— Доброе утро. Доктор сказал, что вы можете пройти.
Питер с ужасом посмотрел на дверь.
— Идем, папа, — сказал Алексис, потянув отца за руку.
Был ли он трусом? Мог ли он это показать перед своим сыном?
Врач вышел ему навстречу и, взяв Алексис за руку, сказал:
— Пойдем, молодой человек, ты увидишь, как скоро мы закончим. — И обращаясь к Питеру, — Вы идете?
Питер колебался, ему стало плохо.
Доктор заметил, как Питер побледнел, и, побоявшись, что он упадет в обморок или, что еще хуже, его тут же вырвет, сказал:
—Ксения, покажи сеньору, где туалет.
Но Питер не сделал ни того, ни другого, он начал дышать, словно ему не хватало воздуха, задыхаясь, как рыба, вытащенная из воды.
— Я в порядке, — сказал Питер, хотя было очевидно, что это не так.
— Присядьте на минутку, — сказал доктор, подводя его к стулу. Дышите медленно и глубоко. Вдох, выдох...
Питер сделал несколько вдохов и выдохов как показал стоматолог. Алексис сначала с удивлением смотрел на него, а затем, подумав несколько секунд, сел рядом и начал подражать.
— Ксения, проводи ребенка в кабинет и готовь инструменты, — сказал доктор. — Вот так, очень хорошо. Вдох и выдох.
—И как долго? — спросил Питер между вдохами и выдохами.
— Пока я не скажу, что хватит. Если вам уже лучше, вставайте и идем в кабинет. Скоро должен прийти следующий пациент.
Входная дверь открылась, и вошла дама средних лет, но, глядя туда, где находились доктор и Питер, осталась стоять у двери.
— Доброе утро, сеньора. Поздоровалась появившаяся медсестра, после чего уточнила ее данные.
Одна дама с опухшей щекой покачала головой, но осталась ждать, глядя, как доктор и его спутник исчезают за дверью.
Алексис удобно сидел в кресле с нагрудником, пока медсестра расставляла инструменты.
— Итак, Алексис, давай посмотрим, что у нас в ротике. Есть какие-нибудь жалобы?
— Нет.
— Отлично. Но открывай рот, и я проверю, все ли хорошо.
Алексис послушно открыл рот, и врач посмотрел, что все в порядке.
Стоматолог начал проверять зубы Алексис, начав с нижней челюсти, а затем перейдя к верхней. На этом осмотр был закончен.
— Я кое-что заметил, — сказал он сквозь зубы. — Ты уверен, что здесь не больно? — спросил он, постучав по одному из нижних зубов.
— Иногда, но у папы болит. Он постоянно жалуется.
— Я? Я! Я не нытик! — громко застонал Питер.
— Папа, ты не должен врать.
— Что? Я врун? Так ты думаешь обо мне?
— Нет, папа, но почему ты не скажешь сеньору стоматологу, какой зуб тебя мучает каждый день?
— Ничего страшного, просто немного дискомфорта, это пройдет.
- Папа, ты же сбежал от людоеда, жил с семью великанами и спасся от ведьмы! Ты не можешь бояться зубных врачей. Верно?
— Я тебе до сих пор не все объяснил, — пошутил Питер и добавил, чтобы сменить тему. Алексис, помолчи, доктор не может так работать.
Доктор, который внимательно слушал этот разговора, сказал:
— Да, давай сначала разберемся с тобой, Алексис. А потом я могу посмотреть, что там у вас, — сказал он Питеру.
— Разобраться с…? Что вы собираетесь делать с моим сыном? Злодей! — вскрикнул Питер, сжав реки в кулаки.
— Пожалуйста, не кричите. Это престижная клиника. Единственное, что нужно объяснить, так это то, что молочные зубы скоро начнут выпадать и расти коренные. А сейчас садитесь в кресло, — сказал он властным тоном.
Питер подчинился и сел с прямой спиной. Он был весь напряжен.
— Откройте рот.
Питер слегка разжал губы, обнажив часть зубов.
— Нет, папа, вот так, — сказала Алексис и широко раскрыл рот.
Питер, подражая своему сыну, приоткрыл губы, на этот раз показав десны и часть языка.
Доктор Бистури направил светильник так, чтобы во рту ему все было хорошо видно. Он проверял зубы один за другим, продувая компрессором каждый раз, когда замечал что-то подозрительное. Вдруг он увидел, что один зуб раскололся. Выражение лица доктора сменилось удивлением при мысли о боли, которую это причиняло. Он очень хорошо знал Питера и не только как пациента. Они периодически встречались на разных общественных мероприятиях.
— Над этим нужно долго работать, —сказал он сам себе, а затем посмотрел на часы на стене. Было без двадцати десять. Я сделаю анестезию, чтобы вы не чувствовали боли.
— Это не к чему, — сказал Питер, вставая с кресла. — Нам нужно идти.
— Я бы не советовал вам уходить. Сейчас мы еще сможем сохранить эту часть зуба, но если затягивать, то потом, скорее всего, зуб полностью придется удалить, — прокомментировал доктор.
Питер сразу представил себя замученным садистом-стоматологом, вырывающим его зуб, но присутствие сына через несколько секунд заставило его откинуться на кресле.
— Делайте то, что должны, — сказал он со всем достоинством, на которое он был способен.
Ему нужна была помощь, поэтому он позвал Ксению, чтобы она все подготовила для операции.