Мишка с Леночкой вошли в квартиру бесшумно. Она шла за его широкой спиной и, когда мать, занятая мытьём посуды, обернулась, то увидела только своего сына.
–
О! – воскликнула краснощёкая матрона, – слава Богу, что вспомнил дорогу домой! Я должна кормить твоих собак и ругаться с соседями, чтобы не выбрасывали твои железки? Если бы я ещё знала, где ты шляешься, и какая мне от этого выгода?!
–
Вот такая, – Мишка поцеловал мать, и она вдруг увидела маленькую светленькую, ясноглазую мордашку на высоте своей груди.
–
Здра-а-авствуй, девочка! – впервые в жизни заикнулась мадам Грантовна. – Ты чья?
–
Моя, – гордо ответил ей сын, – это моя Леночка. – Он прижал девушку к себе и нахальным взором посмотрел на растерянную мать.
–
Это … ты привёл мне дочь?
–
.
– Цаватанем*! – воскликнула наконец-то прозревшая наследница баронского здоровья и протянула руки. – Иди ко мне, моя цыпочка. Ты моя маленькая. Этот верзила пусть тебя не пугает. Я всегда тебя защищу. – Леночка растерянно посмотрела на своего избранника и сделала шаг навстречу большим и сильным рукам Генриетты. – Как ему не стыдно!
*Цаватанем – дорогая (обращение, арм.).
Обманул такую маленькую куклику. Ты мой куклик-джан! Не бойся. Я тебе, … ему покажу, как обижать маленьких. Иди! Я сейчас тебя кормить буду.
–
Здравствуйте, – пробормотала утонувшая в объятьях живой копии мадам Грангузье копия Дюймовочки.
Михаил Арутюнов испытывал бесконечное блаженство. Эти две женщины и есть смысл его жизни: её начало, радостный и буйный расцвет, а вместе они для него – осознание благодатной неги от полноты счастья.
Елена Чадова, только что владевшая ласковой и податливой горой, готовой защищать её от всего мира, теперь оказалась накрытой огромной массой теплых и мягких грудей.
–
Чего стоишь? – прижав к себе Леночку, закричала Генриетта на сына. – Ходишь где-то, гуляешь. Я что, обязана за твоими собаками смотреть? Иди, покажись им, чтоб не забыли.
Мишка схватил Леночку за руку и выдернул из-под мамкиных грудей.
–
Пошли. Я тебе моих собак покажу.
–
Ах-а-ай! – вздохнула мадам Грантовна. – Дети. Сейчас захотят делать детей. Они не знают, что пока я жива, у них ничего до свадьбы нэ будет.
И уже через неделю Генриетта Грантовна поженила своих детей – они расписались в местном ЗАГСе.
НОВЫЕ ЗНАКОМСТВА
Вадим гонял по Москве, созванивался, договаривался о встречах, посылал и принимал факсы, часами просиживал с Димой Хволесом. После того, как Розочку представили коллективу фирмы, Вадим погрузился в создание большого финансового холдинга.
А Роза не особенно любила светиться на своей работе. Там и без её участия всё шло своим чередом. Крох прекрасно управлял фирмой и с удовольствием проводил время в беседах с Розой, стараясь заинтересовать её и вовлечь в дело. Она со вниманием слушала его рассказы и пояснения, но отказывалась от любого предложения взять на себя часть забот Кроха.
-
Некогда мне, Крох, – заявляла она, – некогда! У меня дом, муж. За ними требуется уход. Это время. А его мне не хватает.
Так, появляясь к десяти, в двенадцать она выходила из кабинета и давала секретарше ценное указание:
–
Ирочка! Я пошла. Веди себя прилично. – Закрывала за собой дверь, садилась в машину и мчалась домой. – Боренька, – обращалась она к водителю, – заедешь на рынок и купишь всё вот по этому списку.
–
Твой Боренька просто прирождённый хозяин, – говорила она Вадиму. – Он прекрасно выполняет все поручения, привозит отличные продукты и всегда укладывается в выделенную сумму. Представляю, как он хозяйничает дома. Что делает его жена рядом с таким хозяином?
–
Ничего. Эта жена бросила его и дочку. Ребёнку тогда было всего полгода.
–
Господи! Как же так? А сейчас сколько девочке?
–
Года два.
После этого разговора Роза старалась, по возможности, не гонять зря водителя.
Зазвенел телефон.
–
Слушаю. Ольга? Ты откуда? Когда приехала? Ах, даже так? Ну, и когда познакомишь с мужем? Хорошо. Я прямо сейчас позвоню Вадьке, чтобы был вовремя. Пока.
–
Приехали, – объявила Ольга и вынула ключ из зажигания. – Это наш двор, а это наш дом.