Разрушительная любовь

Алекс

Два с половиной месяца спустя

– Выглядишь дерьмово, – Ральф опустился в кресло напротив и окинул меня острым взглядом. – Никогда не слыхал об уходе за кожей?

Я не отрывался от экрана.

– Каролина!

Дверь кабинета открылась, и показалась голова моей ассистентки.

– Да, мистер Волков?

– Какого дьявола он здесь делает?

– Он в особом списке одобренных посетителей.

– Убери его из списка.

– Да, сэр. – Каролина засомневалась. – А вы…

– Можешь идти.

Она моментально исчезла. И я ее не винил. Последние месяцы я постоянно пребывал в скверном расположении духа, и она поняла: лучше не попадаться мне на глаза.

Ральф поднял брови.

– Кое-кто не в духе.

– Тебе нечем заняться? – Я закрыл программу с таблицей и с растущим раздражением откинулся на спинку кресла. Сегодня у меня не было времени на ерунду. Я едва успел пообедать.

С тех пор как я занял пост генерального директора «Арчер Груп», акции компании взлетели до небес. Вероятно, благодаря моей беспрерывной работе. Я вкалывал больше, чем когда-либо, и почти не выходил из кабинета. Работа отвлекала, и это самое главное.

– Кстати, об этом, – он почесал затылок. – Хотел сообщить лично.

– Ладно, только давай побыстрее. Через час у меня созвон с вице-президентом, – я взял стакан с виски и допил остатки «Макаллана».

Да, сейчас только полдень. Да, мне плевать.

– Вице-президентом Соединенных… – Ральф покачал головой. – Забудь, даже знать не хочу. Но раз ты просишь, пожалуйста. Я ухожу на пенсию и переезжаю в Вермонт.

– Очень смешно.

– Я не шучу. Я ухожу на пенсию и переезжаю в Вермонт, – повторил он.

Я уставился на Ральфа. Он спокойно смотрел на меня в ответ.

– Ты меня разыгрываешь.

Мне всегда казалось, Ральф из тех парней, кто будет работать до самой смерти – просто из любви к своему делу. Он очень гордился своим тренировочным центром, завоевавшим с годами репутацию лучшего в городе, и прежде я не слышал от него ни намека о выходе на пенсию.

– Не-а. Я давно об этом подумывал. Я люблю «КМ Академи», но мне уже не двадцать лет, и мы с Мисси скопили достаточно денег на пенсию. К тому же жена давно хочет переехать за город, – Ральф барабанил пальцами по столу. – Она выросла в Вермонте. И всегда хотела вернуться.

Мне срочно захотелось выпить еще.

– Какого черта ты собираешься делать в Вермонте?

– А хрен его знает. Думаю, придется найти какое-нибудь хобби.

Ральф изобразил улыбку, но она быстро потускнела.

– Знаю, неожиданно, но я принял окончательное решение только вчера. Хотел рассказать тебе первому. Не рассказывай другим ученикам, но… ты всегда был моей самой большой занозой в заднице.

Самая сентиментальная фраза, что я слышал от Ральфа.

Я фыркнул.

– Спасибо. Итак, – я посмотрел на него, прищурившись, – что будет с академией?

– Передам ее племяннику. Он прекрасно справится. – Ральф рассмеялся, увидев мою гримасу. – Знаю, ты не самый большой его поклонник, но мы с ним работаем уже много лет. У него есть все данные.

– Посмотрим. – Возможно, у его племянника и есть данные, но Ральф – это Ральф. – Когда ты переезжаешь?

– В конце августа. Мы спокойно успеем привести в порядок дела, а в Вермонте чертовски красивая осень. – Лицо моего наставника смягчилось. – Можешь звонить или приезжать в любое время. Моя дверь для тебя всегда открыта.

– Отлично, – я принялся перекладывать бумаги. – Надо будет сходить на ужин, пока ты не уехал.

– Алекс, я серьезно. И не надо изображать равнодушного засранца, которому никто не нужен. Знаю, последние месяцы тебе пришлось нелегко без Авы…

– Не надо, – я стиснул зубы. – Мы ее не обсуждаем. Точка.

Ава перестала ходить на крав-мага, что было вполне ожидаемо, но Ральф не переставал говорить о ней с тех пор, как узнал о нашем разрыве. Я не рассказывал ему грязных подробностей, просто сказал, что ничего не вышло. Но он продолжал меня доканывать. Упорный ублюдок.

– Мне всегда казалось, ты не из тех, кто убегает от проблем, – заявил он.

– Я ни от чего не убегаю.

– Тогда почему так ужасно выглядишь? Не говоря об отвратительном настроении, в котором ты пребываешь с января…

– Мы не станем. Это. Обсуждать.

На виске начала пульсировать жилка. Именно поэтому я ненавидел человеческое общество. Люди вечно не могут заткнуться.

– А теперь, если позволишь…

– Сэр? – В кабинет снова заглянула Каролина, вид у нее был бледный и всерьез напуганный. – Эмм, у вас еще посетитель.

– Если встреча не назначена заранее, я не желаю их видеть.

– Но, эмм, дело в том…

– Не беспокойтесь, я сама.

В кабинет по-хозяйски ворвалась статная блондинка. Жилка на виске запульсировала сильнее.

– Бриджит, принцесса Эльдорры, пришла повидать засранца – то есть Алекса Волкова.

Она улыбнулась, вежливо и вместе с тем угрожающе.

Я был впечатлен – и весьма раздражен.

Неужели в наше время невозможно найти компетентных сотрудников, которые не пропустят злоумышленников в мой кабинет?

– Принцесса, – Ральф помахал ей двумя пальцами.

– Ральфи, – кивнула она.

Ральфи? Даже спрашивать не стану.

Здоровяк-телохранитель Бриджит встал у нее за спиной – как обычно, с крайне хмурым лицом. Возможно, это единственный человек на свете с более бесстрастным видом и более дерьмовым нравом, чем у меня.

– Простите, – Каролина была на грани паники. – Принцесса…

– Иди. Я разберусь.

До разговора с вице-президентом сорок минут, и я уже потерял достаточно времени.

– Я тоже пойду, – Ральф встал. – Я приглашу тебя на ужин, но, похоже, сперва ты должен кое с чем разобраться, – он кивнул Бриджит, не сводя с меня глаз. – Подумай над моими словами.

– Конечно, – я скорее наемся ржавых гвоздей, чем поеду в Вермонт. Я не ценитель деревенской жизни.

Когда за Ральфом и Каролиной закрылась дверь, я откинулся на спинку кресла и сложил руки на груди.

– Чем обязан такому удовольствию, ваше высочество?

Я смотрел на нее с бесстрастным видом и старался не думать, в каких обстоятельствах видел Бриджит в последний раз, – она увозила от меня Аву в своей машине.

Я оттолкнул Аву сам, но все равно немного ненавидел Бриджит. За то, что она смогла утешить Аву, когда не смог я.

Блондинка посмотрела на меня свысока.

– Я знаю, что ты сделал.

– Давай поконкретнее. За свою жизнь я успел сделать очень многое, и тебе это прекрасно известно.

– Хватит идиотничать.

Бриджит подошла поближе и наклонилась ко мне, упершись руками в стол. Ее глаза блестели стальной уверенностью.

– Ты устроил слежку за Авой.

Мои плечи напряглись прежде, чем я успел заставить себя расслабиться.

– Принцессы не должны говорить слово «идиотничать». Это ужасно недипломатично.

– Не уходи от темы. Рис, – она кивнула в сторону телохранителя: чем дольше он на меня смотрел, тем мрачнее становился стальной взгляд, – его поймал. Мир все-таки очень тесен – как выяснилось, они вместе служили в армии. И Рис спас ему жизнь, так что раскололся он весьма быстро. А теперь объясни-ка, пожалуйста, зачем именно ты устроил за Авой слежку? Неужели тебе мало?

Вот гаденыш. Понятно, почему тот парень перестал выходить на связь.

Вот тебе и прославленная честь «морских котиков». Некомпетентность и вероломство – бич всего мира.

– Возможно, вам стоит проверить информацию, потому что я ничего не делал, – холодно сказал я. – Что за бред?

– Алекс, не лги. Ты не так хорош в этом деле, как думаешь, – Бриджит пронзила меня взглядом. – Он сказал, ты велел ему за ней присматривать. Не вредить ей… А защищать.

Горло сдавило уже знакомое ощущение, распространяясь все шире, пока не охватило сокрушительной хваткой весь череп.

– И вы ему поверили? – Я расправил рукав рубашки. – По-моему, твой телохранитель слишком легковерен. Неудивительно, что тебя смогли похитить у него из-под носа.

Из горла упомянутого телохранителя вырвался низкий рык. Он шагнул вперед, и его глаза обещали возмездие, но Бриджит остановила его предупреждающим взглядом.

– Снова меняешь тему.

Она расслабилась, и ожесточение сменилось задумчивостью, отчего волосы у меня на затылке встали дыбом. Бриджит опустилась в опустевшее после ухода Ральфа кресло и закинула ногу на ногу.

– Я не предлагал тебе сесть. – Мне было абсолютно плевать, что она принцесса. Это мой кабинет. Мое королевство.

Бриджит проигнорировала мои слова. Я уже взял телефон и собирался вызвать охрану, когда она сказала:

– Ты тайно нанял человека следить за Авой, потому что по-прежнему к ней неравнодушен.

Какогодьяволавсе взялись о ней болтать? Сегодня что, день истязания Алекса именем Авы?

Я швырнул трубку на стол и встал. На сегодня с меня хватит общения. Вице-президент подождет другого дня или другой недели.

– У меня нет на это времени. Я…

– По-прежнему к ней неравнодушен, – повторила Бриджит.

– Прими лекарство от иллюзий, принцесса. Я ее использовал. Получил желаемое. И закончил. Закончил уже несколько месяцев назад, – я натянул куртку. – А теперь отвали.

– Для такого сдержанного человека, как ты, ты ужасно взволнован, – заметила она. – Интересно почему.

– Давай ты займешься своими делами, а я своими, – я сверкнул взглядом в сторону Риса, который угрюмо посмотрел на меня опасными серыми глазами.

Бриджит напряглась.

– Что ты имеешь в виду?

– Ты знаешь, что я имею в виду.

– Ладно. Продолжай все отрицать, – Бриджит встала, чуть побледнев. – Значит, тебя не интересуют новости про Аву.

– Какие новости? – Вопрос сорвался с губ прежде, чем я успел его остановить.

Черт.

На губах у Бриджит заиграла победная улыбка. Судя по ней и по Джулс, «смертельно доставучая» – обязательное качество для подруг Авы.

– Да забудь. Тебе же плевать.

– Просто скажи, – процедил я.

– Только когда ты признаешься.

Мой пульс подскочил до пугающих значений. Я уже был готов дать принцессе пинка, если бы не чертов телохранитель.

– Мне не в чем признаваться.

– Для якобы гения ты удивительно глуп. – Бриджит каким-то образом умудрялась смотреть на меня свысока, даже когда я стоял, а она сидела. – Ты бы не стал просто так нанимать человека для слежки за Авой и ее защиты все эти месяцы. Скажу прямо, я презираю тебя за твои поступки и не хочу, чтобы она тебя прощала. Но моя любовь к ней сильнее ненависти к тебе, и она так и не пришла в себя после Филадельфии. – На ее лице появилось беспокойство. – Я ничего не рассказывала, потому что думала, тебе все равно, но теперь, когда я узнала – не оскорбляй меня очередными отговорками, – выпалила она, когда я открыл рот. – Может, у меня и не рекордный уровень IQ, но я не идиотка. Совершенно не хочется признавать, но ты единственный, у кого есть хоть малейшая надежда до нее достучаться. Я пыталась, Джулс пыталась, Стелла пыталась, Джош старался изо всех сил… но все тщетно.

Услышав имя Джоша, я слегка вздрогнул.

– Ава в порядке. Жива-здорова и прекрасно учится. Она даже начала самостоятельно ходить в бассейн и плавать.

Притворяться смысла больше не было. Бриджит видела мои уловки насквозь.

– Внешне Ава в порядке, – сказала она. – Но не внутри. Она… Даже не знаю, как объяснить. Ей словно не хватает той искры, которая делала ее собой.

Я прекрасно понимал, что она имела в виду, – та самая искра погасла у меня на глазах.

Судорожно вздохнув, я попытался собраться с мыслями, бурлящими в голове. Обычно они были кристально ясными и выстраивались в идеальном порядке для анализа и разработки стратегии, но последние месяцы я едва спал и не ел уже почти двадцать четыре часа. Я был в смятении. В смятении с тех пор, как отпустил Аву.

– Не знаю, сможет ли она тебя простить, – сказала Бриджит. – И хочу ли я, чтобы она тебя простила. Но речь не обо мне. А о ней. Представь, каково ей пришлось, когда она выяснила, что «отец» и «парень» ее обманывают, причем уже очень давно, – причем выяснила практически одновременно. По ее словам, она оставила все в прошлом, но подобные вещи нельзя просто «оставить в прошлом», – Бриджит мрачно на меня посмотрела. – Хотя бы расскажи ей о своих истинных чувствах. Она утратила веру в себя, а тем более – в любовь и в других людей. А Ава без веры в людей или в любовь… уже не совсем Ава, правда?

Мое сердце сжалось в тугой узел, перекрывающий доступ воздуха к легким.

– Не могу.

– Почему? Ведь ты переживаешь о ней. И возможно… – она помолчала, задумчиво разглядывая мою сжатую челюсть и напряженные мышцы, – ты даже ее любишь.

– Убирайся.

– Ты ведешь себя как трус. Я думала, ты ничего не боишься, а ты боишься признаться ей в своих истинных чувствах…

– Потому что без меня ей будет лучше, ясно? – Я взорвался. Эмоции, сдерживаемые несколько месяцев, вырвались наружу огромной обжигающей волной.

Рис подался вперед, но Бриджит остановила его движением руки, зачарованно глядя на меня голубыми глазами. И я вполне мог ее понять. Раньше я не взрывался перед другими людьми. Никогда. Странным образом я почувствовал облегчение.

– Я не смог ее защитить. Она пострадала из-за меня. Дядя похитил ее из-за меня. И я не смог его остановить. – Я стиснул зубы, пытаясь успокоить бушующий пульс.

Пять месяцев спустя я по-прежнему просыпался по ночам в страхе, что Ава попала в беду. Представляя все ужасы, которые могли с ней произойти, если бы события в кабинете у дяди развернулись иначе. И именно поэтому я нанял частного детектива-телохранителя: приглядывая за Авой самостоятельно, я бы подверг ее еще большей опасности, но я не собирался оставлять ее без защиты.

Разумеется, мне следовало уволить парня за неумение держать язык за зубами, но это Вашингтон. Бывшие военные и сотрудники секретных служб здесь на каждом шагу.

Лицо Бриджит смягчилось:

– Ты спас ей жизнь.

– Если бы не я, она бы вообще не попала в такую ситуацию, – с горечью сказал я. – Всем моим близким грозит опасность, и из-за этого, – я обвел рукой свой просторный кабинет, – я не могу гарантировать их безопасность.

Я раздраженно запустил пальцы в волосы, радуясь, что мой кабинет защищен звукоизоляцией и затемненными стеклами. Персоналу точно не стоило видеть, как я выхожу из себя.

– Ничего в жизни нельзя гарантировать, но ты – Алекс Волков. Дядя застал тебя врасплох, поскольку был твоим дядей, но теперь, когда он вышел из игры, неужели ты думаешь, что кто-то осмелится встать на твоем пути? – Бриджит покачала головой. – Если да, то, наверное, тебе действительно стоит держаться от Авы подальше. Как я уже сказала, мне отвратительны твои поступки, но я верю, что ты ее любишь, – даже если ты слишком упрям или глуп, чтобы это признать…

– У меня IQ 160, – оскорбленно парировал я.

– Умственный интеллект не равен эмоциональному, – возразила она. – И не перебивай принцессу. Это грубое нарушение этикета. Как я сказала, ты слишком упрям или глуп, чтобы это признать, а теперь уже слишком поздно…

Я помолчал, осознавая услышанное. Где-то внутри зашевелился ужас.

– Объясни.

Бриджит с Рисом переглянулись, и она осторожно сказала:

– Ава уезжает в Лондон. Она поменяла место обучения. Ее самолет улетает через… – она посмотрела на часы, – час.

Лондон. Другой город, другая страна, другой континент. Она окажется за тысячи километров от меня.

Черт. Подери.

Ужас превратился в полномасштабную панику.

– Какой рейс? – прорычал я.

– Не знаю.

Мне хотелось ее придушить. И плевать на Риса, готового меня схватить, если я хотя бы дернусь в ее сторону.

– Богом клянусь, Бриджит…

– А зачем тебе знать? – спросила она. – Ты ведь за ней не побежишь. Ты сказал…

– Потому что я люблю ее! – Я хлопнул ладонями по столешнице. – Ну что, счастлива? Я так сильно ее люблю, что скорее откажусь от нее, чем причиню ей боль. Но если ты думаешь, что я отпущу ее в чужую страну в одиночестве и без защиты, подумай еще. А теперь рассказывай про чертов рейс.

Бриджит рассказала, и в ее глазах блестели искры триумфа.

Я прекрасно понимал, что угодил в ее ловушку, но мне было плевать. Меня волновало только одно: как добраться до аэропорта за ближайший час – черт побери, за ближайшие пятьдесят шесть минут. С остальным я разберусь потом – с защитой Авы, со своими врагами. А пока мне нужно было просто ее увидеть. Ее обнять.

Я проскользнул мимо Бриджит и Риса и понесся к лифту, не обращая внимания на испуганно вскочившую Каролину.

– Отмени разговор с вице-президентом – передай мои самые искренние извинения и скажи, что возникла чрезвычайная ситуация, – и забронируй мне билет в Европу с вылетом в ближайшие три часа, – скомандовал я, пробегая мимо, – из аэропорта Даллес.

– Вы просите меня отменить…

– Да.

– Конечно, сэр, – Каролина принялась за работу, ее пальцы парили над клавиатурой. – В какой город…

– Неважно. Просто сделай.

– Сию минуту, сэр.

Билет нужен, только чтобы попасть внутрь аэропорта.

В обычные дни до аэропорта было около получаса езды, но, разумеется, именно сегодня дорожные рабочие решили развернуться в полную силу. Многие улицы оказались перекрыты, а водители словно соревновались за звание самого медленного водителя в мире.

– Убирайся отсюда, – прошипел я стоящему спереди «Лексусу».Господи, в этом городе хоть кто-то умеет водить?

По ощущениям, я нарушил правила не меньше тысячи раз, но добрался до аэропорта за тридцать пять минут. Парковка, досмотр – к счастью, Каролине хватило ума зарегистрировать меня по интернету, – и я уже несся по терминалу в поисках номера выхода Авы.

Я словно очутился в худшем на свете киношном клише. Бежать по аэропорту в надежде убедить любимую женщину дать мне еще один шанс… Как оригинально. Но если таким образом я смогу добраться до Авы, я готов провернуть это в прямом эфире.

Мы с Авой не разговаривали несколько месяцев, но нас по-прежнему связывала некая нить, несмотря на случившееся в Филадельфии. И что-то подсказывало мне: если она сядет на самолет, все изменится. Мы – или то, что от нас осталось, – изменимся. И я ужасно боялся.

Однако за страхом скрывался и проблеск гордости. Девушка, которая год назад боялась даже подходить к воде – и мечтала путешествовать по миру, думая, что никогда не сможет этого сделать, – впервые летела международным рейсом. Летела над океаном. Глядя собственному страху в лицо. Я никогда в ней не сомневался, и она не нуждалась ни в чьей поддержке.

Мне стало интересно, испытывают ли другие люди столь противоречивые эмоции каждый день. Если да, мне их почти жаль. Это настоящая мука.

Я увернулся от матери с коляской и обошел медлительную компанию студентов в футболках неприятного неоново-зеленого оттенка. Номера выходов мелькали словно в тумане, пока я не добрался до нужного.

Внутри все сжалось, когда я увидел пустую зону ожидания и закрытую дверь на взлетно-посадочную полосу.

– Рейс 298. Уже улетел? – спросил я у сотрудницы за стойкой.

– Да, сэр, боюсь, самолет взлетел несколько минут назад, – ответила она извиняющимся тоном. – Если вы хотите забронировать другой рейс…

Я пошел прочь, и сердце выбивало в груди отчаянный, одинокий ритм.

Самолет улетел.

Ава уехала.

Ава

Мне очень нравился Лондон.

Нравилась его энергетика, роскошные акценты и шанс увидеть кого-нибудь из королевской семьи. Я пока не видела, но теоретически могла, хоть и заверила Бриджит, что она навсегда останется моей любимой принцессой. Но больше всего мне нравилась возможность начать все заново. Здесь меня никто не знал. Я могла стать кем угодно, и творческая искра, утраченная в тяжелые недели после Филадельфии, быстро вернулась.

Я нервничала, переезжая в чужой город без связей, но остальные участники программы и преподаватели оказались чудесными. Через две недели жизни в Лондоне и посещений творческих мастерских у меня сформировалась небольшая компания друзей. Мы ходили на «счастливые часы» в пабах, устраивали совместные фотосессии по выходным и вместе исследовали Лондон – катались на колесе обозрения или совершали круиз по Темзе.

Я скучала по подругам и Джошу, но мы часто созванивались по видеосвязи, а Бриджит обещала навестить меня летом по дороге в Эльдорру. Кроме того, я была занята семинарами, тематическими мероприятиями и изучением нового города. К счастью, мне не хватало времени копаться в собственной голове.

Я провела там несколько месяцев, и это было не лучшее место. Мне требовалось сменить обстановку.

А еще я хотела послать огромную корзину с подарками девушке из Лондона, которая согласилась поменяться со мной местами – она отправилась в Нью-Йорк, а я сюда. Я спохватилась слишком поздно, и мне позволили сменить место дислокации только таким образом, но все удалось.

– Ты уверена, что не сможешь? – спросил Джек, фотограф дикой природы из Австралии и мой товарищ по программе. – Сегодня в «Блэк Боар» напитки за полцены.

«Блэк Боар», расположенный в нескольких минутах ходьбы от места учебы, стал одним из наших любимых пабов.

Я с сожалением покачала головой.

– В следующий раз. Мне нужно ретушировать фотографии.

Я стремилась к идеальному результату, поскольку снимки предназначались не для какой-то там мастерской, а для самой Дианы Ландж. Диана Ландж. Когда я впервые повстречалась с ней лично, чуть не умерла от восторга. Она оказалась именно такой, как я себе представляла, и даже больше. Умная, проницательная и невероятно талантливая. Жесткая, но справедливая. Она излучала страсть к искусству каждым сантиметром своего существа, и ей было не все равно. Она хотела, чтобы мы преуспели и максимально проявили свои способности. В беспощадной индустрии, где часто наносились удары в спину и подрывались позиции других творцов, ее самоотверженное стремление помогать нам совершенствовать свое мастерство говорило о многом.

– Справедливо, – усмехнулся Джек, – тогда увидимся завтра.

– До встречи.

Я помахала на прощанье рукой и принялась рыться в сумке в поисках наушников, спускаясь по ступенькам. Обратная сторона использования огромной сумки – в ней невозможно найти ничего мельче полноразмерного ноутбука.

Мои пальцы сомкнулись вокруг тонких белых проводов, и ровно в этот момент я почувствовала покалывание в затылке. Предчувствие, электричество, которого я не ощущала уже несколько месяцев.

Нет.

Я боялась даже посмотреть, но любопытство победило. Пульс резко ускорился, и я медленно подняла глаза. Выше… Выше… И да, вот он – стоит меньше чем в трех метрах от меня, в черной рубашке и брюках, словно бог, спустившийся с небес, чтобы посеять хаос в моем по-прежнему хрупком сердце.

Клянусь: оно, бедное, перестало биться.

После возвращения из Филадельфии я ни разу не виделась с ним лично, и теперь… Это было слишком. Слишком ярко, слишком ошеломительно, слишком красиво и пугающе. Его глаза, его лицо, то, как я инстинктивно сделала к нему шаг, прежде чем себя одернуть…

Кислорода стало не хватать. Моя грудь сжалась, как сжималась раньше возле воды. Я чувствовала приближение панической атаки, и нужно было поскорее уйти, пока я не рухнула прямо на тротуар, но ноги не двигались.

Это галлюцинация. Никак иначе.

Это казалось единственным разумным объяснением. Почему еще Алекс мог появиться в Лондоне возле места моей учебы после полугода молчания?

Я зажмурилась, сосчитала до десяти и снова открыла глаза.

Он по-прежнему здесь. В Лондоне.Передо мной.