Согласна, – она прижгла ранки йодом. Леван сморщился, но не пошевелился. Врач оценила стоическую реакцию пациента. Она выбросила ватку в корзину и отступила. – А второй?
–
Второго нет, – Леван встал, повернулся к ней, взял её руку, наклонился и поцеловал. – Я здесь останусь. Хочу, чтобы меня всегда касались эти руки, и эти глаза смотрели на меня.
–
Спасибо. Я тронута! Но для этого ты ещё молод.
–
Это у меня судьба такая. Все женщины, которые от меня без ума, говорят, что я молод. Вот, – показал он на Натали, которая старалась сесть поудобнее на кушетке, – чего это она потеряла сознание? Има! Тебя кто-нибудь по голове бил? Нет? Так чего ты грохнулась в объятья двух красивых джигитов? Не надо, не отвечай. Я и без тебя знаю.
–
Ты маленький и несносный трепач. – Арье, наконец, смогла опустить ноги и усесться.
-
Вот. Слышали, дорогая Тамрико? Это говорит женщина, которая, как Вы только что могли убедиться, души во мне не чает. Поэтому я понимаю Ваш ответ как разрешение на ухаживание.
–
Твоя тётя права: ты несносный!
–
Ещё бы! Хотел бы я посмотреть на счастливых женщин, которых окружает робкое мужское племя. Человечество вымрет, если мужчины перестанут быть несносными.
–
Философ.
–
Угу. Уверяю вас, Тамрико, я знаю своё место. И Вы скоро убедитесь, что Ваше место рядом со мной.
–
Сколько тебе лет?
–
Будет двадцать.
–
А мне будет двадцать восемь. Я стара для тебя так же, как твоя тётя.
–
Если бы девчата имели столько, сколько имеет моя Имуля, – цены бы им не было. А Вы – само совершенство … Для меня.
Лев подал руку Натали, и та ступила на пол. Он взялся за коляску, и Леночка подняла на него благодарные глаза. Лев посмотрел на Тамрико и увидел, как из самоуверенной хозяйки своего кабинета она превращается в робкую лань, ожидающую поворота судьбы.
Когда дверь за посетителями закрылась, Тамар перевела взгляд на зеркало, висевшее над умывальником.
–
Ну, что? Подцепил тебя мальчишка? – она выпрямилась. Теперь в зеркале отражалась снежная королева с чёрными глазами и иссиня-черной, вылезающей из-под белого колпака, прядью волос.
–
Как мы мастерски пригнули головку, – овечка на заклании. Это должно придать ему прыти. А мы чё? Мы – ничё. Мы скромные недотроги. Это он нас совращать вздумал, плохой мальчик! – Тамар прыснула в своё отражение, встала, сорвала с головы колпак и подошла к умывальнику. – Ну, действуй, старая ведьма, – обратилась она к зеркалу. – Это подарок за все твои слёзы в подушку, за все ошибки, за стойкость. Это не ребёнок, это уникальный случай, и я должна ему соответствовать. Я добьюсь его, и он подарит мне весь мир. Но, – она оторвалась от зеркала, усмехнулась и стала расстёгивать халат, – надо будет вести мальчика за собой. Я это сумею. Я пойду на всё, чтобы мне было очень хорошо.
Я это заслужила! А если он больше не появится? Это может означать только, что ты совсем стара. – Тамар бросила своему отражению взгляд, полный презрения. – Тогда я ему этого не прощу! – А что сделаешь? – Уничтожу, – всерьёз сказала женщина, распустила волосы, взяла в руки расчёску …
В коридоре, у выхода из хирургии, повеселевшую Леночку, Льва, катившего её коляску с лицом растерянного ребёнка, и озабоченно косящуюся на него Иму встретил Мишка. Он извелся в ожидании.
–
Михо! – Леван передал коляску другу. – Идите к машине, а я возьму рецепты и вернусь. Ждите.
Има схватила его руку и внимательно заглянула в глаза.
–
Не нужно тебе этого, – она настойчиво не отпускала его. – Поверь. Я …
–
Ты хочешь мне добра. Я знаю. А я хочу счастья. И ты прекрасно знаешь, что оно того стоит.
Ната потянулась и поцеловала его в лоб:
–
Ты страстный, как твоя грешная тётка. Ты прекрасен!
–
И ты, – он поцеловал её и вернулся в кабинет доктора Тамрико.
В коридоре Леван представлял себе, как войдёт, робко попросит рецепт, который они забыли выписать, и будет смотреть на неё и благоговеть. Он остановился, вздохнул полной грудью и открыл дверь кабинета.
В зеркале напротив двери смотрело на него отражение застывшей красавицы в распахнутом халате с распущенными, длинными, ниже талии волосами. Всё поплыло перед его взором, всё стало нереальным и несущественным. Неумолимая сила притяжения вдруг возникла и сделала своё дело: они слились в поцелуе так страстно и крепко, что стали приходить в сознание только после того, как почувствовали дрожь от напряжения в коленях.
–