– Пойдем на кресло.
Сначала Светлана Ивановна пристально изучала меня на наличие девственной плевы. Как будто подозревала, что я могу имитировать невинность. Потом прощупала живот и все это время смотрела на меня с обличением.
– Половой акт был?
– С кем?
– Я не знаю, с кем. Это по твоей части.
– Не было.
– Даже попытки не было?
– Нет.
– А партнер у тебя есть?
– Нету.
– Даже никто не пытался проникнуть?
– Почему вы об этом спрашиваете?
– Потому что по всем симптомам ты беременна, Самойлова.
Это прозвучало как приговор. В голове забегали мысли о том, что нужно будет искать другую клинику. Если здесь работают настолько некомпетентные люди, зазря я ходила сюда столько лет!
– Я не могу быть беременна, я девственница.
– И что?
– Как это и что? У меня не было мужчины.
– Это ни о чем не говорит. Может ты посещала общественные места?
– Какие? Метро? Сейчас дети передаются воздушно-капельным путем?
Глупо было спрашивать о таком, лежа перед врачом с раздвинутыми ногами, но я справилась.
– Нет. Бассейн, например?
В памяти всплыл корпоратив имени босса и как все резвились в воде. Кто-то туда кончил?
– Это было три недели назад.
– Понятно. Вставай.
Что ей было понятно, я не знала. Светлана Ивановна села за стол и продолжила писать карточку, а я встала с кресла. Оделась, вернулась на свое место.
– Это направление на анализы. Будешь сдавать тест на ХГЧ.
– Что это?
– Гормон. Покажет, беременна ли ты на самом деле.
– Да не могу я быть беременна!
– Ты тут на меня не раздражайся, Самойлова. А то я тебя на учет поставлю безо всяких анализов. Сдавай ХГЧ и будем говорить.
– Но как это вообще возможно?
– Я тридцать два года в этом кабинете. И всякое видела. Поверь, возможно. А если нет, то я уволюсь завтра же.
Я схватила листок с направлением. Не верила, что это происходит со мной и так и продолжала думать о поиске новой клиники.
– Спасибо, я пойду.
Вскочив со стула, я помчалась к выходу из кабинета.
– Самойлова, ты, если что, ребеночка оставляешь? – донесся в спину голос гинеколога.
Ответить на этот вопрос я не смогла. Пулей вылетела в коридор и побежала домой.
Когда результаты анализов пришли и оказалось, что тот самый ХГЧ растет, я разрыдалась. Что со мной случилось? Как я смогла забеременеть в том самом бассейне? Или не в нем?
А может, виной тому полотенце? Кто-то же утащил его у меня. Или я его спутала с чужим?
Ревела я долго. Весь вечер и утро перед работой напролет. Искала другие клиники, но не представляла, как приду туда со своими проблемами. А если они скажут то же самое? Если анализы или узи покажут, что я залетела?
– Кать! Ты сейчас кофе на себя прольешь.
Я посмотрела на Снежкова, зашедшего к нам в отдел, и вдруг снова разрыдалась.
– Петя!
Подскочив к нему, я повисла у Снежкова на шее и, окропив слезами его плечо, завыла в голос. И плевать мне было на то, что на нас уже глазели все сотрудники офиса.
– Что случилось? – растерялся Петя, отстранив меня на расстояние вытянутых рук.
– Ужасное случилось, – засопливилась я снова, но не успела снова упасть в объятия Снежкова, как рядом оказался хмурый босс.
Он посмотрел на то, как Петр придерживает меня за талию и процедил:
– Снежков – работать, Самойлова – ко мне на ковер.
И это прозвучало как новый приговор, уже без права на помилование.
Даня