Точки притяжения

– У-у, звучит неплохо, – заинтригованно протянула Майя, – Я запомню. Будет новым правилом.

– У кого в прошлый раз было меньше всего? – ввернул Макс, – Я-то выиграл тогда.

– У нас было по полтора, – вспомнила Майя, – И что нам для тебя сделать?

– Купи ещё воды.

– Это легко, – быстро бросила она и тут же убежала: киоск, как оказалось, был совсем рядом.

– А мне что сделать? – спросила Кира, остановившись; лукаво улыбнувшись, она посмотрела ему в глаза.

– Дай подумать, – произнёс он и, внимательно смотря на неё, немного склонил голову на бок, – А что ты хочешь сделать?

– Для тебя?

– А разве не в этом был вопрос?

– А что ты хочешь?

– А если я хочу поиграть?

– Во что? – чуть не засмеялась Кира.

– А во что мы обычно играем?

– Не в вопросы и ответы?

– Нет, – бегло выдал он и тут же зажмурился, поняв, что проиграл.

– Три-три, – ликующе подытожила Кира; всё в её душе трепыхалось от острого удовольствия: от этого диалога её дух захватило не хуже, чем от экстремального аттракциона.

К ним прибежала Майя и, запыхаясь, вручила каждому по бутылке.

– Я так понимаю, я за нас двоих отдувалась? – просипела она, пытаясь восстановить дыхание.

– Ага, – ответила Кира, обменявшись с Максом быстрыми весёлыми взглядами, – В этот раз я выиграла, кстати: у меня два балла. У вас по полтора.

– И что с меня? – спросила Майя; Кира приподняла бутылку, показав, что та уже расплатилась.

– А с меня? – спросил Макс, в свою очередь посмотрев ей в глаза.

Кира решила подумать, чего бы она действительно от него хотела. Конечно же, взаимности чувств. Но сейчас это можно было отмести. В таком случае ей бы очень хотелось к нему прикоснуться: как угодно – потрогать волосы или взять за руку; по отношению к любому другому человеку такое желание казалось пустяком, но, как выяснилось, в случае объекта своей переполняющей влюблённости это желание приобретало смысл такого масштаба, который раньше нельзя было приписать обычному прикосновению. Если от диалога на грани флирта в кровь выбрасывались стремительные наркотические потоки, а в душе начинался перехватывающий дыхание ураган, то что же можно было почувствовать от прикосновения? Но как можно было об этом попросить? «Дай погладить тебя по волосам»? «Дай руку»? «Можно тебя обнять»?

– Отдай панаму, – в итоге сказала она.

От этой просьбы тянуло странным, но приятным фетишизмом, и отдавало каким-то детским улюлюканьем про то, что глоток из той же бутылки считался непрямым поцелуем. Кира чувствовала себя глупо, но удовлетворенно. Вряд ли же он откажет?

Макс посмотрел на неё со строгим укором.

– Это жестоко, – подытожил он; подумав, он вздохнул, стянул панаму и, протянув ей, добавил, – А если у меня загорит лицо?

Кира взяла его панаму в руку и почувствовала странное покалывание в ладони, которое шло от осознания того, что она впервые прикоснулась к его одежде.

– Зато у тебя светлая голова, не нагреется, – заметила она, натянув панаму на свою голову.

– Почти пришли, – озвучила Майя, – Так, это наш корабль, я так понимаю? А чё никого нет?

– Те, кто в своём уме, дома сидят, – утомлённо ответил её брат.

– Нам же лучше. Ага, тут самостоятельный вход, – прокомментировала она и просканировала билет: на экране входного терминала высветилась цифра «три», – Пойдёмте.

Не сговариваясь, они поднялись на верхнюю площадку, по которой были беспорядочно расставлены белые металлические стулья и над которой был натянут высокий плотный тент. Народу и правда было немного: даже здесь, на верхней площадке – на самом предпочтительном в жару месте – было человек пять, которые были очень уютно рассредоточены на комфортном отдалении друг от друга. Тент, несмотря на большую высоту, давал живительную тень на всё пространство площадки: солнце находилось прямо над ними. Пока Кира и Майя осматривались и пытались решить, куда они хотели встать или сесть, Макс со словами «тебе это больше не нужно» снял с Киры свою панаму, скинул рюкзак на пол, быстро сел на ближайший стул, опустился на нём почти до лежачего положения, поставил одну ногу на пол, поместил щиколотку другой ноги на колено первой, положил панаму на лицо и скрестил руки на груди.

– О. Лебедь умер, – Майя удивлённо подняла одну бровь.

– В Корее он себя так же вёл? – немного обиженно спросила Кира, всё ещё держа руку на голове в досаде на без спроса сдёрнутую панаму.

– Не. От впечатлений он даже забывал ныть.

– Вас типа не слышно, да? – раздалось со стороны стула.

Кира пожала плечами и, чтобы не слепнуть от сверкающей воды, надела солнечные очки; она села на другой стул, который стоял метрах в двух от него; Майя же облокотилась о перила и начала осматриваться.

– Ого, какие люди! – внезапно воскликнула она и начала оживлённо махать кому-то внизу, – Иди сюда!

Послышался гулкий звук шагов и на площадку зашла девушка: в первую очередь Кире в глаза бросились её металлически-серые волосы, зачёсанные на одну сторону так, что они почти закрывали один глаз, затем – очень серьёзное выражение лица, тонкий нос которого только усиливал этот эффект, затем – очень светлые глаза, небесно-голубой оттенок которых можно было различить даже с нескольких метров.

– Привет-привет! – радостно сказала она, обняв Майю, – А это чё за зрелище?

– И тебе привет, – раздалось из-под панамы.

– А, это он от жары дохнет, – пояснила Майя.

– Дай хоть посмотреть на тебя, столько времени не виделись, – просияла девушка.

Макс вздохнул и сел, оторвав спину от стула; положив локоть одной руки на колено, а второй сдвинув панаму с глаз, он посмотрел на неё и спросил:

– Так уж и долго?

– Месяца три, – ответила та, – Чё-то ты совсем вялый. Может пощёчину дать, взбодришься?

– Очень смешно, – отреагировал он без улыбки, хотя звучал при этом так, как будто вот-вот улыбнётся; и смотрел на неё так, словно был очень рад её видеть.

Судя по тому, как ухмыльнулась Майя, это была не просто шутка: это была своя шутка – с подтекстом.

– Вы здесь просто так? – спросила девушка; она, кажется, только сейчас заметила Киру.

– Да, пытаемся охладиться, – ответила Майя, – А это Кира, наша подруга.