Разрушительная ненависть

Я пытался ее так успокоить, так что оскорблением это не считается. У нее появилась прекрасная возможность огрызнуться в ответ, а споры со мной всегда придавали ей бодрость духа.

Моя улыбка исчезла, когда она не ответила.

Ладно, возможно, комментарий о креветке оказался не таким полезным, как я рассчитывал.

Стоит ли попытаться ей помочь или оставить в покое? Надежного метода облегчения сильных судорог не существует, и она уже выпила ибупрофен, но есть и другие средства.

Вопрос, примет ли она мою помощь.

Когда Джулс поморщилась и сильнее прижала к животу подушку с искаженным от боли лицом, я принял решение.

Черт с ним. Помогу, нравится ей это или нет. Невозможно спать рядом с ней, когда она в агонии. Я не настолько мерзавец.

Я зашел в ванную и осмотрел баночки на мраморной стойке. Когда мы закидывали вещи, я точно видел… Ага. Я взял крошечную бутылочку лавандового масла и вернулся к Джулс.

– Возможно, я смогу тебе помочь. Переворачивайся.

– Зачем?

– Доверься мне. – Я поднял руку, когда она открыла рот. – Да, знаю. Ты мне не доверяешь. Но я дипломированный медицинский специалист и клянусь: у меня нет гнусных намерений. Так что если не хочешь ворочаться всю ночь…

– Дипломированный медицинский специалист, а манеры у постели больного оставляют желать лучшего.

Тем не менее она сделала как я просил и легла на спину.

– Раньше никто не жаловался. – Я сел рядом на кровать и отложил подушку. А потом кивнул на ее футболку. – Позволишь?

На лице Джулс мелькнула настороженность, но она коротко кивнула.

Я поднял футболку, обнажив ее живот, открыл бутылочку с маслом и растер в руках несколько капель. Оно предназначалось для принятия ванн, но в крайнем случае могло подойти и для массажа.

Я нежными круговыми движениями провел ладонями по ее животу, прежде чем перейти к более точечному массажу. У меня не было лицензии массажиста, но за годы работы я усвоил основы и несколько приемов.

Мышцы Джулс напряглись от первого прикосновения, но потом постепенно расслабились.

– Хорошо, – пробормотал я. – Дыши глубже. Как себя чувствуешь?

– Лучше. – Ее глаза закрылись. – А ты хорош. – Это прозвучало в равной степени ворчливо и восхищенно.

– Я хорош во всем.

Улыбка тронула мои губы в ответ на ее насмешку. Мы погрузились в комфортную тишину, пока я продолжал массаж. Кожа Джулс под моими руками была мягкой и теплой, а ее дыхание выровнялось.

Я украдкой глянул на ее лицо. Глаза по-прежнему были закрыты, поэтому я позволил себе задержаться на темных ресницах, сочном изгибе нижней губы и шелковом веере медных волос, рассыпанных по подушке. Она больше не морщилась от боли, и узел в моей груди ослаб.

Я впервые видел Джулс такой беззащитной. Это… нервировало. Я так привык к нашим ссорам, что никогда не задумывался, что скрывается за всем этим огнем и дерзостью.

Откуда ты знаешь, что этого еще не случилось?

Моя семья не увлекалась лыжами. И в любом случае у нас не было на это денег.

У Джулс ужасно… болезненные менструации.

Я знаком с Джулс много лет, но знаю о ней так мало. Ее семья, ее история, ее секреты и ее демоны. Что скрывается под огненной внешностью? Что-то подсказывало: не только солнечный свет и радуга.

Я снова переключил внимание на массаж и попытался обуздать блуждающие мысли.

– Тебе лучше? – Слова прозвучали как-то хрипло.

– Мммм, – расслабленно протянула Джулс, вызвав новую улыбку.

Мой взгляд снова устремился вверх, и внизу живота вспыхнул жар, когда я увидел, как она смотрит на меня с ленивым, сонным видом.

Ее губы слегка приоткрылись, когда наши взгляды встретились. Задержались. Вспыхнули.

Воздух будто наполнился электричеством – оно прошло по коже, и в груди заколотилось сердце.

Джулс снова прерывисто задышала. Я не только слышал ее быстрые вдохи и выдохи, но и чувствовал их под ладонями – они совпадали с неровным ритмом моего дыхания.

Она облизнула губы, и сам Господь не смог бы остановить поток непристойных картинок, заполонивших мое сознание. Эти сочные, пухлые губы обхватывают головку моего члена, нежный розовый язычок облизывает его, пока она смотрит на меня большими карими глазами…

Руки замерли и сжались в кулаки. Бессмысленно притворяться, будто я по-прежнему делаю массаж. Единственное, на чем я мог сосредоточиться, – мысли об эрекции, которая упиралась мне в молнию, и мысли о том, как скрыть эту эрекцию от Джулс.

Отвратительно. Ей больно, а я тверд, словно камень. Доказательство того, что тело и разум чаще всего действуют врозь.

Но судя по виду Джулс, ей уже не было больно. Теперь она смотрела на меня так…

Не думай об этом.

– Теперь тебе должно стать лучше. – Я прочистил горло и заговорил снова: – Я принесу теплый компресс на ночь.

Прежде чем она успела ответить, я встал и отправился в ванную, наклоняясь, чтобы она не заметила крайне неуместную выпуклость в моих штанах. Когда я вернулся с компрессом из полотенца, Джулс уже крепко спала.

Меня в равной мере охватили облегчение и разочарование.

Я осторожно положил полотенце ей на живот, затем накрыл Джулс одеялом, выключил свет и снова пошел в ванную, где включил воду на полную мощность, позволяя ей снять напряжение с моих мышц.

Я потер лицо руками, пытаясь осмыслить события последних четырнадцати часов.

Утром мы с Джулс, как обычно, обменивались колкостями, но в течение дня я учил ее кататься на лыжах, беспокоился о ее самочувствии и делал чертов ароматический массаж. Не говоря о том, что я по-прежнему тверже стальной трубы.

Что, черт возьми, происходит?

Вместо того чтобы разобраться со срочным делом у себя внизу, я вышел из душа и натянул спортивные штаны.

Я не мог дрочить на Джулс – она спала в соседней комнате и мне даже не нравилась. Хотя опять же, похоть и симпатия не всегда идут рука об руку.

Я забрался в кровать, стараясь держаться как можно дальше, и попытался заснуть, но проклятый мозг не отключался.