Песнь серебра, пламя, подобное ночи

Цзэнь пошевелился. Он повернулся к ней лицом, а когда нашел взглядом, из него мгновенно испарились остатки сна.

– Лань? Лань. – Он моментально встал на коленях, держа оголенные руки на ее пульсе. Пальцы Цзэня ощущались как лед на ее коже, так что Лань попыталась отпрянуть.

– Маг, – выдохнула она. Слова звучали искаженно. – Зимний маг… сказал, что нашел меня…

– Успокойся, Лань. – Цзэнь крепче схватил девушку за руки, потому что ее тело забилось в конвульсиях. – Тебе приснился кошмар.

Сон… это был всего лишь сон.

Так почему же он казался таким реальным?

Цзэнь перевернул ее левую руку. Перед Лань предстало ужасающее зрелище: ее плоть позеленела, металл в венах приобрел болезненный темно-серый оттенок.

– Печать заражена, – услышала она голос практика. В его тоне, в том, как сдвинулись его брови, пока он рассматривал свою печать, проглядывалось замешательство. – Я не понимаю. Прошла всего неделя с тех пор, как я запечатал его. Заклинание элантийца будто бы стало сильнее…

Лань едва удалось подавить крик, когда вонзающаяся в кости боль пронзила ее руку. Пот бисеринками выступил у нее на лбу; Лань чувствовала, как они скатываются по виску.

– Ты же можешь… это исправить? – ее дыхание было прерывистым.

– Я… – впервые на лице практика промелькнула тень паники. – Я не могу, по крайней мере ненадолго. Нам нужно доставить тебя в школу. Там практики, которые могут помочь…

Даже сквозь туман боли ее захватил образ, цель, крепко укоренившаяся в сердце и отказывающаяся отпускать. Снег, женщина в белых одеждах и песня деревянной лютни.

– Дозорная гора, – прохрипела Лань. – Я должна пойти туда…

– На это нет времени…

– Пожалуйста! – Ее крик лишил Цзэня спокойствия, теперь он выглядел ошеломленным. Лань почувствовала, как слезы текут по щекам. Когда она была так близка к разгадке, когти бессилия тянули ее назад, подальше от того, что она пыталась найти всю свою жизнь. – Это последняя воля моей матери… мой шанс понять, почему она умерла. Я должна это выяснить. Я обязана.

Все расплывалось перед глазами, то ли от слез, то ли от сознания, которое вот-вот грозило покинуть ее. Лань моргнула, заставляя себя сосредоточиться, и обнаружила, что лицо практика находится очень близко к ее лицу. Оказывается, она вцепилась в рубашку Цзэня и потянула его на себя. Пряди волос прилипли к его лбу, а взгляд метался между ее глазами. В поисках чего-то. В этих глазах таилась буря, вихрь огня и дыма, война, бушующая глубоко внутри.

Затем выражение лица Цзэня прояснилось, и он мягко накрыл ее руку своей.

– Я отведу тебя на Дозорную гору, – пообещал он. – Но прямо сейчас лучше привести тебя в школу, чтобы нейтрализовать гноящееся металлическое заклинание мага.

Лань не отпускала ни его рубашку, ни его пристальный взгляд.

– Обещаешь?

– Клянусь.

Тогда, исчерпав остатки энергии, она отпустила его. Девушка почувствовала, как он приподнял ее левое запястье. Цзэнь дотронулся пальцами до печати, посылая короткие искры вниз по ее руке, и тогда сознание покинуло Лань.

Когда девушка снова открыла глаза, небо уже посветлело. Ее рука все еще болела, но по сравнению с ярко-горячей агонией, которая была раньше, боль притупилась. Повернув голову, Лань обнаружила на своем запястье новую печать. На этот раз она узнала характерные черные волны, напоминающие языки пламени.

Подняв глаза, она обнаружила практика прислонившимся к стволу вечнозеленого растения. Даже в тени его лицо выглядело осунувшимся и бледным.

Лань с трудом присела.

– Цзэнь?

Его ресницы затрепетали, и он посмотрел на нее из-под полуопущенных век.

– С тобой все в порядке?

Лань кивнула.

– А с тобой?

Он снова закрыл глаза.

– Противостояние элантийским металлическим заклинаниям… отнимает силы. Дай мне немного времени, чтобы пополнить запасы ци.

Лань не нравилось видеть его таким: с пересохшими и потрескавшимися губами и залитыми потом лицом и одеждой. Девушка потянулась за тыквенной бутылью. Та оказалась пуста.

– Я схожу за водой, – сказала она, но Цзэнь не ответил. Черты его лица стали умиротворенными, что, как она узнала, являлось признаком глубокой медитации. Он снял перчатки и ботинки, зарывшись ступнями в почву. Теперь она знала, что погружение как можно большей части тела в определенную стихию помогало восстанавливать ци.

Лань встала и направилась к ручью. У нее все еще был жар, но лихорадка спала, и туман, застилающий разум, начал рассеиваться. Утренняя дымка, пробиваясь между золотистыми лиственницами, делала их иголки серыми. Лань услышала журчание ручья, уютно устроившегося между поросшими мхом берегами, еще до того, как увидела его.

Девушка присела и окунула бутыль в воду, позволяя потокам остудить ее руку. В утренние часы лес был необычайно тих: в кустарниках не слышалось свиста бурых дроздов, шуршания тетеревов или других мелких животных.

«На самом деле, – подумала Лань, которая уже поднесла к губам тыквенную бутыль, чтобы отпить из нее, – эта тишина напряжена, как воздух перед бурей. Как будто сам лес затаил дыхание».

Девушка сделала глоток… и замерла.

Сначала она почувствовала в ци плотный, тяжелый металл, а затем увидела их.

Кто-то передвигался по другую сторону ручья, между призрачными силуэтами золотых лиственниц. Не тени, а свет – серый цвет неба, отражающийся на серебре.

Осколки чистого синего то появлялись в поле зрения, то снова исчезали. Корона с крыльями.

У Лань кровь застыла в жилах.

Элантийцы.

Не может быть.

Как они здесь оказались? Цзэнь сказал, что центральная часть Последнего царства считалась безопасной, что элантийцам еще не удалось завоевать этот огромный, дикий участок земли. Здесь свободно росли узловатые и раскидистые сосны, не было ровных, разрывающих землю бетонных дорог. Здесь, где над цельным небом царили горы, не было элантайских крепостей из металла и мрамора.

Здесь была их земля, земля хинов. По крайней мере то, что от нее осталось.

Получается, теперь элантийцы посягали и на нее тоже.

Воспоминания о прошедшей неделе, когда она путешествовала под защитой бамбуковых и сосновых лесов и изучала древние искусства своего царства, сразу же улетучились. Конечности Лань онемели, а бутыль выскользнула из рук. Девушка умудрилась поймать ее за горлышко и тут же нырнула за куст. Она видела, как один из солдат отделился от строя, чтобы обыскать берег ручья, где она пряталась. Убедившись, что элантиец отвернулся, Лань начала медленно пятиться.

Ей почти удалось добраться до безопасной линии деревьев, когда выскочивший из подлеска кролик врезался ей в пятку. Лань, повалившаяся ничком, слишком поздно подавила крик. Бутыль треснула под ней.

Элантийские солдаты на другой стороне ручья вскинули головы. Их взгляды пригвоздили девушку к месту, словно бабочку к пробковой доске.

Когда поднялись крики, Лань, отбросив всякую осторожность, развернулась и бросилась бежать.

Пульс грохотал в ушах, свежий зимний воздух, подобно осколкам стекла, резал легкие. Элантийцы здесь, в безопасности дремучего леса, на Центральных равнинах. Они снова нашли ее, снова вторглись на землю ее предков, в личное пространство царства, которое всего несколько мгновений назад принадлежало только ей, Цзэню и народу Хин.

Что-то просвистело у нее над ухом. В ствол лиственницы перед ней вонзилась стрела. Орудие было полностью изготовлено из отполированного, гладкого и противоречившего природе металла, так непохожего на стрелы армии Хин – с древом из соснового дерева и оперением из гусиного пуха. Когда Лань пронеслась мимо, металл блеснул. Наконечник стрелы глубоко вошел в плоть лиственницы.

Подумать только, она-то начала воспринимать опасность как всего лишь далекое воспоминание. Ей следовало бы знать, что элантийцы одним своим существованием отбрасывали тень опасности на весь ее мир.

Не прекращая бежать, Лань сжала руки в кулаки. Слезы страха, превратившиеся в слезы ярости, подступили к горлу, и ей не удалось их сдержать.

Когда же она наконец будет свободна, будет в полной безопасности?

Лань знала ответ.

Как только я стану сильной.

Девушка ворвалась на поляну, где оставила Цзэня. Тот удивленно вскинул голову. Лань опустилась на колени, ее рука снова болела, а в боках кололо. Дыхание обжигало легкие, так что она смогла произнести только одно слово:

– Элантийцы.

Примечания