Разрушительная любовь

Паника усилилась.

– Привет, – мягко сказал он.

Я вздрогнула, услышав его голос. Если увидеть его было словно получить удар под дых, то услышать – словно попасть под фуру.

– Тебе нельзя здесь быть, – глупое замечание, если учесть, что мы стояли на общественном тротуаре, и я не могла запретить ему приезжать в Лондон – к моему огромному сожалению. Прошло меньше пяти минут, а я уже в нем тонула. – Зачем ты приехал?

Алекс спрятал руки в карманы и тяжело сглотнул. В его глазах мелькнула неуверенность, когда он пытался отыскать на моем лице то, что я не была готова отдать. За все годы нашего знакомства я никогда не видела его таким взволнованным.

– Я приехал к тебе.

– Я тебе больше не нужна, – из-за бешеного пульса в ушах я едва слышала собственные слова. И пожалела о съеденном на обед сэндвиче с фалафелем, который теперь грозился выйти наружу. – Ты отомстил, и твои новые игры меня совершенно не интересуют. Так что оставь. Меня. В покое.

Его лицо исказилось от боли.

– Это не игра, клянусь. Я просто прошу тебя… Нет, не о прощении, не сейчас. Но о надежде, что когда-нибудь ты перестанешь меня ненавидеть и у нас появится второй шанс. – Он тяжело сглотнул. – Ты всегда нужна мне, солнце.

Солнце. Слово разорвало меня на части, вскрывая заживающие раны, пока я вновь не начала истекать кровью.

Хватит называть меня солнцем.

Почему?

Меня зовут по-другому.

Я в курсе. Это прозвище.

– Твои обещания ничего не значат, – я обхватила себя руками, замерзнув до костей, хотя в небе сияло солнце. – И в любом случае ты запоздал с ними на полгода.

Все эти месяцы я жила меньше чем в получасе езды от Алекса, и он ни разу не попытался выйти на связь. А теперь он является в другую страну и умоляет о втором шансе? Невероятно.

Почти столько же невероятно, как маленькая стыдливая часть меня, желающая дать ему второй шанс.

Держись.Я пережила несколько попыток убийства. Я победила аквафобию. Я могла поговорить с разбившим мне сердце мужчиной, не развалившись на части.

Надеюсь.

– Я знаю, – Алекс судорожно выдохнул, нахмурив брови. Он выглядел менее ухоженным, чем обычно, – взлохмаченные волосы, сиреневые круги под глазами. Я задалась вопросом, достаточно ли он спит, но потом мысленно отругала себя за заботу. Его график сна больше меня не касался. – Я думал, я тебя защищаю. Что без меня тебе будет лучше. После той истории с дядей я не мог подвергать тебя опасности из-за ассоциаций со мной. Но я никогда не оставлял тебя одну. За тобой присматривали…

– Погоди, – я подняла руку, – ты устроил за мнойслежку?

– Для твоей безопасности.

Я не могла поверить собственным ушам.

– Как так? Это… Это безумие! И сколько… Господи, – я выпучила глаза, – в Лондоне за мной тоже кто-то следит?

Он смотрел на меня с непроницаемым видом.

– Невероятно, – выдохнула я. – Ты настоящий псих. Где он? – Я лихорадочно осмотрелась вокруг. Никого подозрительного, но самые опасные люди всегда незаметны. – Отзови его. Немедленно.

– Уже отозвал.

Я прищурилась. Как-то слишком легко.

– Правда?

– Да, потому что теперь его обязанности переходят ко мне. Поэтому я приехал только сейчас. Нужно было… подготовиться к моему отсутствию в Вашингтоне, – Алекс ухмыльнулся. – Теперь ты будешь видеть меня гораздо чаще.

– Черта с два, – при мыслях о ежедневных встречах с Алексом я всерьез запаниковала. – Я пойду в суд и добьюсь запрета. Тебя арестуют за преследование.

– Можешь попробовать, но не гарантирую, что мои друзья из британского правительства подчинятся, – он помрачнел. – Если ты думаешь, что я могу оставить тебя в одиночестве и без защиты, ты меня совсем не знаешь.

– Я тебя действительноне знаю.Понятия не имею, кто ты такой. Я знаю только человека, которого ты мне показал, иллюзию. Фантазию, – в горле бушевали эмоции. – В тот день я спросила тебя, было ли реальным хоть что-то. Ты посмотрел мне в глаза и ответил: это урок на будущее. Так вот, считай, я выучила урок.

Алекс придвинулся ко мне.

– Все было реально, – хрипло сказал он. – Абсолютно все.

Я покачала головой. Грудь сдавило так сильно, что стало больно дышать.

– Я понимаю – ты очень силен, и я не смогу помешать тебе исполнить желаемое, но если ты думаешь, что я опять куплюсь на твое вранье, ты зря тратишь время.

– Это не вранье. Солнце…

–Не смейтак меня называть! – Я не смогла сдержать потока подступивших слез. Я так замечательно справлялась, но каждая секунда в присутствии Алекса разрушала защиту, возведенную мной вокруг собственного сердца, вновь делая его обнаженным и уязвимым. – Ты разрушил все, что я когда-то считала прекрасным. Солнечный свет. Любовь. Даже чертов торт «Красный бархат» – теперь он напоминает о тебе. А когда я думаю о тебе… – из груди вырвался всхлип, – я думаю обо всех наших хороших моментах, отравленных тем фактом, что ты постоянно меня использовал. Я думаю, какой была дурой, когда влюбилась, и как ты, наверное, надо мной смеялся, когда я призналась тебе в своих чувствах. И вспоминаю, как много раз ты пытался предупредить меня о чрезмерном мягкосердечии, но я игнорировала твои слова, потому что верила – мир, по сути, хорош, – я вытирала слезы со щек, но они текли слишком быстро. Слава богу, большинство моих сотоварищей по программе уже ушли, и на улице никого не было. – Это была единственная сказанная тобой правда. Я была слишком мягкосердечна, и мир совсем не такой, как я представляла. Он жесток и порочен, и в нем нет места мягким сердцам.

– Солн… Ава, нет, – Алекс потянулся ко мне, но я инстинктивно отпрянула. Его лицо исказила боль. Он сжал руку в кулак и спрятал обратно в карман. Когда он заговорил, я заметила, что у него слегка дрожат плечи. – Я так думал, потому что никогда не знал ничего другого, но ты показала мне: в мире есть красота. Я вижу ее каждый раз, когда смотрю на тебя или вижу твою улыбку, или слышу твой смех. Ты веришь в людей, и это сила, а не слабость. Не позволяй никому, а тем более мне, у тебя это отнять, – он впился в меня горящим от боли взглядом. – Однажды ты сказала, меня ждет нечто прекрасное, то, что возродит мою веру в жизнь. И я это нашел. Это ты.

Мне хотелось утонуть в его словах, хотелось, чтобы они стали моей новой реальностью, но однажды я уже обожглась. Кто знает, что ему нужно на этот раз?

– Ты постоянно говоришь о моей защите, – сказала я. – Но ты причинил мне больше боли, чем кто угодно другой, даже Майкл. Даже когда я считала тебя засранцем, я верила, что ты говоришь правду, а ты оказался самым большим лжецом из всех. Просто… – я глубоко вздохнула, не в силах на него посмотреть. – Просто оставь меня в покое.

Грудь Алекса вздымалась и опускалась, словно он никак не мог набрать в легкие достаточно воздуха.

– Милая, я не могу. Я буду ждать сколько понадобится, но я никогда не позволю тебе остаться в одиночестве.

– А кто сказал, что я буду одинока? Может, я найду кого-нибудь другого.

Его глаза потемнели до яростного изумрудного оттенка, а плечи напряглись еще сильнее. Вдалеке прогремел гром. Я и не заметила, как солнечная погода превратилась в серую и мрачную, – я бы не удивилась, если бы узнала, что Алекс контролирует ее собственными эмоциями.

– Черта с два, – прорычал он. – Я убью любого, кто к тебе прикоснется.

– Ты не имеешь права, – прошипела я. – Я не твоя собственность.

Он стиснул зубы.

– А вот тут ты ошибаешься. Я облажался. Крупно облажался. Но однажды я заслужу твое прощение, и ты – моя. Всегда. Неважно, сколько нас разделяет времени или километров.

Но если я тебя возьму, знаешь, что это значит? Это значит, ты моя.

Я прогнала непрошеное воспоминание.

– Я не собираюсь больше с тобой препираться. – Сосредоточиться на ретушировании уже точно не выйдет, но я могу хотя бы пойти домой и рыдать, пока не усну, как жалкая идиотка. Ура мне. – Можешь сколько угодно тратить время в Лондоне, это ничего не изменит. Между нами все кончено.

Я отправилась прочь, прежде чем Алекс успел что-то ответить. Он невозмутимо отправился вслед за мной, и каждый его шаг равнялся двум моим. Черт. Почему я не родилась высокой, как Бриджит или Стелла?

Я вжала голову в плечи и ускорила шаг, пытаясь не обращать внимания на идущего рядом мужчину, пока капли дождя падали мне на лицо и мочили волосы.

– Ава, пожалуйста.

Я прижала сумку к груди, словно броню, и продолжала нестись по тротуару.

– Хотя бы позволь подвезти тебя домой, – уговаривал Алекс. – Ходить в темноте небезопасно.

Я ходила домой пешком последние две недели, и никаких проблем не возникало. Я поселилась не в лучшем районе, но все же не в зоне боевых действий. Нужно просто не терять бдительности. Кроме того, у меня был перцовый баллончик, и я возобновила занятия по самообороне в местном центре боевых искусств.

Но Алексу я ничего говорить не стала.

– Сейчас холодно, идет дождь, а на тебе платье. – Как бы я ни торопилась, оторваться от него не получалось. – Милая, прошу, ты заболеешь, – на последнем слове его голос сорвался.

Я так сильно стиснула зубы, что заболела челюсть. Опустив голову, я отчаянно пыталась добраться до теплой безопасности квартиры. В конце концов Алекс замолчал и просто пошел со мной рядом, заставляя всех обходить меня стороной одним своим грозным видом.

По ощущениям, прошла целая вечность, когда мы добрались до моего дома. Не глядя на Алекса, я достала из сумки ключ и вставила в замок. Мое лицо промокло насквозь – от дождя или от слез, точно не знаю.

Алекс не пошел за мной в подъезд, но я почувствовала его жаркий взгляд, когда проскакивала внутрь.

Не смотри. Не смотри.

Наполовину поднявшись по лестнице, я сдалась и обернулась. Через окошко над дверью хорошо просматривался тротуар – промокший до нитки Алекс по-прежнему стоял у входа. Рубашка облегала накачанный торс, а светло-каштановые волосы прилипли ко лбу, почти почернев от дождя. Он медленно поднял глаза, пока они не встретились через стекло с моими, и я увидела в его взгляде боль и решимость.

И хотя нас разделяли стекло, металл и добрая дюжина футов, он излучал магнетическое притяжение, почти убедившее меня открыть дверь и затащить его с холодной улицы внутрь.

Почти.

Я заставила себя отвернуться и забежать по оставшимся ступеням в квартиру, пока глупое мягкое сердце не навлекло на меня новую беду. Даже когда я переоделась и, дрожа, отправилась в душ, его соблазнительный шепот ласкал мои уши, призывая сдаться.

Пригласи его войти. Снаружи холодно и темно… А вдруг он заболеет? Его ограбят? Ранят?

– Нет, – сказала я вслух, до красноты натирая кожу. – Алекс Волков не станет жертвой. Он – охотник.

В голове возникла картина, как он с несчастным видом стоит под дождем, и я замешкалась, но потом принялась тереть кожу еще сильнее. Я не заставляла его меня преследовать или стоять на улице. Если он простудится или переохладится, будет виноват сам.

Я выключила воду дрожащими руками.

Следующие несколько часов я ела лапшу быстрого приготовления и пыталась ретушировать фотографии, но в конце концов сдалась. Сосредоточиться не получалось, и глаза горели от слез. Мне просто хотелось притвориться, что этого дня никогда не было.

Я решила лечь спать пораньше и забралась в постель, сопротивляясь желанию выглянуть в окно. Прошло несколько часов. Вряд ли Алекс все еще там.

Примечания