Точки притяжения

– Да.

Спустя примерно минуту у Майи зазвонил телефон, на экране которого высветилась долгожданная надпись «Папа». Её лицо просияло.

– Я вообще-то мне просил перезвонить, – возмущённо заметил Макс.

– Я первая просила. Спасибо, – ответила Майя, чмокнула его в щёку и убежала в свою комнату.

День 43, неделя 7, понедельник

Весь сегодняшний день Кира прокручивала в голове субботний вечер; иногда она ловила себя на том, что минут пятнадцать или двадцать смотрела в одну точку на экране монитора, подперев голову рукой, уйдя в свои мысли и ничего не делая. В течение всего рабочего дня ей приходилось заставлять себя концентрироваться – подгонять себя и трясти головой, пытаясь сбросить наваждение. Выйдя в конце дня из лифта, она, идя по холлу первого этажа, снова поймала себя на том, что витала в облаках и не смотрела, куда идёт. Сфокусировавшись, она заметила среди проходящих мимо людей очень хорошо знакомую стройную фигуру, увенчанную небольшой, но примечательной копной пшеничных волос умопомрачительных контрастных оттенков. Она ускорила шаг.

– Привет! – выдохнула она, догнав его и не сумев сдержать улыбку.

– Привет, – ответно улыбнулся Макс, – Хочешь узнать, куда я иду сегодня после работы?

Улыбка Киры потухла так же быстро, как и зажглась.

– Тебя задел мой вопрос, да? Но мы же играли, – жалостливо вывела она и даже немного пригнулась.

– Что? – удивился он, – Не задел, конечно. Я шучу просто.

– А, – выпрямилась Кира, – Я, видимо, очень волновалась за этот вопрос, – пояснила она, обезоруживающе улыбнувшись.

– Я иду домой. Сегодня своим ходом.

– Ясно. Я тоже домой.

Они остановились на том месте перед зданием, от которого им предстояло разойтись в разные стороны: остановка общественного транспорта была с правой стороны от здания, тротуар, который вёл к дому Киры – с левой. Они стояли лицом друг другу и не разворачивались: было очевидно, что никто из них не хотел уходить.

– Что будешь слушать? – спросил Макс, показав на наушники на её шее.

– Оперу.

– Какую?

– Кармен.

– Серьёзно?

– Нет.

Они продолжили стоять, молча смотря друг на друга.

– Я тогда пойду, – не очень уверенно сказал Макс.

– Да, конечно. Я тоже, – Кира звучала не увереннее.

Они медленно развернулись и разошлись. Внезапно Киру осенило: она вспомнила утро одного из выходных дней поздней осени прошлого года; она удивилась тому, как причудливо работала её память: всё это время, с самого первого дня в этом городе, ей казалось, что она уже слышала его голос; и когда она познакомилась с Майей, ей начало казаться, что её голос она тоже уже где-то слышала. И только сейчас она наконец-то вспомнила, где.

– Подожди! – воскликнула она.

Макс остановился и быстро развернулся, чтобы увидеть, как Кира идёт к нему твёрдым шагом. Она остановилась так близко, как, кажется, они ещё никогда до этого не стояли. Она не рассчитывала остановиться настолько близко: почувствовав внутри себя какой-то пронзающий разряд, она отступила на шаг назад.

– Это был ты, – уверенно заявила она.

– Где?.. – растерянно спросил он.

– Ты звонил моему отцу, когда искал своего.

Пару мгновений Макс недоумённо смотрел на неё. Потом его лицо озарилось осознанием.

– Точно! Я забыл про тот звонок. Я ещё думал тогда, почему ответил женский голос.

– Я тоже забыла. Вспомнила только сейчас. Ты был с Майей, да? Её тоже было слышно.

– Да, мы вместе звонили.

Кира почувствовала почти непреодолимое желание обнять его, как какого-то потерянного, но вновь найденного родственника.

– Я… пойду, – неуверенно сказала она, побоявшись того, что могла не удержаться и на самом деле кинуться ему в объятия.

– Я тоже, – ответил он, но никто из них не развернулся.

Кира, приложив такие усилия, какие, как она раньше думала, не требовались при обычном прощании, сделала два медленных шага назад. Макс тоже сделал шаг назад; до последнего момента смотря друг другу в глаза, они наконец-то развернулись и разошлись.

Это открытие словно сняло с её души какую-то тяжёлую крышку. «Хватит», – подумала Кира, – «Хватит убегать от себя. Хватит себе врать. Хватит наслаждаться чувством, не признавая его названия». Она решила серьёзно поговорить с собой и признать всё, в чём до этой минуты ей было либо стыдно, либо страшно признаться. О чём она думала вчера? О нём; весь день; даже когда разговаривала с мамой или с Алисой. Что она ощущала, когда видела его? Тёплое щемящее чувство, которое начиналось в груди, опускалось в живот и, определив себе некое пустое пространство, свободно плавало внутри, периодически касаясь стенок живота и запуская этими прикосновениями потоки лёгкой эйфории, расходящиеся во всех направлениях. Эти прикосновения казались такими нежными и невесомыми, что их можно было сравнить с крыльями летающих внутри бабо…

– Так вот, что означает эта дурацкая фраза, – сказала Кира вслух.

Она никогда не понимала этого избитого книжного выражения. «Бабочки в животе». Раньше она, как ни старалась, никак не могла представить бабочек в своём в животе. Вот, как это ощущалось на самом деле.

Каждый раз, когда она начинала с ним разговаривать, она чувствовала такую непривычную лёгкость, какой не было ни в одном другом ежедневном общении; исчезала любая напряжённость; казалось, что он не скажет ничего отталкивающе непривычного и не сделает ничего обескураживающе неожиданного – это чувство спокойствия было до абсурдности странным, потому что она его, строго говоря, почти не знала. И именно из-за того, что она его почти не знала, другое чувство – какой-то фантастической общности, какой-то душевной связанности – казалось ей ещё более странным. Ей безмерно нравилось всё, что было с ним связано; мелочи же казались особенно упоительными – как он склонял голову набок, когда она замолкала, но он ожидал продолжения; как разительно изменялась форма его глаз, когда он удивлялся; как мило менялось выражение его лица, когда он был растерян; каким движением он сдвигал рукава наверх, когда ему было жарко; или как он одной рукой поддерживал лямку рюкзака у плеча. Киру снова стал сшибать с ног поток эйфории. «Интересно», – подумала она, – «Наркотическое опьянение ощущается так же? Хочется ли от него лечь, закрыть глаза и медленно и глубоко дышать? Хочется ли от него без сожаления тратить часы на то, чтобы не двигаться и наслаждаться этой негой, сквозящей через весь организм?».

Когда она пришла домой, то легла на диван и провела так всё время до самого сна. Вот, как это ощущалось на самом деле.

День 44, неделя 7, вторник

Всё сегодняшнее утро Кира пыталась договориться с собой по поводу того, что она хотела делать с открытым вчера чувством всепоглощающей влюблённости. Процесс переговоров шёл сложно, но стороны в итоге пришли к соглашению.

– Я признаюсь ему сегодня же; сразу же, как увижу его.

– Давай сначала поговорим об этом, хорошо? – ответила более рациональная, сухая и выдержанная половина её сознания, которую она вызывала на серьёзный разговор в те моменты, когда ей нужно было с чем-то хорошо разобраться.

– Хорошо… О чём именно?

– Ты взрослый человек. Тебе понравился другой взрослый человек…

– Не «понравился», – перебила она себя, – а…