сидел в безукоризненно модном и тщательно выглаженном костюме, но лицо его было непримечательным.

Тот тихим голосом поздоровался, а затем закивал головой в сторону каждого с невероятным рвением, словно выставляя напоказ большую круглую проплешину на затылке.

– Козлов Константин Андреевич, мой первый заместитель, – озвучил руководитель.

«ФСБшник», – появилась мысль при первом взгляде на него.

Потом Александр Александрович представил ещё пару своих заместителей, идя, видимо, по убыванию степени важности. Из них я запомнил лишь высокую худощавую женщину средних лет с очень серьезным и уставшим лицом – начальницу медицинской части Цветкову Марину Юрьевну.

– Желаю сердечно поблагодарить ещё одного присутствующего здесь человека – Сергея Павловича Абрамова. Поблагодарить за прекрасно проведенные подготовительные работы.

Палыч встрепенулся, покраснел и встал.

– Смущаете… Служу России! – произнёс он, заикаясь от волнения, а потом просто продолжил стоять молча.

Воронцов жестом усадил его, и, дождавшись, когда стихнут дружные аплодисменты, добавил:

– Товарищи, я не любитель застолий, праздности. Но не зря говорят, что стоит уделять делу время, а потехе – час. Сегодня мы можем наслаждаться этой самой потехой. Давайте же выпьем за успех предстоящего мероприятия!

Послышался скрип отодвигаемых лавок. Все с серьёзными лицами потянулись чокаться, расплескивая водку. Иные даже полезли обниматься с соседями.

Вторую, а затем и третью рюмку одолели без большого перерыва и под тосты Воронцова. С тарелок постепенно исчезали закуски. Потом с тостами закончили: теперь пили, кто столько хотел или сколько мог. Начальник экспедиции вёл себя, как подобало радушному хозяину дома. Руководитель проекта наблюдал за всеми, вставал прохаживался, подходил к гостям, отсыпал шуточки, услужливо наполнял опустевшие рюмки. Я же заметил, что он сам зачастую лишь делал вид, что выпивает.

По мере опустошения бутылок всё сильнее развязывались языки. В штабе воцарился неимоверный гам.

Я сидел рядом с Егором, который явно чувствовал себя на таких мероприятиях, как рыба в воде. Он старался уделить внимание всем, а особенно женщинам. Но мне явно бросилась в глаза его попытка шестерить, заискивать перед Воронцовым и его замами.

Между делом Егор, вытерев губы салфеткой, неожиданно наклонился ко мне и прошептал: