Черная дыра

– О, – Думан сплюнул в окно. – Не напоминай мне о моем позоре.

Город кипел страстями, которые, похоже, накалялись пропорционально повышению температуры воздуха. Улицы кишели томящимися в дорожном заторе автомобилями, тогда как тротуары словно сами приходили в движение под ногами не замечавших друг друга прохожих – вечно спешащих мужчин и женщин в деловых костюмах, праздно шатающихся школьников и студентов, людей всех мастей и возрастов волею случая оказавшихся в одном место в одно и то же время. Население города увеличивалось в два, а то и в три раза каждое лето. Попасть из одной точки в другую становилось проблематичным и занимало много времени, но несмотря на это, большинство все же предпочитало добираться до нужных мест на собственных автомобилях, словно нарочно игнорируя недавно открывшееся метро.

Медленно скользя в плотном потоке, Форд, наконец, добрался до спасительного перекрестка и жаждая свободы, с особым рвением дернулся с места и свернул направо, стоило лишь светофору зажечь разрешающий сигнал.

С нескрываемым удовольствием глядя на казавшуюся пустой после загруженного проспекта улицу впереди себя, Думан вдавил педаль газа в пол, но вместо привычно стремительного разгона, получил лишь резавший слух рев двигателя легковушки. Ослабив нажим на педаль, Думан бросил быстрый взгляд на Арсена, но как только капитан посмотрел на него, в ту же секунду вернулся в исходное положение.

– Пожевать надо, кэп, – Думан дотронулся до своего живота, опережая свои слова: – В животе урчит с самого утра.

– Могли бы позавтракать в столовой перед выходом.

– В столовой? – Думан, изображая улыбку, указал рукой куда-то назад. – В нашей столовой?

– Да, а что такого?

– Эй, капитан, ты сам сколько раз там питался? Да оттуда дорога прямиком в сортир суток, этак, на двое. И это в лучшем случае.

Думан посмотрел в зеркало заднего вида, как раз тогда, когда ехавший в противоположенном направлении внедорожник резко пересек двойную линию позади, всего в нескольких метрах от двигавшихся навстречу автомобилей, тем самым вызвав волну всеобщего негодования, выразившегося в остервенелых сигналах клаксонов и морганиях фар.