Мой сосед сверху

–Я здесь, наверху.

Девочка подняла голову и увидела мальчика из параллели, который примостился на дереве и грыз яблоко.

От смущения, Катя Махова вытерла рукавом влажные глаза. Она не любила, когда кто-то видел её слёзы, ведь слёзы, – как учила мама, – признак слабости.

–А ты чего на дерево залез, белка, что ли?

–А мне нравится, – пожал плечами мальчик и ловко приземлился рядом со сверстницей.– Меня Леша зовут, а тебя?

–Катя.

–Очень приятно, Катя. Скажи, тебя кто–то обидел?

Девочка опустила голову, и Смирнов заметил пятно на рубашке. –На! – рыжий пацан вытащил толстовку из рюкзака, который Катя не заметила сразу. –Надень!

–С–спасибо, – всхлипнула девочка.

–Это был Левандовский? – поинтересовался мальчик.

–Да.

–Не плачь. Я поговорю с ним.

–Не… не надо! Он тебя побьёт!

–Не побьёт, – улыбнулся Лёша.

С тех пор и началась их дружба, а широкое дерево в парке стало их особенным местом.

Несмотря на мою спешку, я все равно опоздала на десять минут.

–Н–да, Махова, пунктуальность – не твоё, – возмутился Лёша.

–Ой, Смирнов, ты же знаешь меня! И вообще, приличная девушка должна опаздывать.

–Ладно, у нас не так много времени, мне ещё монтировать, так что, чоп–чоп.

Мы двинулись к спортивной площадке. Лёша подготовил камеру и махнул рукой. Пошла запись.

"Всем привет, я Катрина. Нам всегда сложно выбрать между здоровым образом жизни и жизнью без рамок. Все мы любим вкусно покушать, опрокинуть парочку бокальчиков и покурить. Но хочется нравиться себе и окружающим. Чтобы быть в тонусе, я всегда делаю зарядку… ай, бляха от сандалии".

–Стоп! Кто испортил кадр? – заорал Лёша.

Я обернулась. Перед глазами открылась баскетбольная площадка. Игроки давили смешки в кулак, но один из них ржал как конь.

–Макс! – рассвирепела я, – какого чёрта???

–Злого и лохматого, – глумился обидчик. Видимо, этот неандерталец кайфовал от того, когда оскорблял своим гнусным присутствием окружающих.

–Ты испортил мой ролик! – продолжила я.

–Прости, Истерина! – поржал тот.

–Ничего, Блевандовский!

Парни прыснули, и Максим стал метать молнии взглядом. Все разом притихли.

Авторитетный паразит, – подумала я.

Моя ненависть к нему лишь росла и крепла с каждой встречей. С самого начала он отравлял мне жизнь.

Это было весной 2004 года, 16 апреля. Скоро этот день станет самым ненавистным днем в году. Мой седьмой день рождения. Помню, вышла тогда во двор в новых джинсах с низкой посадкой и вышитыми розовой ниткой бабочками на левом бедре, розовой водолазке – лапше (выпуклые полосы вдоль ткани) и лакированные розовые туфельки с резинкой – застежкой посередине. Я вынесла мяч и играла с девочками, которые жили по соседству, имён которых я уже не помнила. Из подъезда № 4, в котором я жила, вышел высокий худощавый темноволосый мальчик лет десяти. Его глаза… необыкновенного янтарного оттенка, но взгляд… Взгляд был потухший, и в нём я заметила такую грусть, словно с ним случилось что-то страшное. Мальчишка, не торопясь, выкатил велик, сел и выехал из двора.

–Фу, выпендрёжник! – поморщилась моя знакомая.

Поиграв ещё полчаса в мяч, попрыгав в "резиночку", моя мама позвала на обед. Я попрощалась с девочками, взяла мяч и бодро зашагала домой. Откуда ни возьмись во двор въехал тот самый мальчик. Он промчался по огромной луже, тем самым окатив меня, и резко затормозил рядом. Я с полминуты стояла молча. Когда я пришла в себя, я готова была убить того пацана. Вся грязная от брызг, я не знала, что мне делать. Меня затрясло от злости, а на глаза наворачивались слёзы от обиды.

–Извини, я нечаянно, – промямлил Максим. Да–да, тот самый слизняк, которого я ненавидела всем сердцем.

–Дурак софффсем! – крикнула девчушка без переднего зуба, – Катька, за нетяяно бьют отяяно!

–Бей-бей-бей! – подначивали меня остальные.

Я подошла к нему. В тот момент глаза мальчика были еще грустнее.

–Ненавижу тебя, Вонючка! – выплюнула я эти слова и вбежала в подъезд, чтобы дать волю чувствам. С того момента наша вражда не прекращалась. Пересекаясь в подъезде, мы обменивались любезностями.

–Мышь!

–Вонючка!

И всё в таком духе. Потом эта история чая, которая снова выпала на мой день рождения. А после, когда ему стукнуло восемнадцать, мои мучения от такого "хорошего" человека стали хуже. Мама от меня съехала, так как уехала на заработки в другой город, поэтому я была предоставлена сама себе. Конечно, мама помогала мне, как могла: каждый месяц она высылала мне деньги и приезжала по мере возможности. Летом, когда я была не обременена учебой, я подрабатывала официанткой в ресторанчике, поэтому обеспечивала на время каникул себя сама. Максим жил с бабушкой, которой часто не было дома, она работала в сфере ресторанного бизнеса. Кстати, "У Елизаветы", где я и зарабатывала себе на хлеб, принадлежал Елизавете Васильевне Левандовской, прародительнице этого несносного парня. Где были его родители, я не знала, да и мне не было интересно.

Итак, мне на тот момент было пятнадцать, я пребывала на работе по две смены, с восьми утра до восьми вечера, поэтому валилась без ног. Как только я ложилась в постель и собиралась обниматься с морфием, этот Левандовский устраивал вечеринки. Музыка гремела так, будто это не в квартире сверху, а у меня туса полным ходом идет. Если я принимала душ, то при включении вытяжки, запах курева стоял на всю ванну. Это бесило меня еще больше.

Однажды вечером, придя с очередной смены, я сразу завалилась спать. Через час меня выдернула из сна противная музыка. Я не поклонница рока, а с этим придурком я возненавидела его.

–Козлина! Ну, все, ты достал меня.

Злая, я натянула на себя халат, надела тапки и пошла к соседу. Позвонив в дверь под № 37, я ждала ответа. Через пару минут мне открыл этот ненормальный. Сначала я хотела наорать на него, и только я открыла рот, как застыла на месте.

Передо мной стоял Макс во всей красе. Волосы были немного взъерошены, в глазах плясали чёртики

, сам он был подкаченный, очевидно, парень занимался спортом

. На груди была какая-то татуировка-надпись на латинском языке. На ногах были черные джинсы, а стоял сосед босиком.

О, Боже! Я только сейчас поняла, что Левандовский стоит полуголый.