Мертвая голова

– Да, ты прав, – сказал Танат. – Последняя Тьма тоже существует, но сейчас она спит. И сон ее будет еще очень долгим, ведь она проснется только тогда, когда погаснут последние звезды.

– Я почему-то думал, что в мире есть лишь одна тьма – та, которая живет в чулане или в темном переулке, – а их, оказывается, вон сколько, – невольно улыбнулся Флинн. В нем разгорелось любопытство, и он задал еще один вопрос: – А что будет после Последней Тьмы?

– Опять наступит черед Первой, а из нее родится новая Вселенная. Это вечный круг, – спокойно произнес Танат и развернулся.

Флинн кинул на Первую Тьму настороженный взгляд и пошел за своей Смертью.

Он напряженно шагал и не оглядывался, чтобы проверить, идет ли за ним Первая Тьма или нет. И так было ясно: она тенью ползет за ним, ведь тот странный звук – смесь бульканья и урчания – не отдалялся, а, напротив, поселился в его ушах. От него путались мысли, а ноги заплетались. Флинн попытался отвлечь себя воспоминаниями о Кейти, о их светлом прошлом. Интересно, понравились ли ей Небесные Чертоги? Встретила ли она там всех, кого любила? Стала ли наконец по-настоящему счастливой? Вспоминает ли о нем?

И тут Флинн опомнился, вынырнув из водоворота мыслей и вдохнув отрезвляющую реальность. Он прикоснулся к заколке-бабочке, которая была прицеплена к нагрудному карману его куртки. Ну как Кейти может вспоминать его? Он же лично отдал свою судьбу в обмен на ее память о нем! Теперь все, что связывало Кейти с ним, хранилось в этой маленькой заколке в виде синекрылой бабочки. Отныне Флинн для нее никто: его никогда не существовало в ее жизни. Но сам он всегда будет помнить о ней – даже когда придет Последняя Тьма, он не забудет свою ненаглядную, милую Кейти.

«Твой образ будет вечно жить в моем сердце», – думал он, в мельчайших деталях вырисовывая ее лицо в мыслях, пока не явилась чернота.

Флинн осознал, что ничего не может представить: ни свою прошлую жизнь, ни Кейти, ни мать, ни даже Тайло! Все цветные картинки в голове будто залила черная краска.

– Похоже, госпожа Первая Тьма так увлеклась тобой, что решила залезть в твои воспоминания, – ударил по тишине железный голос Таната.

– Так это ее рук дело?! – Флинна охватила злость. Воспоминания – единственное, что у него осталось, и он никому не позволит воровать их. Никому.

– Сохраняй спокойствие, – предупредил Танат. – Если ты разозлишь ее, то она может нас поглотить. В таком случае только рождение нового мира подарит нам свободу. Лучше поторопись: Первая Тьма не сунется в резиденцию Смерти.

– А долго еще идти? – выдохнув, спросил Флинн, стараясь не поднимать новую волну злости в своей груди.

– Это от тебя зависит. У каждого свой путь к Смерти, – ответил Танат и прибавил шагу.

Пытаясь не отставать, Флинн почти перешел на бег. Иногда ему казалось, что он филин, летящий в ночном небе, а под ним была не сияющая тропа, а река, в которой отражалась золотистая луна. И он, как настоящий хищник, пристально всматривался вперед, жаждая увидеть то, что искал. Но взгляд все так же утопал в сплошной, необъятной тьме. Впереди не было ничего, а сзади надвигалось нечто.

Звук, преследовавший Флинна, изменился: теперь он напоминал помесь звериного рыка и свиста. Страх, зародившийся в голове, мгновенно добрался до сердца, заставив его стучать вдвое быстрее. Спина Таната маячила где-то вдали, и Флинн ускорился. Ноги сами несли его вперед, пока он не увидел, что в сияющей тропе появились дыры: как будто ряд пушек выстрелил по ней. Один неверный шаг – и он провалится в бездну.

Флинн аккуратно подошел к краю одной из дыр и сделал попытку переступить ее, но дыра внезапно стала шире. Он отшатнулся и спиной наткнулся на что-то липкое и одновременно упругое. Белые кроссовки заволокло чернотой, а затылок обдало холодом. Превозмогая оцепенение, Флинн медленно повернул голову и встретился с огромной раскрытой пастью. В ней не было ни зубов, ни языка – только тьма, зовущая к себе. Он попытался сдвинуться с места, но не смог: кроссовки намертво приклеились к липкой черноте.

– Танат! – крикнул Флинн в надежде, что Господин Смерть услышит его и не оставит на съедение Первой Тьме.

Тем временем огромная пасть стала еще больше, раскрывшись до предела. Казалось, что вот-вот – и она порвется от напряжения. Поняв, что помощь, скорее всего, подоспеет, когда его уже начнут переваривать, Флинн решил действовать самостоятельно: он нагнулся и быстро снял кроссовки. Оставшись босиком, он ринулся вперед, перепрыгивая дыры, которые становились все больше, словно невидимые черви подъедали их края. Страх кнутом гнал его подальше от этой голодной и не в меру любопытной Тьмы.

Флинн, несмотря на свою природную неуклюжесть, довольно ловко преодолевал препятствия, все ближе и ближе подбираясь к целой части тропы. Про себя он подумал, что со стороны сейчас напоминает персонажа какой-то видеоигры: за ним гонится монстр, а он прыгает, пытаясь не свалиться в бездну. Но, в отличие от персонажа, ему никто не даст еще одну попытку пройти все заново. Он либо справится, либо…

Плохое предчувствие овладело Флинном. Он обернулся, и ему очень не понравилось то, что увидели его глаза: Первая Тьма решила, что четырех лап ей мало, поэтому она, недолго думая, отрастила себе еще четыре и теперь очень смахивала на гигантского паука.

Наконец-то оказавшись на целой части тропы, Флинн так засверкал пятками, что, наверное, ослепил бедную Тьму. Он пытался взглядом поймать силуэт Таната, но у него не получалось, зато кое-что другое открылось его взору – огни. Тысячи, сотни тысяч огней зажигались друг за другом. Это были окна. Перед Флинном начал вырисовываться старинный особняк необъятных размеров: фасад расходился вниз, вверх, в стороны – повсюду, насколько хватало глаз. Ни конца ни края ему не было – бесконечная резиденция самой Смерти.

Ледяное дыхание обдало шею Флинна, отчего волоски на ней встали дыбом, а по позвоночнику прошел электрический разряд. Пульс отбивал в висках барабанный ритм, каждый вдох обжигал грудь, во рту не осталось и капли слюны – настоящая пустыня. В голове перемешались все мысли – никак не получалось выудить хоть одну внятную. Когда Флинн понял, что его силы стремительно утекают – и скоро ничего не останется, – он увидел свое спасение. Золотая лента дороги упиралась в высокую дверь с витражом, стеклышки которого сложились в такой знакомый и болезненный образ – в ярко-синюю бабочку.

Флинн невольно прижал руку к нагрудному карману и с ужасом осознал, что заколка пропала. Он резко остановился и начал лихорадочно оглядываться в ее поисках. Нет, нет, он не мог потерять то единственное ценное, что у него осталось, – частичку его Кейти! Он схватился за голову, а затем побежал назад, прожигая взглядом золотую тропу. Заколки нигде не было, как не было и Первой Тьмы. Она ведь так настойчиво преследовала его. Неужели решила отступить? Нет, все не может быть так просто – не с его везением!

«Куда она подевалась?» – подумал Флинн, и ответ не заставил себя долго ждать.

Низкий рокот прокатился по воздуху и ударил по коленям, заставив их дрожать. Первая Тьма все это время пряталась на обратной стороне золотой тропы. Она дождалась, когда он отойдет подальше от двери резиденции Смерти, и выползла обратно, преградив ему путь. Флинн ничего толком не знал о Первой Тьме, но с уверенностью мог сказать, что она далеко не дура.

– Что ты от меня хочешь? – спросил он, отбросив страх.

Тьма сначала впилась в него глазами-колодцами, а потом широко улыбнулась и высунула язык (наверное, отрастила его, так же как и лапы), на кончике которого лежала заколка в виде синей бабочки.

Флинн колебался. Если он протянет руку, то Тьма наверняка поглотит его. И тогда куковать ему в ее бездонном желудке до рождения нового мира. С другой стороны, если он сейчас не заберет заколку, то потеряет кое-что ценное. Невероятно ценное.

Он неуверенно коснулся заколки и почувствовал на кончиках пальцев клейкую, мерзкую субстанцию. Казалось, что ее потом никаким мылом не отмоешь. Заколка прочно увязла и никак не хотела отлипать от длинного языка.

– Ну! Давай же, отдирайся! – с натугой произнес Флинн.

Когда же старания наконец-то увенчались успехом и заветная вещица оказалась у него в руках, он издал радостный клич, который быстро сменился на испуганный возглас: Первая Тьма поглотила Флинна.

2

Резиденция Смерти

Флинна окутал холодный липкий кокон, сплетенный из мрака, – ни шевельнуться, ни вскрикнуть. Каждый вдох давался с трудом: ему казалось, что воздуха совсем не осталось и теперь он дышит самой тьмой. Она проникала в легкие и разносилась по венам, отравляя его тело. Скоро она доберется до головы и полностью зальет ее чернотой. Скоро наступит сон без сновидений. Остатками сознания Флинн понял, что Первая Тьма нерасторопно развернулась. Наверное, сейчас она забьется в свою берлогу и будет медленно растворять его в себе.

Тепло покинуло каждую клеточку, уступив место первозданному холоду, который был до того, как первые звезды подарили этому миру свет и жизнь. Хотя… нет! Рука, его правая рука, сжимавшая заколку-бабочку, все еще хранила в себе заветное тепло! Первая Тьма не поглотила Флинна целиком, а значит, еще есть шанс на спасение!

Он постарался повести плечами, но каждое движение отдавалось колючей болью. Ему нельзя увязнуть здесь до рождения нового мира, он должен исправить все, что натворил!

«Кто-нибудь! Помогите, прошу, помогите мне!» – мысленно прокричал Флинн от бессилия.

Рука в кожаной перчатке накрыла его запястье и резко дернула. Тьма осталась позади. Флинн влетел в раскрытую дверь и кубарем покатился по ярко освещенной комнате. Он лежал на спине, чувствуя каждую неровность паркетного пола, и протяжно стонал. Тень накрыла его лицо, и Флинн смог разлепить веки без опаски быть ослепленным ярким светом ламп на потолке.

– Угораздило же тебя, – спокойно произнес нависший над ним Танат.

– Я ее не злил, честно, – сдавленно ответил Флинн.

Он кое-как разогнул онемевшие пальцы, сжимавшие заколку-бабочку, и на ощупь прицепил ее обратно к нагрудному карману куртки.

– Вставай уже. Лежать посреди приемной Властелина Смерти – верх невоспитанности.

Флинн поднял звенящую от боли голову и, сильно сощурившись, осмотрелся. Приемная представляла собой небольшую комнату с низким потолком, с которого свисала целая куча ламп. Все вместе они сияли не хуже полуденного солнца. Стены, обклеенные черными обоями в золотую полоску, были увешаны картинами – все они изображали мрачный хвойный лес, где среди деревьев скользили темные силуэты животных. Центр комнаты занимал стол с изящными тонкими ножками, на котором находился дисковый телефон с фигуркой ворона, с виду – настоящий антиквариат. От приемной в обе стороны уходили бесконечные коридоры, вдоль стен которых тянулись ряды деревянных стульев, обитых красным шелком. На них сидели тени: те, что поближе, были густыми, цвета воронова крыла, а те, что подальше, – блеклыми, едва различимыми в ярком свете.

– Кто это? – поинтересовался Флинн, разглядывая странных посетителей.

– Это тени Властелина Смерти – такие же, как и я, – пояснил Танат, сцепив руки за спиной.

– Вы же говорили, что их нельзя увидеть, – напомнил Флинн, поднимаясь на ноги.

– Чем ближе тень к Властелину Смерти, тем четче она проявляется.

– И почему они тут? Решили доложить своему хозяину, как идут дела в мире живых? Отчитаться, сколько человек умерло? – хмыкнул Флинн.

– Не без этого, – кивнул Танат. – Но основная причина, почему они все здесь, заключается в том, что тени должны воссоединиться с Властелином Смерти. Когда наше дело закончено, он притягивает всех нас обратно. Так всегда было – и так всегда будет.

Точно! Тайло ведь рассказывал Флинну об этом. И как он мог забыть? Видимо, Первая Тьма все же успела подъесть некоторые воспоминания.